— Поколдуй над ним напоследок, — сказал Ястреб. — Ему недолго осталось.

Отец Мулкахи свершил полагающийся умирающему последний обряд. Вдруг прямо после этого давление пациента подскочило от нулевого до 100, пульс убавился до 90, а позже пациент совсем выздоровел.

После этого случая Даго Красное часто звали «поколдовать». Для обитателей Болота говорили об этом в шутку, но когда ситуация действительно становилась серьезной, никто не хотел обходиться без «колдовства».

С точки зрения Даго все его действия были совершенно серьезными. Многие бессонные ночи он провел колдуя или вливая пиво, виски, кофе напополам с утешением в расстроенных хирургов, чьим пациентам его колдовство не помогло, или пока еще не подействовало.

Все это делалось с лучшими намерениями, но несколько раздражало Дюка Форреста. Протестантские убеждения были в нем сильны, а от такого тесного соседства с аккредитованным представителем оппозиции его иногда тошнило.

— Вы-ы… эт-та, Даго, трясете чётками весьма эффективно, — сказал он однажды вечером, — но, как знать, может и любой из моих парней может делать это с таким же успехом, а?

— Я в этом уверен, — спокойно ответил Даго.

— Я те вот чо скажу, — сказал Дюк, — В следующий раз если надобность будет, я попрошу Трясучку Сэмми поколдовать.

Трясучка Сэмми был протестантским капелланом. Его обитель находилась в инженерном подразделении — дальше по дороге. Его прозвали Трясучкой Сэмми потому, что он просто обожал жать и трясти всем руки. Как только он приезжал в госпиталь — тут же начинал жать всем руки, и уже не останавливался. В одно прекрасное утро люди, чьи руки уже были пожаты Трясучкой на въезде в лагерь, стали маневрировать, чтобы снова и снова появиться на его пути. Трясучка Сэмми пробыл в лагере два часа, и за это время пожал руки триста раз у пятидесяти человек.

Невзирая на кучу предупреждений, Трясучка так же не мог избавиться от дурной привычки писать письма домой за раненых солдат, не интересуясь степенью и местом их ранения. Однажды, еще до того как Дюк смог его пригласить поколдовать, Сэмми написал письмо за парня, умершего два часа спустя. В письме он написал матери солдата, что все хорошо, и он скоро вернется домой. Он совершенно не поинтересовался состоянием пациента. Медсестра, случайно видевшая письмо, рассказала об этом Дюку и Ястребу. Они вывели Трясучку Сэмми из госпиталя, проводили его подальше, и прострелили все четыре колеса его джипа. Это надолго отвадило Трясучку Сэмми от лагеря.

— Да, похоже, придется соглашаться на услуги вашего язычника с чётками — сказал в тот день Дюк, — может, удастся его обратить?

Дискуссия на тему переобращения была прервана прилетом вертолета двумя серьезно раненными бойцами. Осмотр входного отверстия пули, вспухший живот и серьезная степень шока предполагали, что пуля пробила отверстие в малой вене кава правого предсердия, или даже в брюшной аорте. Поскольку малая вена кава и брюшная аорта отводят и поставляют кровь в нижнюю часть тела, шансов на выживание у бойца было весьма мало.

Ястреб, Дюк и Ловец сразу же приступили к работе: начали вливать кровь, дали пациенту Левофед для поднятия давления. Была бы возможность — они бы подождали, пока его состояние стабилизируется, но времени не было совершенно.

Ужасный Джон Блэк — анестезиолог — вставил трубочку в трахею, что позволило ему подавать и контролировать анестезию. Ястреб Пирс вооружился скальпелем, и они приступили. Доктора перевязали вену кава гораздо быстрее, чем это было принято на гражданке. Ястреб всадил огромную иглу в аорту, чтобы качать кровь из основного источника.

— Тащите сюда Даго, быстро, — крикнул он в первую подходящую секунду.

Отец Мулкахи уже входил в операционную.

— Чем помочь, ребята? — спросил он.

— Всем своим умением и Крестом; простым текстом или с наворотами. Главное — старайся! — ответил Ястреб.

Благодаря постоянному вливанию крови и действию Левофеда, из хаоса и отчаянья медленно стала зарождаться надежда. Настоящему чуду сильно помогли юность и мощь пациента, быстрая и ловкая хирургия, виртуозное и эффективное употребление Креста Даго Красным.

