Видя ухмылку Гая, Авиза плюнула.

– Ты змея. Ты изрекаешь ложь, в которой есть крошечная доля правды. И делаешь это для того, чтобы твои собеседники согласились с тобой.

– Я скажу тебе все, что ты пожелаешь, если ты пойдешь со мной. – Он схватил ее за руку и потащил к дальней из спален.

– Отпусти меня!

– Ты получишь со мной сладчайшее из наслаждений, прекрасная Авиза.

– Убирайся!

Он привлек ее к себе. Ее реакция была молниеносной и автоматической. Схватив за левый рукав, она изо всей силы ударила его кулаком в живот. Гай со стоном согнулся, но не выпустил ее. Тогда она применила один из приемов Нарико и швырнула его на каменный пол. Он снова застонал и замолк.

Авиза повернулась и вышла из комнаты. Она точно так же дрожала, как после поединка с Питом. Решив, что ей удастся обрести спокойствие в кладовой с целебными травами, она отправилась туда. Ее взволновала не грубая попытка Гая соблазнить ее, а его заверения, что она лишает Кристиана возможности доказать свое мужество.

Авиза остановилась, услышав, как ее окликнули по имени. Окинув взглядом зал, украшенный веточками остролиста и тиса, она заметила лорда де Соммервиля, лихорадочно делающего ей знаки. Она подобрала юбки и бросилась навстречу барону.

Чем дольше она не будет возвращаться в свои комнаты, думала она, тем больше у нее будет надежды на то, что Гай найдет кого-нибудь, кто согласится его утешить. Внезапно ее схватили в охапку. Она уже готовилась поднять руки, чтобы отразить нападение, когда осознала, что ее обнимают две женщины. Этих женщин она привыкла называть сестрами.

Та, что повыше ростом, была все-таки на полголовы ниже Авизы. Она прошептала ей на ухо:

– Мне жаль, что мы опоздали. Буря задержала нас на несколько дней.

Авиза разомкнула объятия и не смогла удержаться от улыбки, оглядывая обеих сестер из аббатства Святого Иуды. Сестра Мавиза, только что шептавшая ей на ухо извинения, была почти такой же светловолосой, как Авиза, или чуточку потемнее. Сложена она была, как еж. У нее было круглое лицо и круглые руки. Да и все ее тело было круглым. Облик сестры Мавизы мог обмануть только того, кто не вступал с ней в рукопашный бой, потому что движения ее были стремительны, как у лисицы.

Авиза удивилась, увидев рядом с ней сестру Эрмангардину. Она была столь же темноволосой, сколь Авиза белокурой. Сестра Эрмангардина была не старше Болдуина. У нее было невинное личико, вполне ей подходившее, потому что она была еще менее светской, чем другие девушки ее возраста, жившие в аббатстве.

Почему аббатиса послала ее?

Сказав сестрам, чтобы они ожидали ее у стола в углу, откуда хорошо просматривался весь зал, Авиза направилась к лорду де Соммервилю поблагодарить его за то, что он дал ей знать о прибытии подруг. Она притворилась, что не замечает любопытства барона, вызванного тем, что в его замок прибыли две молодые женщины и спросили об Авизе. Из его слов она уяснила, что королева не сказала ему ничего, кроме того, что ему следует ожидать Авизу.

Сестра Мавиза предупредила свою юную спутницу держать язык за зубами, когда Авиза присоединилась к ним за столом.

– Ты должна сдерживать свои порывы, – сказала сестра Мавиза, потом улыбнулась Авизе, севшей с ней рядом. – В аббатстве тебя очень не хватает, дорогая сестра. Нас беспокоило твое отсутствие, пока мы не узнали, для каких целей было основано аббатство.

– И все это знают?

– Аббатиса вкратце рассказала нам после твоего отъезда.

Она рассмеялась, и ее нежный смех разнесся по залу.

– По аббатству поползли разные слухи, и аббатиса решила, что ей следует быть честной с нами.

Сестра Эрмангардина вмешалась в разговор:

– И мы были так горды.

– Гордыня – грех, – напомнила ей сестра Мавиза. – Тебе следует помнить, чему тебя учили, сес... Эрмангардина... – Она покраснела. – Мы не можем забыть, как обращаемся друг к другу в аббатстве, и не можем запомнить, как обращаются друг к другу те, кто живет за его стенами.

