Скоро 200 бедуинов снова работали на Телль-Халафе. Многие уже были знакомы с этим холмом по довоенному времени. Найденные каменные барельефы изображали охоту на быков, борьбу льва и быка, человека и льва и другие сюжеты. На одном барельефе — изображение двух рогатых животных около дерева. По всему Ближнему Востоку, вплоть до Индии, встречается подобный мотив — священное дерево (символ Млечного Пути) с двумя лунными серпами.

У входа во дворец Телль-Халафа стояло пять огромных звериных фигур, изваянных из камня. В середине изображен бык, справа и слева — львы, по наружной стороне фасада — два  сфинкса  с женскими  головами.

Позади этих пяти колоссов возвышались каменные фигуры трех людей.

Всего нашли восемь изваяний, пять из них — животные, собственно,  синкретические существа.

Означает ли это что-либо? Имеет ли эта группа какой-либо особый смысл?

Согласно библейской легенде, бог явился к Аврааму и велел ему расчленить пять животных на восемь жертвенных частей (1 кн. Моисея, 15). То же произошло и в Сирии. Когда Авраам выполнил повеление бога, «господь заключил с ним союз» и сказал: «Потомству твоему даю Я землю сию от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата» (15, 17).

И вот немцы снова стоят на берегу Хавура, притока Евфрата, у Телль-Халафа, недалеко от Харрана, и пристально смотрят на восемь существ у входа во дворец; этот дворец, наверное, видели тысячи пленных израильтян, когда ассирийцы изгнали их из Палестины и увели в болота Хавура. История? Какая страшная история была у этого народа! Итак, израильтян увели из своей страны в Ассирию, где живут они «и до сего дня» (IV кн. Царств, 17, 23). Из более глубоких слоев Телль-Халафа извлекли амулеты, которые опять-таки изображали быков (или других рогатых животных). Иногда на таких амулетах изображена и извивающаяся змея.

На одной каменной плите изображено существо, человеческая голова и верхняя часть туловища которого переходят в рыбий хвост. Это существо в обеих руках держит огромную змею, которая своим телом обрамляет весь барельеф.

Слои Телль-Халафа доходят до времен неолита и медного века. В самых глубоких слоях нашли посуду яйцевидной формы. И, наконец, в этих же слоях обнаружили глиняные фигурки сидящих на корточках женщин. Это снова положение роженицы. Скульптуры пока еще весьма примитивные. Голова уродливая, а в большинстве случаев ее нет совсем. Глину обрезали на уровне шеи. Несомненно, эти фигурки представляли собой наивную попытку отобразить чудо рождения.

Но голова?

Имела ли отрезанная голова особое значение?

Длительные исследования показали, что Макс фон Оппенгейм, несомненно, нашел в Телль-Халафе остатки древнейшей культуры Передней Азии.

К древнейшему времени восходят лишенные признаков письменности изображения на камне и обломки цветной керамики, которые позволяют предполагать, что этот слой «Телль-Халафского периода» может быть датирован V— IV тысячелетиями до н. э. Теперь повсюду в Передней Азии, когда из глубины холмов извлекают подобные обломки цветной керамики — как, например, в Уре ниже древнейшего шумерского слоя, — археологи говорят о доисторическом Телль-Халафском периоде. Таким образом, друг бедуинов барон Макс фон Оппенгейм из Кельна не только проявил героизм в борьбе с лихорадкой, зноем и пылью, но и оказался человеком, который приобрел качество опытного археолога и, закончив раскопки, смог выставить в Берлине в основанном им музее Телль-Халафа сокровища доисторической эпохи, от которой нас отделяет 6 —7 тысячелетий.

Вполне понятно также, что Макс фон Оппенгейм, который, кстати сказать, никогда не считался с огромными затратами собственных средств на проведение раскопок, попытался выяснить вопрос: откуда же все-таки пришли люди, создавшие каменные изваяния и дворцы на Телль-Халафе, как они выглядели и куда могли уйти?

