Она погладила его по щеке — почти так же, как раньше, но это было лишь смутным воспоминанием, и ее рука была холодной.

— Я благодарю тебя за твою откровенность. Я приму твой совет и начну готовиться к отъезду в Ксантен. Бургундия больше мне не дом и не родина. Но пойми, я не смогу простить Эльзу за причиненную мне боль.

Молодой принц понурился.

— Мне очень жаль, Кримгильда. Не проходит и ночи, чтобы я не вспоминал с тоской о прежних добрых временах.

Она осторожно поцеловала его в кончик носа.

— Гернот, пришло время мужественно выступить навстречу будущему. Ты обретешь свое счастье, в этом я уверена.

Он умоляюще взглянул на нее.

— А ты?

— А я обрету свое предназначение…

Им больше не о чем было говорить, и Гернот ушел. Когда он уже не мог ее слышать, Кримгильда твердым голосом добавила, превратив свой ответ в клятву:

—.. и утолю свою жажду мести.

После этого ее вырвало. Так же, как уже много раз за последние дни.

Солнце светило Гунтеру прямо в глаза. Он вышел во двор, чувствуя, как боль продолжает пульсировать в голове. В последние дни он редко бывал на свежем воздухе, потому что все время пьянствовал и разговаривал с призраком Хагена, с трудом справляясь с обязанностями короля. Советник обратил его внимание на то, что Кримгильда собирается погрузить остатки своего имущества на корабль, чтобы отправиться в Ксантен.

Гунтер увидел, как сестра спокойно и строго раздает указания слугам, в то время как из ворот замка выезжает одна повозка за другой. Король откашлялся, чтобы привлечь к себе ее внимание, и в этот момент почувствовал легкую тошноту. Кримгильда оглянулась и смерила брата равнодушным взглядом.

— Гунтер?

— Судя по всему, ты… собираешься уехать из Бургундии, — запинаясь, начал разговор король.

Кримгильда кивнула:

— Здесь я только принцесса. В Ксантене я — королева, которая, к слову, очень нужна там.

Хагену ответ не понравился. Уж слишком сильной и самоуверенной показалась ему вдова Зигфрида.

— Обратите внимание, ваше величество, как поменялось настроение принцессы, — не преминул он шепнуть королю.

Гунтер пристально посмотрел на сестру и осторожно произнес:

— Я… я рад, что ты преодолела свою печаль. Но меня удивляет, что ты не поговорила перед этим со мной.

Словно боевой товарищ, Кримгильда положила руку на плечо брата.

— Мой дорогой Гунтер, твое королевство и так доставляет тебе много хлопот. Я никогда бы не пошла на то, чтобы из-за меня у Бургундии были неприятности.

— Золото! — прошипел Хаген. — Что насчет золота?

Король нервно дернул головой, и только этим выказал свое недовольство по поводу никем не услышанного вопроса.

— Не следует уезжать так поспешно, тем более что я могу послать корабль тебе вслед. Его будут охранять мои лучшие солдаты, — сказал Гунтер. — Они подвезут в Ксантен все, что тебе дорого, чуть позже.

Кримгильда снова смерила его странным взглядом.

— Я заберу с собой все, что принадлежит мне. Спасибо. — Повернувшись к одному из слуг, она распорядилась: — Тщательно упакуйте одежду. Я не хочу, чтобы мои вещи пострадали во время плавания по Рейну!

После того как Кримгильда столь грубо прервала разговор, Гунтеру показалось, что половина придворных смотрит на него. Хаген же в ярости прошипел:

— Нам следует отправиться обратно в тронный зал. С бургундским вином будет легче обдумать дальнейшие действия.

— Хорошо, — пробормотал Гунтер.

— Что хорошо? — переспросила Кримгильда.

— Ничего, — бросил король и ушел подальше от солнечных лучей.

Эльза и Гернот, стоявшие на балконе, слышали, как Кримгильда говорила с братом. Дочь Хагена прижалась всем телом к возлюбленному.

— Это плохо кончится.

Принц кивнул.

— Что ж, если отъезд Кримгильды будет единственным последствием всего этого, я не устану благодарить небо.

— Ты не должен был говорить ей, что Гунтер знал о смерти Зигфрида, а может, и замышлял ее.

