— Но верлиокам-то можно!

— Но их не так уж и много и от них есть способы защиты. Да и они вполне могут выжить, даже не убивая людей.

— Что-то тут не сходится, — заметила Поля. — А ловы? Если все можно, то зачем они?

— Злоупотребление. Если тебя улучат в сильно ярой "самозащите".

— И кто это решает?

— Суд.

— Все рано, я не понимаю…

— В обычном мире все просто: Справедливость, Добро и Зло. Только вот на проверку выходит, что добро это деньги, зло — законопослушность, а справедливости вообще нет, но это совсем другая история. У нас все не так. Представители Темного Царства для нас такие же подданные, как и остальные. Мы не можем своим законодательством разрешать только "добро". Приходиться балансировать между интересами всех, даже если это сулит опасность.

— То есть, Другой Киев, по сути, не государство. Ведь государство должно защищать своих подданных.

— Другой Киев — это Старый Порядок. Это всего лишь закон, который должны соблюдать все.

— А князь? — спросила Поля и тат же вспомнила: — Ах да, он гарант!

— Вот именно.

— Но ты так и не ответил, кто же составляет Старый Порядок.

— Составлен он до нас, мы только иногда вносим изменения. Вернее, Старый Порядок постоянно изменяется в зависимости от потребности подданных.

Ты, наверное, уже знаешь, что все население Другого Киева делиться на братчины. Есть братчины ведьм, есть упырей, а также братчины мавок, русалок и других.

— Не братчина, а братчины? Их много?

— Разумеется. Если говорить о русалках, то есть днепровские, есть совские, есть министерские, осокорковские… В зависимости от местности обитания.

— Братчины ведьм тоже делятся по районам. Только собираются светлые ведьмы и темные — отдельно.

— Это сделано специально, чтобы избежать конфликта. Несмотря на то, что и те и другие ведьмы, это совершенно разные члены общества с различными интересами, — заметил наследник и продолжил: — Так вот, именно братчины собирают всю необходимую информацию про свою жизнь. Она поступает к Волхвам, которые отвечают за взаимодействие всех существ. Например, решают, как повлияет та или иная норма на других жителей.

— Они это знают?!?

— Они же волхвы. Связующее звено между нашим миром и миром богов. Они обязаны знать. Новое правило обсуждают в братчинах других существ, если не сказать видов, где тоже определяют ее благотворное или пагубное влияние. Когда обсуждение новой нормы закончено, созывается Высший Совет, где принимается окончательное решение.

— А кто туда входит? Волхвы?

— И волхвы, и князь, и представители братчин, причем как заинтересованных, так и всех остальных, а еще персоны.

— Персоны?

— Да, заинтересованные персоны. Например, для ведьм это Баба-Яга, для упырей — Вий, для злыдней — Кощей Бессмертный, для мар — Смерть. То есть высшее существо их иерархии.

— И как же принимается решение?

— Большинством, но учитывая процентную ценность мнения.

— Как это?

— Слово князя нельзя приравнивать к слову представителей. Так издревле повелось, что князь имеет слово весом в треть, совет волхвов также треть, девятую часть представители заинтересованные и по столько же — остальные представители и последнюю еще одну девятую часть — заинтересованная персона. Но и Старый порядок подвержен новым веяниям, да и слово князя решено усилить, поэтому сейчас слово князя весит тридцать пять процентов, совет волхвов — тридцать, представители имеют по десять процентов, а персоны — пятнадцать.

— Как странно, — заметила Поля. — Слово персоны весит больше, чем представителя заинтересованной братчины. Не справедливо как-то. Ведь именно им по этим законам жить!

— Персона не пойдет против интересов братчины. Это противоестественно и об этом все знают, так что можно сказать, что у представителей в целом двадцать пять процентов, и заручись они поддержкой волхвов или князя — решение будет принято в их пользу.

— Но тогда можно провернуть все так, чтобы Старый Порядок был прописан под них.

