С точки зрения журналистской братии исчезновение Кевина и Шона было поистине золотой жилой. Пара фотогеничных близнецов исчезает в разгар рыцарского турнира… Дамы в нарядах елизаветинских времён, мужчины в коротких камзолах. Это станет не просто новостью… суперсенсацией.

— Но это только к лучшему, — продолжал Шоффлер. — Пора призвать на помощь как можно больше людей. И средства массовой информации сделают это за нас, сообщив о пропаже детей всей стране.

Он замолчал, ожидая реакции на свои слова. Я видел ход его мыслей, но не понимал, куда он клонит.

— Ведь вы, наверное, не хотите, чтобы ваши близкие узнали об этом событии из телевизионных новостей или звонка назойливого репортёра?

Великий Боже! Лиз! Я должен сказать Лиз.

— Думаю, вам следует поехать домой.

Я, не отрываясь, смотрел в пол. Лиз.

— Крис поедет с вами, — кивнул Шоффлер в сторону Кристиансена.

— Со мной всё будет в порядке, — ответил я.

Шоффлер считал, что мне не следует оставаться в одиночестве, но в обществе Кристиансена было ещё хуже.

Детектив, проигнорировав мои слова, кивнул напарнику и повёл нас к воротам.

— Неужели ты ухитрился напустить слюней в аппарат? — спросил Шоффлер, увидев, что Кристиансен вытащил из футляра сотовый телефон и открыл крышку.

— Готовлюсь, — ответил полицейский.

За воротами ярмарки царили тишина и покой. Откуда-то издали доносился шорох уличного движения. Стрекотали цикады. Вертолёт к тому времени улетел на дозаправку. На миг мне показалось, что я слышу крики поисковой команды, но шорох листвы под лёгким ветром поглотил этот звук.

Когда мы миновали небольшое скопление машин с внешней стороны ворот, Шоффлер сказал, подавив зевоту:

— Мы сделаем всё, что в наших силах.

Он протянул мне на прощание руку. Затем, легонько похлопав коллегу по плечу, детектив вернулся на территорию ярмарки.

Перед нами лежало тёмное и теперь совершенно пустое поле для парковки. Лишь в его дальнем конце угадывалось ещё более тёмное пятно моего джипа. Кристиансен шёл рядом и говорил:

— …пару лет назад я работал по делу о похищении детей. Детишек нашли во Флориде, на заднем дворе дома дружка безутешной мамочки.

По дороге к машине мысль о том, что Шоффлер отправил со мной копа из сочувствия к убитому горем папаше, сменилась иным, гораздо более мрачным соображением.

— Знаете, — продолжал бубнить Кристиансен, пока я рылся в кармане в поисках ключей, — говорят, что в девяти случаях из десяти в похищении детей замешаны те, кто их хорошо знает. В девяти случаях из десяти это бывают их родители.

Итак, коп приставлен ко мне в качестве стража, а я являюсь главным подозреваемым.

Когда я нажал кнопку дистанционного управления, дверные замки щёлкнули, а ближний свет фар рассеял тьму.

Я замер, держась за ручку двери, не в силах заставить себя влезть в машину. Отправиться домой без мальчишек… В этом было нечто противоестественное. Словно сигнал поражения и капитуляции, и мне казалось, что я предал своих детей.

— Может, хотите, чтобы за баранку сел я? — спросил полицейский.

В этот миг я ощутил новый прилив надежды и поспешно влез в автомобиль. Мне казалось, что мы зря теряем время.

— Стало быть, не хотите видеть меня своим шофёром, — резюмировал Кристиансен, занимая пассажирское место. — Что ж, не хотите, как хотите.

К тому времени, когда я, врубив дальний свет, съехал с заросшей травой парковки на гравийную дорогу, у меня в голове уже созрел сценарий этой истории со счастливым концом. Мальчики могли потерять ориентировку и, пытаясь отыскать свою охапку сена, повернули не в ту сторону. Когда турнир закончился, публика двинулась к выходу, начался общий хаос, и толпа унесла их с собой.

Не найдя меня, продолжал я фантазировать, свернув на асфальт скоростной дороги, мальчики, возможно, кого-то встретили — соседей, старых знакомых, которых не видели с тех пор, как Лиз увезла их в Мэн. И эти люди отвезли ребят домой.

