— Оставь все страхи, молодец, коль тебя лечит Джон Ловец! — с пафосом продекламировал Ястреб. А затем тихо прошептал на ухо пациенту: — Не волнуйся, сынок. Это капитан Макинтайр. Он лучший из хирургов на Дальнем Востоке, а может и во всей Армии США. Он тебя хорошо залатает. Твой папа об этом позаботился.

Обитатели Болота узнали у сестры, что у пациента уже определена группа крови, и что уже выделено достаточное количество донорской крови. Они подхватили клюшки и, согласно указанному сестрой маршруту, направились в операционную, где были остановлены свирепой капитаншей Службы медицинских сестёр.

— А ну-ка стоять! — приказала она.

— Не ругайтесь, мэ-эм, — сказал Ястреб, — мы просто хотим везде успеть.

— Пошли вон отсюда! — заорала она.

— Послушайте, мамаша, — сказал Ловец, — Я профи из Доувера. Мы с моим садовником хотели бы починить грудь этого парня, и свалить на гольф-поле. Найди лучше нам анестезиолога, и скажи ему: пусть вколет пациенту весь необходимый для начала набор медикаментов. Затем найди этого майора Адамса и объясни ситуацию. Ну, и раз уж ты всё-равно идешь, прихвати мне на обратном пути банку фасоли. А мой садовник хочет яиц с ветчиной. Сейчас восемь, я намерен начать в девять. Так что — поторопись.

Что она и сделала, к собственному удивлению. Подали завтрак, незамедлительно сменившийся майором Адамсом. Майор, отойдя от изначального шока, вполне смирился с происходящим, когда выяснилось, что у всех троих имеется целая куча общих друзей в медицине.

— Но за К.О. я не берусь отвечать, — сказал Майор Адамс, имея ввиду командующего офицера.

— А кто это? — спросил Ястреб.

— Полковник Ракстон П. Меррилл. Служака из регулярной армии.

— Не волнуйся. Мы с ним разберемся, — пообещал Ловец.

Операция началась в девять утра. В девять-ноль-три подполковник Меррилл, прослышав о необычном вторжении в его учреждение, штурмовал операционную. Он был без халата, марлевой повязки, посему Ястреб, дорожащий положенными операционной антисептическими мерами и поведением, повернулся к медсестре и приказал:

— Выгнать из операционной этого грязного старика!

— Да я — полковник Меррилл! — заорал подполковник Меррилл.

Ястреб обернулся и вперил в него ледяной взгляд.

— А ну, свали, дедуля! Если в эту грудь попадут микробы, я на тебя конгрессмену нажалуюсь.

После этого происшествия в отделении воцарилось спокойствие, и рутинная операция, как и предсказывали обитатели Болота, прошла без запинки. Они сделали всю основную работу за сорок пять минут, после чего осталось только зашить грудь пациента.

С начала операции анестезиолог 25-го Стационарного Госпиталя был так занят усыплением пациента, чтобы поспеть за графиком, установленным двумя профи из Доувера, что даже забыл представиться. Кроме того, он еще не видел их лиц, скрытых хирургическими повязками как, впрочем, и они его. Но когда ему удалось наконец слегка освободиться и расслабиться, когда фрагмент снаряда и пролившаяся в полость кровь уже были извлечены к несомненной пользе для больного, он написал сверху на карточке анестезиолога имя «Ястреб Пирс» в графе «Первый ассистент». Он написал это с огромным удовольствием и уважением.

Анестезиолога звали капитан Изыкиел Брэдбури (Моя Трах) Марстон пятый, из городка Сосновый Залив, штат Мэйн. В Сосновом Заливе, штат Мэйн, имя «Марстон» синоним романтических видений прошлого, в частности старинных клиперов , и денег.

Первый владелец этого имени служил капитаном такого клипера, выкупил его, и построил еще три таких же. Второй командовал флагманским судном этого флота, и купил еще четыре. Номер III был шкипером на «Сосновом Заливе», который пошел ко дну со всей командой возле мыса Хаттерас, всего через три года после того как сорока милями южнее мыса Горн в его капитанской кабине родился номер IV. Номером V стал Моя Трах Марстон, единственный боров в Сосново-Заливной школе, у которого язык поворачивался сказать «Моя трах, твоя трах?». Таким немудреным способом он зарабатывал относительный успех у местных юных девиц.

