Некоторое недоумение вызывало то, что в завещании не перечислено никаких книг или литературных рукописей. Однако это не столь уж странно, как может показаться. Шекспир не располагал рукописями своих пьес - они принадлежали "труппе слуг его величества". Книги могли быть отдельно перечислены в посмертной описи, но таковой не сохранилось. Во всяком случае, они, должно быть, составляли часть имущества, унаследованного Холлами и, возможно, таким образом нашли свое место на полках доктора рядом с его медицинскими трактатами. Если это так, особый интерес вызывает "кабинет с книгами", о котором Холл упоминает в своем устном завещании 1635 г., в котором он предоставлял своему зятю "располагать книгами как угодно". Двумя годами позже Сьюзан и ее зять в канцелярском суде обвинили Болдуина Брукса (впоследствии ставшего бейлифом Стратфорда) в том, что он подговорил заместителя шерифа и нескольких приставов, "людей низкого звания", взломать двери дома Нью-Плейс и кабинета в нем и поспешно захватить "всевозможные книги" и "Другое весьма ценное имущество".[15.45] Попытка Брукса претендовать на имущество Холлов потерпела неудачу в суде. Во время гражданской войны королева Генриетта-Мария, двигавшаяся со своей армией победным маршем из Ньюарка в Кайнтон, соединилась с принцем Рупертом в его войсками в Стратфорде. В июле 1643 г. королева со своим двором в течение трех дней оставалась в СтратфорДе и два раза ночевала в доме Нью-Плейс. Возможно, тогда Сьюзан Холл подарила полковнику Ричарду Грейсу, гофмейстеру герцога Йорка, книгу Анри Этьена "Удивительные беседы о жизни Екатерины Медичи", ту, на сохранившемся экземпляре которой есть надпись, сделанная почерком, характерным для XVII в. (но не почерком Сьюзан): "Liber R.: Gracei ex dono amicae D. Sussane Hall" ("Книга P. любезно подарена в знак дружбы"). Возможно также, что это была одна из книг, составлявших когда-то библиотеку ее отца. Но к сожалению, как бы ни была привлекательна эта гипотеза, нет никаких данных о том что Грейс был в свите королевы, когда она проходила через Стратфорд.
Сведения о рукописях Шекспира начали впервые распространяться в XVIII столетии. В 1729 г. Джон Роберте, называвший себя "бродячим актером", сокрушался о том, что "два больших сундука, полные неразобранных бумаг и рукописей этого великого человека, находившиеся в руках одного невежественного булочника из Уорика (женившегося на женщине из рода Шекспиров) были разбиты, а их содержимое небрежно разбросано и раскидано, как чердачный хлам и мусор, о чем подробно известно сэру Уильяму Бишопу, и все это погибло во время пожара и разрушения города". Сэр Уильям Бишоп (1626-1700) действительно жил в шекспировских краях, и большой пожар нанес значительный ущерб Уорику в 1694 г.; но мы не знаем ни о каких потомках Шекспиров или Хартов, проживавших в то время в Уорике.[15.46] Мэлон сообщает, что в 1742 г. сэр Хью Клоптон, родившийся через два года после смерти внучки поэта Элизабет, рассказывал актеру Маклину "старинное предание о том, что она [Элизабет] увезла с собой из Стратфорда много бумаг своего деда".[15.47]
Шекспир назначил исполнителями своего завещания Томаса Рассела и Фрэнсиса Коллинза. Документ подписали пять свидетелей: Коллинз, Джули (или Джулинс) Шоу, Джон Робинсон, Гамнет Сэдлер и Роберт Уоткотт. Последний свидетельствовал в пользу Сьюзан, когда она подала в суд за клевету в 1613 г. Робинсон был наемным работником. Уоткотт и Робинсон, возможно, были слугами Шекспира или Холлов.[15.48] Холлы были назначены душеприказчиками. Заверенная подписью Шекспира запись на третьем листе удостоверяет, что завещание было засвидетельствовано Джоном Холлом 22 июня 1616 г.