У Дюка и Ястреба в следующую субботу был выходной, и они приняли на грудь несколько больше рекомендуемого.

— Нам чото надо для Даго Красного сделать… — заявил Дюк — Ну, что-нибудь, чтоб показать, что мы ценим все его колдовство, махание чётками и мастерское обращение с Крестом.

— Безусловно, — ответил Ястреб — Ты что-нибудь придумал?

— Не-а, ниче пока не пришло в башку, но душа требует чего-то впечатляющего.

— Может, кого в жертву принесем?

— Ястреб! Ты, энта, просто настоящий гений. Айда за Трясучкой Сэмми!

— Мудрый выбор, — ответил Ястреб — давай, нарой нам джип, а я разыщу Ловца.

Через считанные мгновенья они уже считали ухабы в темноте по дороге к инженерному корпусу, где затаился Трясучка Сэмми. Его взяли тепленьким во сне, связали, заткнули кляпом, и бросили на заднее сидение джипа.

В шесть часов воскресного утра, когда Даго Красное появился у капелланской палатки с целью свершить раннюю Мессу, его глазам предстало ужасное видение: он увидел крест. Привязанным к кресту висел его протестантский коллега — Трясучка Сэмми. Вокруг него на земле была набросана куча соломы и прочего воспламеняющегося мусора, в том числе пара матрасов. На матрасах валялись капитаны Пирс, Форрест, и Макинтайр.

— Что здесь происходит? — спросил святой отец Джон Патрик Мулкахи.

— Мы обязаны это сделать! — икнул Ловец Джон.

— Вы все пьяны! — возмутился священник.

— Дык, мы всего чуток выпили — промычал Дюк.

— А ну-ка, прекратите все это, а то вам попадет, — сказал священник и заметил в руке Дюка бутылку — А ну, дай сюда бутылку, Дюк!

— Там вовсе не выпивка, Красненький, — заявил Дюк показав на кусок тряпки, которым было заткнуто горлышко.

— Я, — продолжил он, — председатель Комитета Огненного Креста, а эта хрень — коктейль Молотова.

— Это в честь тебя, Даго, — объявил Ястреб — встань чуть подальше и наслаждайся зрелищем. Время пришло!

Он поднял канистру с бензином и вылил содержимое на мусор, окружавший Трясучку Сэмми, и на него самого тоже. К этому моменту начала сползаться толпа. Толпа сонная, несоображающая, но уже проявляющая интерес.

— Доктор Джон Франсис Ксевиер Макинтайр произнесет заупокойную, — продолжал объявлять Ястреб, — ну, или как там оно называется…

— Дважды-три, зажигается мусор… — заголосил Ловец, — Сэмми скоро увидит Иисуса!

Хотя сразу несколько человек бросились к Дюку, он все же умудрился поджечь фитиль на коктейле Молотова, и швырнул его в погребальный костер Трясучки. Сэмми заорал, а обитатели Болота дали дёру в сторону своей палатки. Толпа кинулась к костру, а фитиль на Молотове пошкварчал и потух.

Наливая в три стакана, Ястреб подытожил: «Нет вы представьте себе: они действительно подумали что мы этого козла бензином облили. А вообще, после того письма (а Бог его знает, сколько он таких написал!) — стоило бы».

— По-моему, мы влипли, — заметил Ловец, — такое дерьмо легко с рук не сходит.

— Обычно нет, — ответил Ястреб, — но в этом случае нас пронесет.

— С чего бы? — поинтересовался Дюк.

— Потому что в семь часов три канадских подразделения планируют штурм холма 55. Когда они начнут — тут все будет забито ранеными. Лично я под арестом работать не собираюсь.

— Хто так сказал? — спросил Ловец.

— Мне канадский полковник нашептал вчера вечером.

— Посмотрим, посмотрим, — проворчал Ловец, — забаррикадируйте дверь и давайте спать.

Когда они проснулись в четыре часа дня, всё было тихо. Дюк выглянул за дверь, и сразу же её захлопнул.

— А что значат аббревиатура «В.П.»? — поинтересовался он.

— Береговой Патруль, — отозвался Ловец Джон.

Ястреб заглянул в щелку брезента палатки, и обнаружил что с тыльной стороны она не охраняется. Он умылся, причесался, напялил на себя все чистое, капитанские нашивки и прочую атрибутику военного мундира, который, практически, никогда не носил. Он пролез под полотном палатки, а его сообщники быстро вернули палатку в исходное положение.