– Да пожалуйста!

Она отстегнула застежку, протянула обруч старику.

– Вот и корона для Генриха Третьего, – сказал Уильям Маршал, граф Пембрук. – То, что украшало вашу лебединую шею, станет короной, вполне подходящей для маленькой головки нашего нового короля.

Еще до наступления сумерек к замку подъехал Губерт де Бург. Он был верным вассалом и по мере сил противостоял французам, удерживал Дуврскую крепость, пока это было возможно. Он горевал по поводу иноземного вторжения в Англию, но радовался кончине короля Джона.

Как и многие в стране, он был осведомлен о злодеяниях, чинимых этим недостойным монархом, о его подлых и извращенных поступках. На его глазах рушилось могущественное некогда государство, созданное трудами Вильгельма Завоевателя, Генриха Первого и Генриха Второго. Но как может процветать страна, если правитель ее был лишь озабочен снисканием себе ратной славы, а на землю свою, где он считался королем, не ступал ногой добрый десяток лет?

Ричард, которого прозвали Львиное Сердце, и был таким неразумным правителем. А после его нелепой гибели в чужих краях к власти пришел растленный, беспринципный, жестокий человек, чье безрассудство превосходило даже его коварство. И Англия была обречена.

Теперь тиран мертв, и Уильям Маршал послал за верным вассалом. Новый король еще ребенок. Смогут ли они вытащить Англию из пучины бедствий, в которую ввергли страну два предшествующих правителя, смыть позор, запятнавший ее некогда светлый лик, вернуть Англии ее былое величие?

Если Маршал граф Пембрук верит в это, то Губерт де Бург будет целиком на его стороне.

У него были свои счеты с королем Джоном. О злодействах Джона наслышаны все, но то, что произошло между ними тринадцать лет назад, было известно лишь им двоим и запечатлелось только в его, Губерта де Бурга, памяти. Губерт часто вспоминал мальчика, к которому был привязан всей душой и чью жизнь пытался спасти. Несчастный Артур, такой юный, невинный. Единственный грех его был в том, что он обладал большими правами на престол, чем, по мнению некоторых, имел принц Джон.

Постоянно Губерта будут мучить воспоминания о страшных событиях в замке Фале, где он сторожил и опекал королевского племянника, сына брата Джона, Джеффри. Красивый мальчуган – несколько высокомерный, пожалуй, по вине чересчур подобострастных слуг, но как мгновенно и трагично спало с него это высокомерие, в какого жалкого, испуганного ребенка превратился он, когда столкнулся со злом.

В ночных кошмарах Губерт слышал истошные крики мальчика, зовущие его на помощь, он ощущал, как детские ручки хватают его за одежду.

– Губерт, спаси меня! Губерт! О мои глаза! Оставьте мне глаза, прошу вас!

Сны возвращали его в прошлое. В ноздри проникал запах раскаленной жаровни, перед его мысленным взором мелькали лица – звероподобные лица палачей, тупые, жестокие… и железные прутья в их руках…

Ради Артура, ребенка, которого он полюбил и который отвечал ему такой же любовью, Губерт поставил на карту собственную жизнь. Он хорошо знал, как король «вознаграждает» тех, кто проявляет непослушание его воле.

Он рисковал быть ослепленным вместо Артура и все же прогнал палачей, спрятал мальчика и солгал, заявив, что тот скончался в муках после того, как его лишили глаз и мужских органов.

Случилось так, что фортуна вроде бы проявила благосклонность к Губерту. Ведь скрывать Артура вечно он не мог, но по иронии судьбы глупый Джон жутко перепугался, когда враги его – а среди них главным был французский король – стали распространять везде слух, что король Англии умертвил своего племянника, и в результате возмущенные подданные Джона в Бретани восстали.

Тогда Губерт признался в своем поступке и заслужил королевскую похвалу, так как Джон, чья неуравновешенная натура постоянно вынуждала его сначала действовать, а уже после размышлять и оценивать последствия свершенного, все-таки осознал, что Губерт оказал ему услугу, сохранив Артуру зрение. Правда, высочайшую благодарность из уст короля Губерт услышал лишь незадолго перед тем, как Артура забрали из-под его опеки, отвезли в замок Руайен и там прикончили.