В своем сообщении о Телль-Халафе, отвечая на эти вопросы, барон упомянул Авраама и детей Израиля, которые (по библейской хронологии — приблизительно через одно тысячелетие после Авраама) потом снова были поселены у Харрана в области истоков Хавура, когда погибло северное царство Израиля.

Таким образом, земли вокруг Харрана оказались действительно роковыми для израильского народа. Именно через эту территорию, согласно Библии, проходил Авраам, направляясь в «обетованную» землю по повелению господа; здесь, в Харране, долгое время жил и Иаков, внук Авраама, который потом получил имя Израиль, и, наконец, сюда, в Месопотамию и частично в район близ Харрана, вернулось десять разбитых колен царства Израилева, чтобы более уже никогда не увидеть «обетованной» земли.

Какая трагическая судьба!

Арамейцы и сирийцы, как об этом говорится в Библии, были предками Израиля: «Ты же отвечай и скажи перед Господом Богом твоим: отец мой был странствующий Арамеянин... и произошел там от него народ великий...» (V кн. Моисея, 26, 5).

Неподалеку от Харрана, в Урфа, барон фон Оппенгейм услышал местные легенды об Аврааме, а в самом Харране ему удалось собрать сказания о прекрасней Ревекке, жене Исаака.

Но кто жил здесь до Авраама, как выглядели люди телль-халафского времени? Оппенгейм считал, судя по типу изображений на камнях, что они принадлежали к расе так называемого динарского периода, потомки которой еще сегодня живут в Албании, Далмации и в Восточных Альпах.

Не предки ли это албанцев? И каким образом попали они в Сирию и Месопотамию?

Может быть, через  Кавказ, как подсказывает  Библия?

Между благородным увлечением Генриха Шлимана Троей и не менее благородным увлечением Макса фон Оппенгейма Телль-Халафом легло долгое время и большое пространство: вся Малая Азия.

Если Шлиман на западе Дарданелл и близ берегов Греции размышлял о Гомере и тайне холма Гиссарлык, то фон Оппенгейм ломал голову над Телль-Халафом и загадками смешения народов южнее Кавказских гор, на восточной границе Малой Азии. Барон не видал никаких греков и не думал о Гомере, как Шлиман; он видел армян, сирийцев, курдов, бедуинов — потомков населения погибших мировых держав. При этом Макс фон Оппенгейм размышлял над Библией и Кораном.

Не преуменьшая достойного уважения возраста священного писания христиан, израильтян и мусульман, надо все же сказать, что близ Харрана, очевидно, существовали еще и более древние документы. И их нашли, своеобразную незнакомую нам письменность пиктографического характера на древних стенах. Это были иероглифы! Но не египетские иероглифы, а нечто иное. Они появились и вновь исчезли.

Это было весьма печально! Нельзя обижаться на филолога, если его огорчает невозможность понять знаки, хотя они, несомненно, представляют собой вид письменности. Это, так сказать, профессиональное чувство неудовлетворенности, о котором принято говорить только в узком кругу. Этим объясняется то обстоятельство, что по поводу этих непонятных знаков на камне между учеными всего мира, сблизившимися на почве археологических открытий, все чаще и чаще возникали какие-то странные разговоры. Странные для широкой общественности, которая, услышав о раскопках Трои, могла искать им объяснения в стихах Гомера, но не имея подобных текстов о Телль-Халафе, не могла о нем судить.

Эту тайну можно было раскрыть в первую очередь путем раскопок в северосирийской области на верхней излучине Евфрата, как раз в районе Харрана. Но здесь, к сожалению, нельзя было копать, потому что тут находился современный город, люди еще жили в своих домах, под стенами которых и хранились тайны.

Современный город, на месте которого жил когда-то не только бог Нанна — Син, но и Авраам,— не очень-то приятное   зрелище  для   археолога!

При таких условиях каждый покинутый дом, до крыши заваленный мусором и превратившийся в холм, представлял огромную ценность для археологов; особенной удачей был один холм, на котором некогда стоял дом, разрушенный молнией так сильно, что никто уже не пытался его восстановить.