Коуди поспешила из кухни через внушительную столовую, где садовник как раз заканчивал оформлять столы только что срезанными цветами для свадебного вечера. Выйдя в главный холл, отделяющий ее личные комнаты от тех, которые сдавались внаем, Коуди распахнула дверь.

— Надеюсь, вы принесли шампанское, — проговорила она. Затем Коуди посмотрела на пришедшего и сердце у нее остановилось.

— О, Боже, — с трудом произнесла она. — Так вы не из винной лавки?

Дикон чувствовал, будто получил по лицу сковородой. Сначала он был слишком оглушен и не мог ничего сказать. Поэтому он просто стоял, разинув рот.

«Он стал выше», — подумала она. «Она пополнела», — подумал он, ненавидя себя за то, что обратил на это внимание. «Газетенки не отдали ему должного». «Брак и материнство изменили ее. Она все еще хорошенькая, какой была в высшей школе. Кроме дурацкой штуки, которую она пришлепнула на волосы».

«Я никогда по-настоящему его не привлекала».

«Я никогда не забуду ту боль, которую она мне причинила».

От этой мысли у него напряглась спина. — Дикон? — звук ее голоса потряс бездыханную тишину и заставил их обоих подпрыгнуть, словно к ногам подкинули головешки. Он снова посмотрел на нее, осознавая свою глупость и чувствуя чертовский гнев за то, что он здесь стоит. Что, черт возьми, принесло его назад в Калгари? И что ему нужно у входной двери Коуди? Кстати, что она здесь делает? Почему не в Дюрхеме со своим мужем? Он не предполагал, что такое может случиться…

— Привет, Коуди. — Голос у него был холоден и ломался, как замерзший прутик после метели. — Родители дома?

Теперь он подумал, что все вышло безлично и как бы по-деловому. Никто не догадался бы, что он некогда любил ее, что одно прикосновение к ее коже заставляло кипеть его кровь. Никто не заподозрит, что он все еще жалеет о ней и злится за причиненную ею боль.

— Мои родители? — заморгала она. «Это что — глупая шутка?» — подумала она. Затем она поняла, что он, наверное, не в курсе того, что происходило в Калгари. — Мои родители умерли… некоторое время назад, — прошептала она и по его лицу увидела, что он ничего не знал.

Дикон хотел выразить свое соболезнование, но это прозвучало бы слишком лично. А он не хотел ничего личного между ними. Он даже не хотел стоять сейчас здесь и понимал, что, будь у него хоть немного ума, то он сразу же прошел бы к своей машине и уехал, не оглянувшись назад. Несомненно, у Коуди был кто-то, присматривающий за домом, сдающий помещения и занимающийся ремонтом. Несомненно, он должен был поговорить с кем-то иным, помимо нее. Ее милый муж, наверное, ожидает ужин за столом, в шесть часов ежедневно.

— Я пришел насчет квартиры, — сказал он. Голос его звучал совершенно нейтрально. — С кем я могу поговорить?

— Квартиры? — Коуди поняла, что она выглядит бестолково, но ничего не могла поделать. Она не была готова к встрече с Диконом Броуди. Черт возьми, но он так хорошо выглядит. Она осмотрела его с ног до головы, от самых кончиков штиблет до иссиня-черной гривы волос, завивающихся у воротника элегантной рубахи. Массивная грудь, узкая талия и тощие мускулистые бедра в бесстыдно туго натянутых хлопчатобумажных штанах. О его джинсах вызывающего покроя написано так много, что эти статьи можно использовать вместо обоев в местной библиотеке. Нет, время пощадило Дикона Броуди. Более того, казалось, оно играет ему на руку.

Дикон развернул газету, которую он держал, и показал объявление, обведенное красным кружком. Он был уверен, что она пристально его рассматривает. «Ну и пусть», — думал он. Он привык, что женщины пялились на него. Проведя столько лет в роли человека, развлекающего публику, он научился не замечать, когда его пожирали взглядами. Он научился также тому, что они готовы на все, чтобы завладеть его вниманием.

Женщины присылали цветы, штаны, подвязки и все, что угодно, в надежде провести с ним вечер наедине. Вначале это все забавляло, затем он нашел это скучным. Но Коуди может смотреть на него, сколько ей заблагорассудится. Возможно, она поймет, сколько потеряла когда-то.