«Хотя бы я спас ему глаза, – утешал себя Губерт. – Мальчик перед смертью еще раз увидел зеленеющие поля, смог проститься с ними и предстать перед ликом Господа не в изуродованном виде, как того поначалу хотел его злодей-дядюшка».

Шли годы, и Губерт часто ловил на себе взгляд Джона и догадывался, что король не забыл про рыцаря, который не подчинился его приказу, отказавшись ослепить Артура.

В то же время Губерт исправно нес службу и был полезен королю. Вероятно, только поэтому ему удалось остаться в живых и даже пережить короля.

И вот настал день ликования. Король испустил дух, и место на троне с помощью Уильяма Маршала займет новый король.

Что сулит это таким людям, как Губерт де Бург? Смогут ли они вздохнуть с облегчением и продолжить служить отечеству, уже не отягощая свою совесть притворством, а души – страхом?

Неподалеку от замка Губерт увидел одинокого всадника, скачущего ему навстречу. К своей большой радости, он узнал в нем графа Пембрука. Их кони сблизились, всадники приветствовали друг друга поднятием руки.

– Хорошие новости, Уильям! – сказал Губерт.

Пембрук кивнул в знак согласия.

– Он умер, как и жил, – продолжал между тем де Бург. – Я уже перестал надеяться, что смерть когда-нибудь освободит нас от него.

– Когда человек умирает столь внезапно, обычно говорят, что дело не обошлось без яда.

– Никто не был так ненавистен всем, как он.

– Больше он не будет никому помехой, – мрачно произнес Уильям. – Забудем о нем. Да здравствует король Генрих Третий!

– Вы считаете, граф, что королем станет Генрих, а не Людовик?

– Да, если мы поведем себя умно.

– Почти вся Англия под властью Людовика…

– Дайте людям короля – помазанника Божьего, и весь народ поднимется против иноземца. Не пройдет и недели, как последний француз будет выкинут отсюда. А вам ли не знать, Губерт, как нелегко вторгнуться в страну, защищенную водной преградой!

– Людовик благополучно высадился здесь…

– Но это стоило ему немалых трудов. Повторить вторжение он никогда не решится. Пусть теперь весть о смерти Джона станет известна повсюду, и мы получим нового короля.

– Мальчика девяти лет отроду?

– Но с прекрасными советниками, мой дорогой Губерт!

– Вы имеете в виду себя, милорд?

– И себя, и верховного судью, и вас, Губерт! Ваше участие в совете необходимо. Мы вместе сделаем Англию вновь великой.

– Да будет милостив к нам Господь! – склонил голову де Бург.

– Поспешим же в замок, Губерт, и составим план действий. Генрих должен быть коронован во что бы то ни стало, пусть хоть золотым обручем, снятым с красивой шеи его матери.

И месяца не прошло, как Генрих был коронован. Церемонию провел епископ Винчестерский, а короной послужил золотой обруч Изабеллы. После коронации епископы и бароны должны были преклонить колени перед новым королем и выразить ему свою покорность и уважение.

Для этого Уильям Маршал при поддержке Губерта де Бурга собрал всех сохранивших верность короне баронов в Бристоле.

С удовлетворением воспринял граф Пембрук известие, что ассамблея оказалась гораздо представительнее, чем он смел ожидать.

После ухода Джона в мир иной, никто не хотел больше ссориться с короной. Обычно появление юного неопытного правителя сразу же вызывало прилив эмоций у тщеславных баронов и желание погрызться за более лакомый кусок. Но сейчас божественное провидение распорядилось мудро. Оно избавило страну от неудачливого и глупого тирана, а в советники новому королю определило умудренного годами и опытом государственного мужа – Уильяма Маршала, графа Пембрука.

Собравшиеся в Бристоле вельможи увидели бледного мальчугана, внешне совсем не похожего на своего родителя. И вел он себя совсем иначе. Джон был нагл, горяч и сам напялил на свою голову корону цепкими пальцами. Малыш же робко разрешил священникам надеть ему на голову материнский обруч. «Такой король нам по нраву», – подумали бароны и присягнули на верность Генриху Третьему.