Постепенно подобный ажиотаж начал возникать и вокруг Орловой. Стоило Любови Петровне приехать на гастроли в какой-либо город, за ней сразу тянулся шлейф поклонников и поклонниц – дежурили возле гостиницы, где останавливалась актриса, поджидали после концерта. Правда, все выглядело достаточно пристойно, даже интеллигентно – просто смотрели на нее и любовались. В крайнем случае, дарили цветы. Чтобы отрывали пуговицы или срезали на память клок волос – такого не было. Но приятные знаки внимания оказывались на каждом шагу.
Однажды Орлова и Александров ехали в поезде в разных вагонах – в один билеты достать не удалось. В своем вагоне Любовь Петровна неожиданно встретила члена Политбюро ЦК Л. М. Кагановича. Они разговорились, артистка пожаловалась на то, что ее разлучили с мужем, который сейчас находится в другом вагоне. Нельзя ли сделать так, чтобы мы были вместе? Ну, что это за проблема для наркома путей сообщения?! Он тут же связался с начальником поезда, объяснил ему ситуацию. Через некоторое время тот появился в купе Александрова и сообщил Григорию Васильевичу приятную новость:
– Все в порядке, товарищ Орлов! Можете идти к своей жене и ехать вместе.
Официально «Волга-Волга» вышла в прокат с 24 апреля. Но предварительно состоялись просмотры для журналистов и критиков, поэтому рецензии в периодике стали появляться с конца марта. Почти все они были крайне благожелательны. Игру Орловой и Ильинского превозносили до небес. В «Известиях» драматурги братья Тур писали:
«Центральным в фильме является образ талантливой молодежи – темпераментной, творческой. Он, этот образ, пожалуй, ярче всего воплощен в письмоносице Дуне Петровой, которую отлично играет любимая нашим зрителем актриса Любовь Орлова. После роли американки Марион Диксон в фильме „Цирк“ эта новая работа актрисы заслуживает особого внимания именно в силу своей несхожести с предшествующей работой. Письмоносица Дуня – абсолютная противоположность изломанной жизнью американке-циркачке. Дуня – жизнерадостная, крепкая, веселая девушка, спортсменка, плясунья, певунья. Приятно видеть актрису, стремящуюся овладеть искусством перевоплощения, то есть собственно тем, что составляет душу актерского мастерства». [35]
Любовь Петровна читала лестные слова, когда в глаза бросилась в соседней колонке набранная крупным шрифтом знакомая фамилия – «Смерть Шаляпина». Певец умер в Париже, ему было 65 лет. Она вспомнила свои встречи с этим большим шумным человеком. Стоило ему появиться в доме, и все вокруг оживало. Вспомнила, как он любил играть с детьми, хватая и подбрасывая малышей высоко над головой. Ее он тоже держал на руках, маленькую, в розовом платьице, хвалил, напророчил ей артистическую будущность. Дядя Федя был обаятелен и благороден. Ей навсегда запомнился случай, продемонстрировавший великодушие и такт великого певца. Школьницей Любочка дружила с детьми Шаляпина и часто бывала у них дома. Как-то дети слишком расшалились, и она нечаянно разбила одну из дорогих парных ваз, украшавших кабинет певца. Домочадцы были в шоке – они боялись гнева Федора Ивановича. Вазы все-таки старинные, дорогие...
Испугалась своего проступка и Любочка, которая рыдала взахлеб, сознавая, что доставила неприятность замечательному человеку. В разгар этого переполоха вернулся хозяин. Быстро оценив обстановку, он с невозмутимым видом взял вторую вазу и с силой шарахнул ее об пол. «Вот мы оба одинаково и виноваты», – сказал он. И девочка сразу перестала плакать. Она навсегда запомнила этот широкий жест, с восхищением рассказывала о нем – вот были люди! Каково же ей читать сейчас про своего кумира такие слова:
«Однако в расцвете сил и таланта Шаляпин изменил своему народу, променял родину на длинный рубль. Оторвавшись от родной почвы, от страны, взрастившей его, Шаляпин за время пребывания за границей не создал ни одной новой роли. Все его выступления носили случайный характер. Громадный талант Шаляпина иссяк уже давно. Ушел он из жизни, не оставив после себя ничего, не передав никому методов своей работы, большого опыта. Литературное наследство Шаляпина не представляет ничего интересного для искусства. Это хронологическое изложение различных эпизодов, поражающее своим идейным убожеством». [36]
Горько и в высшей степени несправедливо (было бы не столь больно, знай Любовь Петровна, какие проникновенные слова о мировом гении написали в парижской газете П. Милюков и Н. Тэффи). Странно складывается жизнь – легендарного певца в СССР после эмиграции всячески замалчивали, а если и упоминали, то лишь отрицательно. Она же, можно сказать, выходец из шаляпинского круга, которая благодарна судьбе за моменты общения с Федором Ивановичем, покорила кинематографический олимп, стала эталоном красоты, респектабельной дамой, прославленной артисткой.