— Не все так просто. Новые нормы не должны перечить существующим. За этим следят и волхвы, и князь. Подкупить их невозможно, да и без толку. В конечном итоге, недовольные попросту созовут виче и отменят решение Высшего Совета.

— А как же поменять уже существующие нормы? Неужели то, что было справедливо четыреста лет назад, справедливо и по сей день?

— Для этого нужно две трети голосов.

— Подожди-подожди! Это же получается, что без голоса князя такое решение невозможно… Хитро!

— Мои предки были не дураки. Но в тоже время существует виче, которое имеет абсолютную власть, потому что там учитывается голос всех и каждого, — объяснил Мир и тут взглянул на девушку: — Ты только не думай, что мы решили узурпировать власть! Мы просто облегчили себе жизнь. Поверь, будни князя нелегки и приходиться идти на уловки, чтобы голова не болела еще и по поводу голосов на совете. Если бы я мог выбирать, то никогда бы не выбрал судьбу киевского князя. Слишком много обязанностей и мало привилегий.

— Это говорит человек, живущий в огромной квартире в центре города!

— К твоему сведению, в этом городе я не единственный человек при средствах, но сомневаюсь, что всех парней моего возраста заставляли учить столько, сколько меня. И потом, должны же быть у нас хоть какие-то привилегии.

— Ладно-ладно, договорились! Ты бедный и несчастный, — улыбнулась Поля.

— А вот это мне уже нравиться, — улыбнулся Мир и снова заключил девушку в объятья. — Говорили ли тебе, Полина Дашко, что ты красавица?

Поля смутилась от пристального взгляда:

— Ты обещал, что это будет только прогулка, — напомнила она.

— Прогулка закончилась, — напомнил он и потянулся к ее губам.

— Погоди, — начала сопротивляться Поля. Одно дело, целоваться на улице, другое — у него дома.

— Что? — внял Суздальский ее просьбе.

— Но ты говорил, что мы просто погуляем. Что я узнаю тебя лучше! Что мы будем просто парень и девушка, без всех этих твоих предопределений!

— Не моих, а наших, — не преминул напомнить наследник. — И потом, если бы я был обычным парнем, то я бы только и мечтал, как бы поскорее тебя обнять! Неужели мой титул будет стоять между нами даже в этом! — Мир явно расстроился, а Поля смутилась. Но Суздальский тут же смягчился: — Не бери в голову. Хотя нет…

— Что? Таки брать? — попыталась разрядить обстановку девушка.

— Да, — загадочно улыбнулся Мир и достал что-то из кармана. — Хочу, чтобы ты кое-что взяла, — сказал он и вложил в ее руку янтарный кулон не кожаном ремешке. — Решил подарить тебе что-то важное, но что можно носить без страха покушения на твою жизнь ради пары камней. Кроме того, ал… — Мир замялся, словно хотел сказать что-то другое, а потом его голос снова приобрел шутливую интонацию: — То есть янтарь в нашей семье в почете. Особенно по женской линии, — и он указал на портреты, висевшие на стене. Действительно, на одном из них была изображена женщина в элегантном платье с похожим кулоном на шее. Только тот был окружен бриллиантами.

— Только не говори, что это один и тот же камень! — воскликнула девушка.

— А то что? — поддел ее Мир.

— Верну! — непоколебимо ответила она.

— Ну уж нет, — засмеялся парень. — Оставь себе, но не теряй. Все-таки это мой первый подарок. Мне будет очень приятно, если ты его сохранишь.

Губы Полины распухли от поцелуев, а колени утратили твердость уже давно. Да и ни к чему она ей, ведь рядом с ней все время был Мир. Парень действительно вбил себе в голову, что они чуть ли не муж и жена, но это юной травнице даже нравилось. Разве не так должен был повести себя принц из сказки? Попросить у девушки руку и сердце? В современном фэнтези они сначала должны были спасти мир, а уже потом сознаться друг другу в вечной любви. У них же с Суздальским все случилось наперекосяк — сначала планы, потом предложение руки и сердца, а уж потом намек на чувства.