До сих пор не понимаю, как я могла так промахнуться. Зато не промахнулся краб и что было силы вцепился мне в палец. Он воинственно растопорщился, готовясь отстаивать у меня свою добычу. Из-под ногтя, зажатого в железные тиски, выступили капли крови. Я только было открыла рот, чтобы завопить на весь музей, как меня привели в чувство голоса экскурсантов. Позориться перед ребятами было совершенно невозможно. Я подавила нормальный порыв и, чуть слышно подвывая от адской боли в полураздавленном пальце, стала отдирать от себя «милое» животное.
В этот весьма неподходящий момент экскурсия очутилась рядом со мной. Экскурсовод неторопливо и обстоятельно объяснял ребятам, что, мол, перед вами товарищ работает с беспозвоночными. Сейчас происходит пересадка крабов из одного аквариума в другой и т. д.
Я стояла спиной к любопытным пионерам и, потеряв всякую осторожность, попыталась разжать левой рукой впившуюся в палец клешню. Краб только этого и ждал. Его вторая клешня немедленно сомкнулась на ладони левой руки, и я очутилась в плену. Первый раунд решительно выигрывал краб. У меня дух захватывало от непереносимой боли в пальце, и на разрезанную ладонь я уже почти не обратила внимания. Но лишь когда я догадалась положить краба на спину и нажать свободными еще пальцами ему на брюшко, он отпустил мои руки.
Все это происшествие заняло не более двух минут, хотя я могла бы поклясться, что прошло не менее получаса. Краб отбежал в угол окна и занял позицию обороны, прижавшись спиной к стенке и растопырив клешни. Он самодовольно пыжился, пускал изо рта пузыри и всем своим видом выражал полную готовность повторить схватку. Я не приняла вызова и вооружилась большим пинцетом.
А все это время монотонный голос экскурсовода бубнил за моей спиной, излагая в популярной форме сведения о жизни и повадках ракообразных вообще и крабов в частности. Когда ребята начали задавать мне вопросы, я была почти уже готова к этому и, спрятав в карманы халата пострадавшие руки, со своей стороны дала им несколько полезных советов относительно ловли крабов и содержания их в аквариуме.
Можно было наглядно продемонстрировать им результаты неосторожного обращения с этими живыми тисками, но запугивать детей, может быть будущих натуралистов, было просто непедагогично. Как только пионеры отошли, я немедленно засунула в рот пострадавший палец, на котором ноготь принял цвет спелой сливы. Впрочем, эта мера не спасла меня от долгих и неприятных переживании, пока сходил ноготь и заживали разрезы.
Горячка работы по рисованию животных, привезенных с песчаного грунта, понемногу утихла. Утихло и волнение на море. Появились хамса и черноморские шпроты. Они небольшими стайками подходят к нашим берегам, а вслед за ними идут хищники. Следовательно, встреченный в мутной воде сарган не зашел случайно, как я думала. Виталий тоже встретил несколько штук. Потом сарганы начали часто встречаться у берегов, где они охотились за мелкой рыбой. Эти типичные пелагические хищники, рассчитывающие при охоте исключительно на скорость, которую они могут развить, преследуя жертву.
В прозрачной и тихой воде еще издали видны серебряные стрелы змеиных тел и искры рассыпающейся перед ними хамсы. Пока доплываешь до них, обычно оказывается, что все давно уже умчались — и охотники, и их добыча. Интересно наблюдать эту охоту вблизи. Глядя на узкую голову с тонкими, как иглы, челюстями, на стройное змеевидное туловище саргана, трудно представить себе, с какой быстротой и легкостью исчезает в его пасти крупная черноморская хамса или шпрота.
На Азовском море, где ловилось довольно много сарганов, в ставных неводах можно было иной раз видеть, что из пасти крупного экземпляра торчит наполовину проглоченный другой сарган. И надо сказать, что разница в их размерах часто была очень невелика. Как они умудряются заглатывать своих собратьев, не протыкая острыми иглами их челюстей себе пищевод, мне не очень ясно. Это примерно то же самое, что заглатывать шпагу, как это делали когда-то шпагоглотатели к великому удивлению публики.