— Здесь сказано, что вы сдаете квартиры с одной спальней, — пояснил он. И на окне вывеска. Это так?

Коуди быстро кивнула.

— Да, но почему ты захотел снять комнату Именно здесь?

Он еще раз огляделся, оценивая старомодную плетеную мебель. Она немного покосилась и осела, но выглядела, тем не менее, гостеприимно, как и яркие красные цветы, растущие в глиняных горшках. Эта обстановка была далека от его новомодного жилища в Мемфисе. Кроме того, в данный момент у него были дурные новости из Мемфиса и Нэшвилла.

— Просто прочитал объявление. Я сделал что-то не так? — спросил он после некоторого замешательства.

— Да нет. Все нормально.

При других обстоятельствах Коуди трепетала бы от перспективы сдать ему квартиру. У нее было на что потратить деньги, а спрос на квартиры в Калгари был невелик. Но сдать ее Дикону Броуди! Она, видимо, сошла с ума. Она не могла представить себе жизнь в одном городе с ним, а уж под одной крышей! Более того, она не может себе вообразить, что он хочет остановиться здесь. А как быть с Кетти?

Нет, это не пойдет. Интуиция говорила ей, что надо побыстрее избавиться от него и держаться как можно дальше, так же, как и не допускать к нему все, что ей дорого. Между ними осталось слишком много пережитого, слишком много недосказанного, что уже не заберешь назад. Слишком много того, в чем надо было быть осторожнее. Но…

— Просто я уверена, что здешняя обстановка соответствует твоему привычному образу жизни, — по-деловому проговорила она. — Кухня немногим больше туалета.

— Ну, я не много готовлю, а тебе, кстати, известно, что я люблю укромные места…

Коуди вспыхнула. Он знал все ее слабые места… Она уже приготовилась отвечать, когда через дверь просунулась Кетти.

— Мам, там тип из винной лавки позвонил и сказал…

Она вдруг замолкла, увидев Дикона. Казалось, что глаза у нее вот-вот выпрыгнут из орбит и покатятся по крыльцу.

— Боже милостивый, да это Дикон Броуди!

— Кетти!

У девочки ярка вспыхнуло лицо.

— Извини, мам, так, выскользнуло…

Она шагнула поближе к темноволосому мужчине.

— Вы ведь Дикон Броуди? Певец сельских вестернов.

Она таращила глаза, впиваясь ими в его штиблеты, джинсы и дорогой автомобиль у обочины.

— И вы приехали на этой роскошной машине?

Дикон кивнул. Улыбка чуть приподняла его губы, когда он увидел ее восторг. Она была молодой копией своей матери. И действительно, когда он впервые встретился с Коуди, она была немногим старше своей дочери.

— Кетти, возьми себя в руки! — проговорила Коуди, злясь на дочь и испытывая смущение от ее проявления чувств и в то же самое время желая устранить ее от Дикона как можно дальше.

— Так что сказал человек из винной лавки?

— Какой человек? — заморгала Кетти и оторвала взгляд от Дикона. — А… тот… У него не хватает двух бутылок необходимого шампанского, которые ты заказывала, и он хочет знать, нельзя ли заменить их более дешевыми?

Глаза ее снова вернулись к Дикону.

— Я вообще-то сказала, что нам все равно, хоть конской мочой. Но только побыстрее. Но он хотел, чтобы я получила от тебя подтверждение. Броуди будет петь сегодня на вечере? Или…

— Нет, — отмела предположение Коуди. — Скажи хозяину лавки, что я дала добро. Пусть приносит немедленно.

Кетти не пошевельнулась.

— Ну, двигайся же, пожалуйста. Девочка вздохнула.

— Да, да, да, — пробормотала она. — Но я хочу получить автограф мистера Броуди, прежде, чем он уйдет.

Она исчезла внутри.

— Извини, Дикон, — обратилась к нему Коуди. — Моя дочь чересчур… хм… эмоциональная. Во всяком случае, я сейчас несколько в панике. Мы не только сдаем квартиры, но и используем первый этаж для заседаний, приемов и всего такого. Сегодня здесь свадебный обед… Ну, так что я говорила?