Ястреб Пирс тоже не раз мечтал об этом, но именно Моя Трах Марстон гулял продолжительное время с отличницей и выпускницей 1941-го года Порт-Валдовской школы. В ноябре 1941-го, после того как Сосновый Залив разгромил Порт Валдо 38-0 , Пирс и Марстон схлестнулись, но драка не завершилась явным преимуществом ни одного из них. В последующие годы они вступили в одно и тоже Братство в Андроскогоссинском колледже, играли в одной футбольной команде, ходили на один и тот же медфакультет, а во время практики, делили комнату в общежитии. Моя Трах был одним из свидетелей на свадьбе Ястреба Пирса с той же Порт-Валдовской отличницей, а Ястреб оказал ему такую же же услугу когда Моя Трах женился на Бабенции из селения Орлиная Голова, с которой Ястреб тоже когда-то встречался.

В свой подростковый период Моя Трах гордился своим прозвищем. Поскольку возраст и положение повлияли на его поведение, некоторое время он просто терпел эту кличку. К 1952-му году его так не называли уже года три. Именно столько он не виделся с Ястребом Пирсом.

Итак, этим ясным теплым Кокурским утром пятый из серии капитанов Марстонов поднял взгляд со своей анкеты и спросил:

— Имя хирурга узнать можно?

— Он — профи из Доувера, а я — Призрак Курилки Джо, — ответил Ястреб.

— Кому-нибудь еще это впаривай. Тоже мне, умный раколов нашелся, — ответил капитан Марстон.

Хирурги остановились. Первый ассистент наклонился и заглянул в заполняемую анестезиологом карточку. Он узнал и почерк, и автора, и остался доволен собою.

— Моя Трах, познакомься с ловцом Джоном.

— Настоящим Ловцом Джоном? Тем корешем что бросил тебе пас, а потом еще больше прославился на маршруте Бостон-Мэйн?

— Единственным и неповторимым, — подтвердил Ястреб.

— Ловец, плохую компанию водишь, — сокрушался Моя Трах, — Но я все же с удовольствием пожму тебе руку, как только ты грудь закроешь. Как сам-то, все на поездах катаешься?

— На самолетах в основном. Думаю попробовать и на рикше. А ты все так же напролом действуешь?

— Не. Прекратил с тех пор, как на Бабенции женился. Уже четыре года без действий.

— А чем ты тут занимаешься, черт возьми? — спросил Ястреб. — Не сказал бы, что вы все тут в работе по уши. И ты хочешь мне сказать что не бегаешь за местными девками?

— Интерес пропал отчего-то. Я как приехал сюда, первый месяц ни черта не делал, только часы заводил да ссал. Теперь я учусь на курсах Управления Борделем.

— С подачи Армейского отдела Продвижения Карьеры?

— Нет, по собственной инициативе.

— Богатство Марстонов добыто характерным для Янки усердием и изобретательностью, — отметил Ястреб. — Я горжусь тобой, Моя Трах. И куда ты на курсы ходишь?

— В Самый Лучший Педиатрический Госпиталь и Бордель Доктора Ямамото, — ответил капитан Марстон.

— Да ладно трепаться, Моя Трах. Это уже слишком, даже для тебя.

— Я серьезно. Он заведует педиатрической клиникой и публичным домом, всё в одном здании.

— Так ты что, сводник?

— Не, я веду бухгалтерию, проверяю девок, и лечу некоторых детишек. Иногда я еще барменом или вышибалой могу подрабатывать. Ведь для такой карьеры необходимо разностороннее образование.

Несмотря на болтовню, грудь зашили. В раздевалке обитатели Болота переоделись обратно в свои наряды «Папа-Санов» и продолжили воссоединение с Моя Трах Марстоном.

— Слушай, а что там с этим полковником Мерриллом? — спросил Ловец.

— Служака из регулярной армии, — ответил капитан Марстон, — Всю кровь вам выпьет, если ему позволите.

Вошел посыльный и сообщил что капитанам Пирсу и Макинтайру надлежит срочно явиться в кабинет полковника.

Моя Трах записал им адрес Борделя Доктора Ямамото и предложил встретиться там часов в семь, чтоб отужинать и всякое такое.