Гернот метнул взгляд на сестру, продолжавшую отдавать приказания в связи с погрузкой корабля.

— Да, сейчас я это понимаю. Но когда она оскорбляла меня, я вдруг решил, что истина важнее, чем остатки утраченного семейного покоя.

Эльза обняла его так крепко, как только позволяли ее слабые руки.

— Ты — мой герой! Не менее гордый и великолепный, чем Зигфрид, о котором только и говорят все бургунды.

Принц с нежностью посмотрел на нее.

— Сейчас твой герой понятия не имеет, что ему делать.

— Мы могли бы уехать подальше отсюда, — тихо произнесла Эльза. — Зачем нам эти Дания и Исландия?

Гернот печально показал на короля, вяло бредущего в тронный зал.

— Я беспокоюсь о Гунтере. И о Бургундии. Иногда мне кажется, что он просто сошел с ума. Я хотел бы пока что остаться тут ради интересов королевства.

Эльза кивнула. «Пока что…» — в этом был определенный смысл. Эльза умела видеть и слышать. К тому же интуиция подсказывала ей, что довольно скоро произойдут перемены. Гунтер был королем, чей закат начался с момента его коронации.

Стражников тайно поставили в известность о происходящем, а копыта лошадей Гунтер приказал своим людям тщательно обмотать плотной тканью, чтобы не было слышно их стука по мостовой. Двенадцать солдат переносили в темноте кожаные мешки, наполненные золотом нибелунгов. Чтобы не привлекать внимания, король запретил зажигать факелы.

Гунтеру даже в состоянии сильного опьянения было отвратительно чувствовать себя вором в собственном замке, но Хаген не унимался:

— Мы отнесем золото в лес, подальше, чтобы никто не стал его искать. Когда Кримгильда уедет, мы в любое время можем забрать то, что принадлежит нам.

Неожиданно Гунтер подумал о том, была ли лошадь Хагена тоже привидением, и с трудом подавил желание дотронуться до нее рукой, чтобы проверить, так ли это на самом деле.

В этот момент один из солдат шепнул ему:

— Ваше величество, мы уже погрузили золото на лошадей и готовы к отъезду.

Гунтер отправился со своими людьми в лес, чтобы отвезти украшения и золото туда, где их якобы когда-то нашел Зигфрид. В ночной тьме небольшая группа отправилась в путь, чтобы приумножить страдания последних месяцев еще одним преступлением. Но короля не мучили укоры совести: Хаген заверил его, что таким образом будет обеспечен мир.

В комнате Кримгильды тоже не было факелов. Она плохо спала в последнее время и часто сама себе казалась призраком, который бродил по комнате, почти не отбрасывая тени.

Из окна она видела, что происходит, и криво улыбалась: не нужно было обладать особой прозорливостью, чтобы понять намерения одетых в темные одежды мужчин.

Однако ей было все равно. Переход брата от заговора и убийства к обычному воровству ее не удивлял. А золото… Ну что золото? За десятилетия своего правления Хъялмар наполнил сундуки Дании несметными богатствами, и Кримгильда об этом знала. Если бы Гернот не рассказал ей о трусливом предательстве короля, она оставила бы Гунтеру золото нибелунгов. Гунтер, как всегда, боролся с опасностью, которой не было.

На ее левой руке блеснуло кольцо, освещенное луной, и Кримгильда с любовью взглянула на оставшуюся от супруга память. У нее и так было то, что ей нужно. Она стала нежно гладить себя правой рукой по животу, делая медленные круговые движения.

Этой ночью нибелунги радовались. Ночь была их другом, ведь лес в это время становился огромной тенью и они могли свободно разгуливать по своему королевству. Сейчас им не нужно было прыгать с дерева на дерево или пробираться подземными ходами. Эти бесплотные духи резвились, наслаждаясь прохладным воздухом, танцевали сами с собой и друг с другом. Обычно им никто не мешал.

Сегодня у них были гости — к ним пришел сам король. Правда, он потерял свой королевский рассудок и все время хихикал, как отметили многие голоса, но все равно его визит доставлял удовольствие. Суетясь от любопытства, нибелунги кружили вокруг солдат и короля, проскальзывали между всадниками, перепрыгивали через их головы. Время от времени то один, то другой солдат поеживался, чувствуя, как тело покрывается гусиной кожей.