Этот эпизод вновь всплыл на поверхность гораздо позже, в 1740 г., когда приходский священник из Лестершира Фрэнсис Пек, увлекавшийся собиранием древностей, сообщил о другой шекспировской эпитафии, посвященной другому Комбу.
Всякий знает шекспировскую эпитафию Джону Комбу. А мне говорили, что потом он написал другую эпитафию Тому Комбу по прозвищу Жидкая Бороденка, брату названного Джона; она еще никогда не печаталась. Вот ее текст:
Но жидкобород он, хоть густо в мошне,
Проклятия слышит он ада на дне,
Он с дьяволом вскормлен был грудью одной,
Бывал ли на свете мошенник такой?
Весьма едко сказано...[13.34]
Теперь недостает только, чтобы неподражаемый Джорден объединил эти эпитафии братьям Комб в одну совершенно неправдоподобную историю. У него дело происходит под кровлей таверны "Медведь".
Г-н Комб и стратфордский бард были близко знакомы; как-то в одной таверне (говорят, под вывеской, изображавшей медведя, на Бридж-стрит в Стратфорде) первый сказал второму: "Полагаю, когда я умру, вы напишете мне эпитафию; с тем же успехом вы можете сделать это сейчас, дабы я звал что вы скажете обо мне, когда меня не станет". Тот немедленно ответил, что эпитафия будет такая... Вся компания сейчас же разразилась громким смехом как потому, что идея эпитафии была верна, так в потому, что все ненавидели этого скрягу и ростовщика; когда буйное веселье несколько стихло, все захотели услышать, что он [Шекспир] скажет о Томасе Комбе, брате упомянутого джентльмена, и тотчас произнес:
Жидка бороденка, да густо в мошне;
Кто столь ненавистен был людям вполне?
С проклятьями прах его был погребен;
Молочные братья - сам дьявол и он.
Этот брат был известен своей жиденькой бородой, а также, без сомнения, своей алчностью, поэтому насмешка немало позабавила собравшуюся компанию. Однако, говорят, язвительные насмешки так обидели обоих братьев, что они никогда не могли простить их автору эпитафий. Насколько все это верно, уже не узнаешь, хотя в этой истории вовсе нет ничего невероятного...[13.35]
В действительности Шекспир не питал ненависти к братьям Комб, и последние вовсе не таили в своих сердцах до могилы обиду на своего остроумного собеседника из таверны. Джон Комб упомянул Шекспира в завещании, оставив ему 5 фунтов стерлингов, а поэт в свою очередь завещал свою шпагу племяннику и наследнику Комба Томасу {К чести Джордена следует отметить, что он знал об этом завещательном отказе.}. Шекспир (как мы увидим) поддерживал дружеские деловые отношения с Джоном Комбом, и они оставались друзьями до конца жизни.
"У него много земли, и вдобавок плодородной... - говорит Гамлет о презираемом им Озрике. - Это сущая галка, но, как я сказал, по количеству грязи в его владениях крупнопоместная" {Шекспир Уильям. Трагедии. Сонеты, с. 235.}. Ранее принц размышляет над уделом другого землевладельца. "Быть может, в свое время, - задумчиво произносит он, созерцая череп в своих руках, - этот молодец был крупным скупщиком земель, со всякими закладными, обязательствами, купчими, двойными поручительствами и взысканиями; неужели все его купчие и взыскания только к тому и привели, что его землевладельческая башка набита грязной землей?" {Шекспир Уильям. Полн. собр. соч., т. 6, с. 132.}[13.36] У самого драматурга вскоре после написания этой пьесы стало много "грязной земли". 1 мая 1602 г. Уильям Шекспир, джентльиен, передал наличными 320 фунтов стерлингов Уильяму Комбу и его племяннику Джону в уплату за четыре ярдлэнда пахотной земли в Старом Стратфорде с правом использования общинной земли для выпаса скота в прилегающих полях. Площадь одного ярдлэнда зависела от его местоположения, но обычно в среднем равнялась примерно 30 акрам. В акте о покупке этот участок был охарактеризован как "содержащий, согласно подсчету, 107 акров, более пли менее пригодных для пахоты". Старым Стратфордом называлась сельская местность к северу от города, первоначально входившая в его пределы. Уильям Комб указал в качестве своего местожительства Уорик, представителем которого он был в парламенте. В 1593 г. он приобрел безусловное право на владение землей (фригольд) в Старом Стратфорде к западу от Уэлкомба. Почти десять лет спустя участники сделки поочередно поставили свои подписи и печати на документе о передаче земли. Сам покупатель не явился на процедуру, поручив своему младшему брату Гилберту вступить во владение в присутствии свидетелей - Энтони Нэша, Хамфри Мэйнуоринга и Других. В многословном документе говорится о том, что Расположенные на этой земле дома с окружающими постройками "находятся или находились во временном владели пли пользовании Томаса Хиккокса и Льюиса Хиккоксa". Они арендовали эту землю. Остались ли они на ней после того, как сменились владельцы, неизвестно. Фамилия Хиккокс довольно распространенная. После 1603 г. Льюис Хиккокс со своей женой Элис - "старой тетушкой Хиккокс" - держали постоялый двор на Хенли-стрит; возможно, это был следующий дом к востоку от дома, где родился Шекспир, который (о чем свидетельствуют позднейшие данные) был превращен в гостиницу "Дева".[13.37] Возможно, Хиккокс сменил плуг на фартук трактирщика.