Плавают сарганы изгибаясь всем телом, делая быстрые и крутые повороты. Когда, нырнув в маске, поднимаешься к поверхности воды, потолок над головой представляется состоящим из непрерывно изменяющих форму прозрачных линз со струящимися темными пятнами отражений глубины или дна и с серебряной, живой, как ртуть, сеткой бликов. Если всплываешь близко от берега, то уже у самой поверхности На потолке появляются зыбкие контуры прибрежных скал, которые кажутся склонившимися над водой. Игра волн, вызывающая непрерывную смену света и теней на потолке, отлично маскирует сарганов, идущих у самой поверхности, особенно если смотреть на них снизу, с рыбьей точки зрения. Змеиные тела извиваются, брюшко и бока блестят серебром, а сине-зеленая спина совершенно повторяет цвет теней. Заметив всплывающего под ними человека, сарганы сейчас же обращаются в бегство. Значительно спокойнее они реагируют на фигуру, неподвижно висящую в воде. Так мне удавалось наблюдать за их охотой с очень близкого расстояния.
У саргана кости зелено-голубые, как старая бирюза. Некоторые старые жители рыбацких поселков на берегу Азовского моря считают сарганов «погаными» на том основании, что они «похожи на змею» и у них зеленые кости.
Из моих знакомых охотников только двое хвалились, что смогли подстрелить саргана. Это понятно: попасть стрелой в узкую, стремительно движущуюся рыбу можно, пожалуй, только случайно. Сарганы достигают 55–60 сантиметров длины и обладают исключительно вкусным мясом.
Очень похожа на маленьких сарганов песчанка, или пескоройка. Это небольшая рыбка около 15–17 сантиметров длины с таким же змеевидным туловищем, как у саргана. Окраска ее с серебристыми боками и зеленоватой спинкой, а также манера плавать извиваясь всем телом ввели меня в заблуждение, и я, сознаюсь, приняла было первую встреченную стайку песчанок за молодых сарганов. Но меня удивило, что все эти мнимые сарганчики плыли стройной колонной под углом к поверхности, как бы стоя на хвосте. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в отличие от сарганов у них спинные плавники шли почти от головы до хвостового стебля. Но самое важное отличие заключалось в том, что хотя у этих рыб были довольно заостренные морды и нижние челюсти несколько выдавались вперед, однако до характерных иглообразных челюстей саргана с особо длинной нижней иглой было еще далеко.
Песчанок, как правило, встречаешь стаями, и иногда стаи бывают громадных размеров. Самое большое скопление этих рыб, типичных обитателей песчаного грунта, я встретила примерно в километре от берега. Накануне этого дня мы отправились со старшим ихтиологом биостанции, Георгием Петровичем, в небольшой рейс на «Вяземском». Мы должны были пройти вдоль берега с донным тралом.
Глубина была небольшая, около 25–30 метров, и, как это было отлично известно и Георгию Петровичу, и капитану, знающим этот район как свою квартиру, на дне был песок. Вероятности зацепов трала почти не было. Тем не менее, к великому удивлению всех участников, на первом же заходе трал зацепился за что-то, и трос моментально лопнул.
Капитан Иван Анкудинович, человек опытный и весьма хладнокровный, рассчитал по стравленному тросу примерное место потери и приказал спустить небольшой якорь-кошку, надеясь подцепить им потерянный трал. Через несколько минут кошка тоже зацепилась за нечто весьма основательное (возможно, это был большой камень) и решительно не желала отпускать свою добычу. Мы поставили над якорем буй и вернулись домой с пустыми руками. В тот день было небольшое волнение, и для дальнейших поисков погода была не очень подходящая.
Через сутки, однако, ветер почти упал, и только небольшая рябь морщила воду. Мысль искать потерянный трал при помощи нашего несложного подводного снаряжения возникла как-то сама собой.
