Медленно Роум провел рукой от ее груди к изгибу бедра, — кончики пальцев, едва касаясь, скользили по гладкой коже.

Он с изумлением осознал, что скучал не только по потрясающей страстности Сары. Ему не доставало умиротворяющей уютной тишины, устанавливающейся меж ними. Говорил он с ней или молчал — его всегда охватывало ощущение легкости, покоя, словно она была старинным другом и понимала его без слов.

— Если я не встану, — объявил Роум пять минут спустя, лаская ее со все большим энтузиазмом, — Макс, вероятно, приедет, только чтобы вытащить меня из твоей постели.

— В таком случае я помогу тебе и лишу соблазна, — вызвалась Сара. Отодвинувшись от него, она осторожно села на край кровати.

Ничего Сара не хотела больше, чем остаться с ним на весь день. Однако чувствовала, что Роум в любую минуту мог отстраниться от нее и встать, внезапно оставив одну — еще раз ей такое не вынести. Лучше прекратить все самой и встать первой, словно и у нее есть неотложные дела. С видимым усилием она поднялась. Тело ломило от тяжелой работы и часов, проведенных в постели с мужем. Заметив напряженность в обычно плавных движениях жены, Роум нахмурился. Сара как раз выбирала белье в комоде, когда он подошел и положил руку ей на плечо.

— С тобой всё в порядке? — хрипло спросил Роум.

Она сразу поняла, о чем он. Роум был большим, сильным и сексуально привлекательным мужчиной, и подавлял ее в постели во всех отношениях. Обычно он очень бережно и терпеливо обращался с ее хрупким стройным телом, но временами овладевал ею с пугающим пылом — как, например, в это утро.

— Все хорошо, — ответила она и, увидев, что он все еще хмурится, добавила: — У меня все тело ломит от работы в магазине, где, кстати, я должна быть прямо сейчас. Ты не единственный, кто опаздывает.

Роум был совсем не в восторге от этой затеи с ремонтом магазина: его жена слишком хрупкая, словно тонкий полупрозрачный фарфор, чтобы заниматься тяжелым физическим трудом. Ему захотелось самому осмотреть магазин, решить, что нужно сделать, и нанять для этого людей. Если она захочет управлять — пожалуйста, лишь бы не поранилась. Однако Роум воздержался от критики — примени он тактику «твёрдой руки», как в «Спенсер-Найл», Сара наградит его фирменным ледяным взглядом и сразу напомнит об их договоренности.

— Я бы хотел увидеть магазин, — осторожно начал он, следуя за ней в ванную.

Она удивленно взглянула на него.

— Конечно. Скорее всего, я еще буду там во второй половине дня. Ты как раз освободишься с работы. Почему бы тебе не зайти? Он называется «Оч. умелые ручки»[5] с точкой после буквы «ч».

— Я его видел, — задумчиво произнес он. — Всегда думал, что это какой-то механический цех. Черт, да там свалка!

— Уже нет, — бодро возразила она и включила душ.

Когда вода нагрелась, Сара вошла и закрыла за собой дверцу, которая, впрочем, тут же открылась. Роум забрался к ней под душ, его большое тело заняло большую часть кабинки, заставив Сару почувствовать себя чрезвычайно маленькой. Она с удивлением наблюдала, как Роум медленно намыливает руки.

— Повернись, — скомандовал он, и Сара подчинилась.

Роум скользнул руками по ее спине и плечам, разминая напряженные ноющие мышцы, и Сара застонала от смеси боли и наслаждения. Она наклонила голову, предоставив ему полный доступ к шее и плечам. Когда она подумала, что больше уже не вытерпит, он встал на колени и стал так же тщательно массировать ее ноги. Сара восторженно вздохнула, чувствуя, как расслабляются мышцы, и отступает боль. Как же замечательно чувствовать его заботу. Не проходило дня, чтобы она не ущипнула себя, дабы убедиться, что это не сон.

Ей хотелось опять заняться с ним любовью, но Роум уже опаздывал, и Сара понимала, что даже если удастся снова заманить его в постель, ему не понравится, что она отвлекает его от работы.