Действительно, известность Орловой росла от фильма к фильму. После выхода «Волги-Волги» она приняла немыслимые масштабы. В нее были влюблены мужчины всех возрастов. Открытки с фотографиями Любови Петровны стали непременным атрибутом комнат в общежитиях – рядом с висевшей на стене гитарой. А среди прекрасной половины населения даже появилась душевная болезнь, которую медики не мудрствуя лукаво назвали «синдромом Орловой». Она выражалась в маниакальном желании женщин во всем походить на знаменитую актрису. Для этого поклонницы специально высветляли себе волосы перекисью водорода, делали такую же прическу, шили такие же туалеты, подражали манерам, выдавали себя за ее близких родственниц – сестер, дочерей, племянниц.
Мечтающие стать артистками девушки заваливали Любовь Петровну слезными письмами: подскажите, дайте совет. Те, которые уже вышли на сцену, называли ее «виновницей» того, что они избрали актерскую судьбу. Кинорежиссеры без лишних слов всяческими ухищрениями – в первую очередь гримерскими – старались делать молодых артисток, игравших у них, и внешне, и манерами неотличимыми от всенародной любимицы. Видимо, считали, что подражание хорошему образцу принесет их фильму пользу. Например, очаровательная Анна Комолова в комедии «Шуми, городок» похожа на Орлову просто до неприличия. Вдобавок это сходство всячески подчеркивается нарядами и прической. Интересно отметить биографические совпадения обеих артисток: в свое время Комолова тоже заканчивала хореографическое училище, а с 1933 года работала во МХАТе, где стала одной из любимиц Немировича-Данченко.
Некоторые корреспондентки писали артистке, что во что бы то ни стало хотят поменять свою фамилию на Орлову – так они ее обожают. Письма зрителей – это особая статья. Следует заметить, что почта тогда работала очень хорошо.
Ее работа была прекрасно налажена еще в дореволюционной России, и в СССР она функционировала без нареканий, проявляя иной раз чудеса изворотливости. Известен случай, когда до другой известной артистки, эстрадной певицы Клавдии Шульженко, дошло письмо с экзотическим адресом: «Москва, Большой театр имени Горького, Шульженко». Так что, возможно, увлекающаяся художественной самодеятельностью Дуня Петрова не случайно имела профессию письмоносицы – зрители без лишних объяснений понимали, что она хороший работник.
Разыскать Орлову проще – ей писали на «Мосфильм». Письма были очень искренними и бесхитростными, однако от некоторых из них – мороз по коже. «Когда я жила в Андижане, – писала шестиклассница Галя Богомолова из города Фрунзе, – то от многих слыхала, что при съемке картины „Волга-Волга“ вы попали под трамвай, вам перерезало обе ноги. Вы были живы, но потом взяли и отравились. Сначала я никому не верила, но потом пошли слухи на весь Андижан, тогда я уже стала верить. Перед отъездом я пошла в кино, встретила несколько своих подруг, сказала им про вас. Они говорят: да, мы тоже слыхали, что Орлова умерла. Я тогда не пошла в кино, вернулась домой со слезами. У меня мама спрашивает: что ты плачешь? Я говорю: у меня живот болит, и часов до двух ночи плакала, потом уснула. Утром встала и говорю маме: Орлова умерла. Она удивилась и говорит: не должно быть, такая хорошая, развитая женщина и вдруг умерла, я не верю. А брат мой работает киномехаником, он часто носит газеты „Кино“. В этой газете было написано, что заканчивается съемка картины „Волга-Волга“. Я тогда успокоилась, что вы живы. Через два дня после этого слуха мы уехали во Фрунзе. Итак, дорогая моя! Хочу вам сказать, что я вас сильно, сильно люблю...» [37]