Шекспир был погребен в алтаре церкви св. Троицы у северной стены. Согласно сообщению, относящемуся к концу XVII в., "его положили на глубине метров пяти-шести, достаточно глубоко". Но это кажется маловероятным, так как совсем близко протекал Эйвон.[15.49] На плите, покрывающей могилу поэта "простой дикий камень", как описывал его 4693 г. Даудел, и можно разобрать следующие слова:
Друг, ради господа,
не рой останков, взятых сей землей;
нетронувший блажен в веках,
и проклят - тронувший мой прах.
Несколько свидетелей конца XVII в. утверждают, что Шекспир сам придумал эту эпитафию и распорядился высечь ее на своей могильной плите.[15.50]
Проклятие тому, кто потревожит прах, выраженное в общепринятой форме, было обращено не к случайному прохожему - он едва ли мог прийти в церковь с заступом в руках - а к церковному сторожу, которому из-за недостатка места для захоронений в церкви порой приходилось разрывать могилы и переносить кости в примыкавший к церкви склеп. Уильяму Холлу, который впоследствии стал пребендарием собора св. Павла, было что рассказать об этом могильном склепе и об этом проклятье "дорогому Недди" (известному знатоку англосаксонской литературы Эдварду Твейтсу), которому он писал в 1694 г.:
В этой церкви есть место, которое называют помещением для костей, - в нем хранятся все вырытые кости, которых так много, что ими можно было бы нагрузить множество телег. Поэт, желавший, чтобы его кости остались нетронутыми, призвал проклятие на голову того, кто тронет их; и поскольку он обращался к причетникам и церковным сторожам, по большей части невежественным людям, создавая надпись, он опустился до их низкого умственного уровня, сбросив с себя одеяние того искусства, которое никто из его современников не носил более безупречно.[15.51]
Написал ли это проклятие Шекспир или кто иной, оно с успехом выполнило свое назначение, ибо ни один церковный сторож, причетник или маньяк не тронул костей, погребенных в этой могиле. Однако в середине XVIII в. сама могильная плита (писал Холиуэл-Филиппс) ушла в землю ниже уровня пола и так обветшала, что приходские попечители храма заменили ее.
Было высказано предположение, что останки Шекспира захоронены в храме, а не на церковном кладбище не потому, что он был знаменитым лондонским поэтом-драматургом, а потому, что покупка части десятинных земель Стратфорда делала его как бы мирским священнослужителем. Как бы то ни было, еще до окончания XVII столетия люди нашли дорогу к церкви св. Троицы, куда они приезжали "навестить прах великого Шекспира, который погребен в этой церкви". Они задерживались так же, как все бесчисленные паломники той поры, перед бюстом, установленным на высоте примерно полутора метров над могилой, в северной стене алтаря. Не позже чем в 1634 г. лейтенант Хаммонд, проезжая через Стратфорд, отметил, что этот "скромный памятник" достоин внимания.[15.52] Из одной рукописной заметки в альманахе 1653 г. мы узнаем, что памятник был выполнен Джерардом Джонсоном.[15.53]
Это имя является нормальным англизированным вариантом имени Герарта Янсена, чей отец (тоже Герарт) переселился из Амстердама в Лондон около 1567 г. и организовал каменотесную мастерскую в Саутуорке неподалеку от "Глобуса". Двое из пяти его сыновей помогали ему в его процветающем деле. Янсены воздвигли гробницы в Боттесфордской церкви в Лестершире для трех графов Ретлендов, последняя из которых была заказана тем самым шестым в роду графом, для которого эмблему выполнили Шекспир и Бербедж. Когда старший Янсен в 1611 г. умер, его семья продолжала дело. Возможно, Шекспир и его собратья знали эту мастерскую. Несомненно, семье поэта было известно надгробие в виде лежащей фигуры в мантии, которую Герарт-младший выполнил для Джона Комба. В своем завещании Комб выделил 60 фунтов стерлингов на этот памятник в стратфордской церкви.