А может, это Лиз?.. Лиз следила за детьми от самого Мэна. Ей обязательно хотелось доказать, что я плохой отец, и она выжидала момент, когда папа и сыновья на время разлучатся… Ну, если и не сама Лиз, то какой-то нанятый ею человек…

Я проигрывал в уме разные варианты, разрываясь между надеждой и страхом. В глубине подсознания я понимал, что все мои умозрительные построения не выдерживают никакой критики. Все оптимистические предположения рухнут в один миг, решись я реально оценить ситуацию.

Оказавшись на шоссе, я вдруг ощутил совершенно иррациональное желание вернуться домой как можно скорее. Мне казалось, что, едва я окажусь дома, всё образуется само собой. Это называется «тяга к домашнему очагу». Там вся наша семья должна быть в безопасности. Дети, естественно, тоже. В голове крутилась безумная мысль, что парни уже дома и с нетерпением ждут моего возвращения.

— Может, стоит слегка притормозить? — спросил коп.

Я бросил взгляд на спидометр. Мы гнали со скоростью восемьдесят миль в час.

— Давайте потише. Это дорога… — Голос полисмена звучал как комариный писк.

Я сбросил скорость до семидесяти пяти, и в этот момент зазвонил мой сотовый телефон. Я ударил по тормозам, выруливая на засыпанную гравием обочину.

— Боже мой! — вскрикнул коп, когда я полез за телефоном.

Наконец мне удалось прижать проклятый прибор к уху:

— Алло! Алло!

— Кто это? — спросил Кристиансен, но я его практически не слышал.

— Алло! Алло! — вопил я в трубку.

Связь здесь была ни при чём. Никаких помех. Просто на другом конце молчали. Тишина.

— Сэр! Скажите кто?.. — сунулся коп, но я знаком велел ему заткнуться.

Я не разъединялся, поскольку в трубке слышались какие-то звуки. Я слышал дыхание. Кто-то дышал в телефон.

— Кто это? — спросил я, стараясь контролировать голос. — Кто говорит?

Молчание.

А затем в моей груди запылал огонь надежды. Я услышал голос Кевина — дрожащий и неуверенный:

— Папа?!

Послышался щелчок, и огонь в груди погас так же быстро, как и вспыхнул.

— Кевин? Кевин?!

Я включил свет в салоне и уставился на крошечный дисплей телефона. Как и большинство сотовых аппаратов, мой показывал номера входящих звонков. Но только, вспомнил я, если нажмёшь кнопку, чтобы ответить на звонок. Сейчас на экране значилось: ТЕКУЩИЙ ВЫЗОВ: 18 СЕКУНД.

— Сэр, кто это был? — спросил Кристиансен. — Кто вам звонил?

— Подождите минуточку! — Я лихорадочно листал меню до раздела ВХОДЯЩИЕ ЗВОНКИ. Добравшись до нужного места, я набрал «ВХОДЯЩИЙ — 1» и прочитал: 202-555-0199.

Это невозможно. Передо мной был номер моего домашнего телефона. Означает ли это (сердце в груди совершило невероятное сальто-мортале), что мальчики уже дома?

Я не мог представить, чтобы человек, доставивший близнецов домой (кем бы он ни был), не позвонил мне в течение тех одиннадцати часов, что я искал их.

Во всём этом не было никакого смысла, но я тем не менее был счастлив.

Мой аппарат, очевидно, вырубился, когда я въехал в зону, где нет приёма. Так происходит сплошь и рядом. Теперь сигнал был чётким и сильным. Я нажал кнопку 2 — быстрый вызов дома.

После четырёх длинных гудков я услышал свой собственный голос: «Привет, вы звоните Алексу Каллахану. В данный момент я не могу подойти к телефону, но…»

Я прервал вызов. Аппарат обладал функцией ожидания, а это значит, что, находясь на связи, вы не отключаетесь от новых звонков и принимаете их. Сын, видимо, звонил в тот момент, когда я сам связывался с домом, и наши звонки блокировали друг друга. Выждав немного, я снова позвонил и снова попал на автоответчик. Я повторил процесс, пояснив Кристиансену, что мне звонил Кевин и я пытаюсь установить с ним связь.

После четвёртой попытки я капитулировал. Не исключено, что я поторопился. Вполне вероятно, что для регистрации звонка требуется пара минут. Я вернулся в меню к «ВХОДЯЩИМ», но под номером 1 по-прежнему значился мой домашний телефон. Я нажал кнопку «Время вызова», и на дисплее появились цифры 4:42. Бросив взгляд на панель, я увидел, что часы показывают 4:48. Это означало, что Кевин действительно звонил из нашего дома на Кливленд-парк.