Роум уже ушел, когда она спустилась вниз, к машине. Он торопливо позавтракал и убежал, даже не поцеловав ее на прощание, и это разрушило всю теплоту, оставленную их утренней страстью. Сара снова и снова напоминала себе: она должна принять границы их взаимоотношений — они поженились, но Роум не любит ее, а значит не стоит и ожидать, что он будет вести себя как влюбленный.

Марси окликнула ее, едва она открыла дверцу машины. Сара остановилась, и, прищурив глаза от яркого летнего солнышка, ждала, когда соседка пересечет небольшую бурую полосу газона между домом и дорожкой. Несмотря на прохладную погоду, Марси шла без пиджака. Она была задумчива и мрачна.

— Доброе утро, — поприветствовала она и сразу перешла к делу. — Сара, ты собираешься нанять кого-нибудь себе в помощники в магазине?

— Конечно, — быстро ответила Сара. Это следовало сделать, просто чтобы иметь возможность пообедать. Одной ей не справиться со всеми делами — магазинчик имел довольно устойчивый поток клиентов.

— Может, возьмешь Дерека? Он, правда, свободен только после школы и по выходным, но я была бы тебе очень благодарна. Не нравится мне тот продуктовый, где он сейчас работает, — озабоченно сказала Марси. — Одна из кассирш пристает к нему.

— С удовольствием, — серьезно ответила Сара. Парень был смышленым и расторопным, так что из него мог получиться хороший помощник.

Она видела, что подруга действительно волнуется за сына.

— Сколько лет кассирше?

Марси крякнула с отвращением.

— Она, скорее, моя ровесница, чем его.

— А она знает, что ему всего пятнадцать? Выглядит то он намного старше.

— Знаю, знаю. Сара, девочки из школы провожают его домой! Сам он принимает это как должное, но мне с каждым разом все труднее это переносить. Он же мой малыш, — застонала она. — Он все еще ребенок! Я не создана быть матерью…греческого бога! Итальянского бога, — поправилась она.

— Если Дерек захочет работать у меня, я каждый вечер буду благодарить за это небеса.

— Захочет. Ты ему нравишься, к тому же он любит такую работу. Не представляешь, как я тебе признательна!

Сара улыбнулась и отмахнулась от благодарности. Ей нравился Дерек, и вдобавок, он избавит ее от огромного объема работы. Несмотря на впечатляющую внешность, рядом с ним она чувствовала себя спокойно. Единственным человеком, с кем Сара ощущала себя в большей безопасности, был Роум.

— Не хочешь зайти посмотреть на мои успехи? — предложила она Марси.

— Загляну, спасибо. Может, принести обед, если у тебя будет свободное время?

— Никогда не откажусь от обеда!

Припарковав машину на стоянке, Сара с гордостью разглядывала свой магазин. Здание теперь сверкало новой краской — прежнего, белого цвета, с голубой окантовкой на окнах и двери. Окна, вымытые смесью уксуса и лимонного сока, буквально сверкали под утренним солнцем, а ромбовидные стекла создавали уютную атмосферу в тесном маленьком магазинчике, струящийся сквозь них свет отбрасывал мягкие блики на пол из необработанных досок.

Вдоль одной стены тянулись стеллажи с красочно глазурованной керамикой: яркие пятна красного, синего, бурого, и редкого лососевого[6] составляли на стене причудливый орнамент. Стеганые одеяла ручной работы были развешаны на деревянных спинках стульев, сложены аккуратными стопками на сиденьях плетеных кресел. Чего тут только не было: молотки, гвозди, отвертки, болты и гайки, ножницы, иголки, булавки и множество других необходимых мелочей. Сара собиралась расширить выбор и заказать наборы для макраме, вышивания и вязания, в комплекте с узорами. В задней части магазина помимо гончарной мастерской и крошечного кабинета располагались еще две комнаты. В одной из них Сара решила продавать все необходимое для изготовления мягких игрушек и кукол — от тряпичных до фарфоровых. Были еще задумки, и она боялась, что для всего не найдется достаточно места.

Магазинчик приносил ей намного больше удовольствия, чем она когда-либо получала в большой фирме. Да, ей нравилась ответственная работа в «Спенсер-Найл», но в действительности, корпоративная структура была не для нее — слишком обезличенная.