Авиза кивнула. Она должна запомнить этот урок, потому что одно беззаботно слетевшее с уст слово может выдать правду, которую она старалась скрыть.

– Я рада, что вы здесь.

– Я была удивлена, когда аббатиса попросила меня сделать вид, что я твоя сестра по рождению. Это потому, что у нас почти одинаковый цвет волос. Думаю, аббатиса предпочла бы отправить сестру Мэллори, но у нее волосы цвета черного дерева, как у нашей юной подруги.

Мавиза рассмеялась, потянувшись за куском хлеба, оставленным на столе. Разломив его пополам, она протянула половину Эрмангардине.

Девочка подалась вперед, чтобы задать вопрос:

– А где отхожее место? Я лопну, если проглочу еще хоть кусочек.

Авиза указала ей, куда идти, и, подождав, пока та оказалась на достаточном расстоянии, чтобы не услышать их разговора, спросила:

– Я понимаю, почему аббатиса послала тебя, но почему Эрмангардину?

– Мне тоже было любопытно узнать, но Эрмангардина или избегает прямого ответа, или говорит правду, отвечая, что аббатиса не сказала ей ничего, кроме того, что она должна сопровождать меня в роли служанки.

– Тебе подобало бы иметь служанку.

– А ее присутствие придает моему рассказу о побеге от врагов моей семьи некоторое правдоподобие.

– Расскажи мне свою историю, а то я сболтну что-нибудь не то, если меня спросят.

Мавиза поспешила рассказать ей историю своего мнимого побега от Уэйна из Мурберга в одежде крестьянки во время праздника по случаю предстоящей свадьбы барона с дочерью его врага. В этой истории был смысл, потому что, женившись на дочери врага, барон имел законное основание претендовать на земли, отнятые силой.

– Как тебе удалось бежать, если слуги барона сторожили у двери твоей комнаты? – спросила Авиза, как только вернулась Эрмангардина, села на скамью и взяла кусок хлеба.

– Я не п-помню.

Девочка вступила в разговор, говоря невнятно, оттого что у нее был полный рот хлеба:

– Ты усыпила их, налив им в вино отвара, который получила от пожалевшей тебя служанки, доставшей его в баронской кладовой.

Мавиза со смехом принялась обнимать девочку.

– Может быть, аббатиса потому и отправила тебя со мной. Ты так хорошо помнишь все мелочи. Расскажи нам, Авиза, что случилось с тобой с того момента, как ты покинула аббатство.

Авиза послушалась, но опустила много подробностей, остановившись только на том, что удержала Кристиана от поездки в Кентербери. Ну, например, не стала рассказывать о попытке Пита выдать ей Кристиана в обмен на кольцо. Не стала она рассказывать также и о том, как была вынуждена обнаружить свое воинское искусство, которому ее обучали в аббатстве. И что самое главное, умолчала она и о своем постоянном влечении к Кристиану. Может, опасалась, что сестры станут бранить ее за слабость, или боялась, что они ее выдадут.

– Ты так восхищаешься сэром Кристианом, – сказала Мавиза, складывая руки на столе. – Это заметно, потому что ты улыбаешься каждый раз, произнося его имя.

– Он достоин восхищения.

– Хорошо, что тебе удалось ввести его в заблуждение, – сказала Мавиза, понижая голос. – Ситуация в Кентербери становится все более тревожной.

– Что случилось?

– Архиепископ вернулся в собор, но ходят слухи, что он намерен отлучить от церкви любого, кто встанет на сторону короля. Ходят даже слухи, что он намерен отлучить от церкви самого короля.

Авиза быстрым шепотом прочла молитву. Если эти слухи правдивы, впрочем, даже если они ложны, то, когда они достигнут ушей короля по ту сторону Ла-Манша, Генрих, вероятно, не сможет сдержать свой гнев. И это заставит его сделать что-нибудь такое, что разъединит Англию. И тогда никакая история, как бы искусно ни придумала ее Авиза, не удержит Кристиана от того, чтобы попытать счастья с людьми короля.

– Это он? – спросила Мавиза.

Авиза повернулась. Хотя не менее пятнадцати футов отделяло ее от арки, где стоял Кристиан, она могла видеть его лицо так же ясно, как если бы он держал ее в своих объятиях. Он вошел в ее жизнь и стал неотъемлемой частью ее мыслей, бодрствовала она или спала.