(В 1610 г., как предусмотрено в первоначальном контракте, соглашение о покупке земли было передано в суп общегражданских исков для подтверждения права собственности Шекспира. В соглашении сказано, что этот участок состоит из 107 акров пахотной земли и 20 акров пастбища. Некоторые биографы высказали предположение о том, что эти выпасы являются частью первоначально купленной Шекспиром земли, однако эти 20 акров составляют часть земельного участка, приобретенного Уильямом Комбом в 1593 г.)
Через пять месяцев после покупки земли в Старом Стратфорде, 28 сентября 1602 г., Шекспир приобрел копигольдное право на аренду четверти акра земли, включающую сад и коттедж, расположенные с южной стороны от Чэпел-Лейн (иначе Дед-Лейн или Уокерс-стрит) напротив сада Нью-Плейс. Этот земельный участок, а также еще один или два участка в Стратфорде входили в состав поместья Роуингтон, которым владела вдовствующая графиня Уорик. Согласно феодальному обычаю, еще сохранившему свою силу, Уолтер Гетли, помощник сенешаля при манориальном суде графини, передал навеки этот коттедж со всеми его принадлежностями Шекспиру и его наследникам. Несомненно, в коттедже поселился кто-либо из слуг или садовник. При обследовании поместья Роуингтон, проведенном 24 октября 1604 г., зафиксировано, что Уильям Шекспир владеет "здесь одним коттеджем и одним садом площадью примерно в четверть акра" и платит номинальную ежегодную арендную плату 2 шиллинга 6 пенсов. Шекспир также вписан 1 августа 1606 г. - на этот раз в качестве постоянного арендатора земли в поместье Роуингтон - в отчетные документы ревизоров финансового управления. Через год после смерти Шекспира его дочь Сьюзан, заплатив штраф в 2 шиллинга 6 пенсов, закрепила за собой аренду коттеджа.
24 июля 1605 г. Шекспир произвел свое наиболее крупное помещение капитала. За 440 фунтов стерлингов он обеспечил себе право взимать половину "десятипроцентного налога на пшеницу, зерно, солому и сено" в трех близлежащих селениях - Старом Стратфорде, Уэлкомбе и Бишоптоне, а также половину небольшого десятипроцентного налога со всего стратфордского прихода, под который не попадали лишь обладатели старинных почетных прав, например священник ладдингтонской церкви продолжал сам добирать десятину в. своем поселке.[13.38] Договор о праве сбора десятины, заключенный в 1544 г. между старостой духовной общины Стратфорда и Уильямом Баркером, действовал 92 года. Но после роспуска духовной общины ее собственность, так же как собственность других религиозных учреждений, перешла к короне, которая в свою очередь передала корпорации Стратфорда право на взимание части десятинного обложения. Однако право Баркера на сбор десятины сохраняло свою силу, хотя со временем оно перешло к корпорации. В 1580 г. он продал это право Ралфу Хьюбоду[13.39] из Ипсли, бывшему шерифу Уорикшира, сохранив в тоже время доход от аренды в свою пользу и в пользу своих наследников. Именно у Хьюбода Шекспир и купил право на взимание 50% десятинного обложения, которое можно было производить еще в течение 31 года. Друг Шекспира, Энтони Нэш из Уэлкомба, выступил в качестве свидетеля, как и три года назад при заключении сделки о покупке земли в Старом Стратфорде. Вторым свидетелем был адвокат Шекспира Фрэнсис Коллинз, составивший этот контракт.[13.40] Коллинз, член городского совета с 1602 по 1608 г., близкий друг Шекспира, несколько лет спустя был назначен душеприказчиком поэта. Когда Хьюбод умер вскоре после передачи права на сбор десятины, опись его земли и имущества включала 20 фунтов "долга г-на Шекспира".
