— Опять вы здесь! — На сей раз в его голосе не было ни иронии, ни ноток обольщения, одна сплошная неприязнь. Сьюзен оцепенела и не могла должным образом отреагировать на его "опять".

Конечно, ее гордость была задета подобным отношением, но Каллигана тоже можно было понять, поэтому Сьюзен постаралась не принимать близко к сердцу его слова. Взаимные оскорбления и пикировка отошли для нее на второй план. Она неожиданно поймала себя на мысли, что любуется им. Влажные, зачесанные назад волосы придавали лицу Эдварда мальчишеское выражение. Он не был накачан, как культурист с обложки спортивного журнала, но рельеф его мышц был гармонично прорисован, красивый равномерный загар подчеркивал мужественность всего образа. Сьюзен старалась запомнить все до мельчайших подробностей и вдруг представила себе свое лицо и вытаращенные глаза, в которых, как в открытой книге, можно было прочитать ее мысли. Она смутилась и заговорила скороговоркой:

— Мне очень жаль, что так получилось, но я звонила и стучала. Никто не ответил, и я решила…

— Я и не мог ответить. Я был в ванной. — Голос Эдварда прозвучал сухо и безразлично. При этом он почему-то не делал никаких попыток надеть трусы или халат. — Если не ошибаюсь, я приглашал вас вчера. На сегодня мы не договаривались.

Осознав, что он имеет в виду, девушка покраснела.

— Вы не так поняли. Горничная должна была привести в порядок ваш номер…

— Так почему же не привела? — Его темные широкие брови удивленно приподнялись, а голубые глаза впились в Сьюзен.

Так почему же вы не оденетесь? — про себя передразнила она Каллигана Абсолютное отсутствие комплексов. Или он привык так вести себя с женщинами? Может быть, эпатирует меня, проверяет реакцию? Если так, то я его оценила.

— Потому что сегодня я заменяю горничную. У нее много работы в баре. Мы распределили обязанности, чтобы не было заминок. В отеле сегодня меньше обслуги, чем в будние дни.

— Ладно, Сьюзен, не надо ничего объяснять. Все и так предельно ясно. — В его голосе слышались скука и усталость. — Вы просто… — Он не успел договорить, потому что в эту секунду зазвонил телефон. — Будьте любезны, снимите трубку, а я пока что-нибудь надену. Прохладно стало.

Ну наконец-то, мысленно обрадовалась Сьюзен. Процедура закаливания души и тела подошла к концу. А к телефону не притронусь. Что я ему, личный секретарь? Я здесь совершенно случайно оказалась и не обязана…

— Сьюзен! — Вежливые интонации уступили место нетерпению. — Я, кажется, попросил вас ответить на звонок, — Он бросил на нее повелительный взгляд и, распахнув створки платяного шкафа, стал осматривать его содержимое.

Сьюзен сняла трубку и поставленным голосом электронной куклы произнесла нужный текст:

— Администрация отеля слушает.

Не понимая толком, что за абонент находится на другом конце провода, она всеми силами пыталась заставить себя не смотреть в сторону обнаженного Каллигана. Искушение было велико, но Сьюзен эта сцена казалась чересчур интимной. Подобное могло происходить между мужем и женой, между любовниками. Но чтобы два чужих человека так непринужденно и откровенно вели себя друг с другом, это что-то невероятное. С другой стороны, все происходящее забавляло ее, и Эдвард уже не казался неприступным и злым эгоистом. Просто он был уверенным в себе мужчиной с потрясающим чувством юмора.

— Что же это такое! — доносился откуда-то издалека негодующий и капризный женский голос. — Я прошу соединить меня с номером Эдварда Каллигана, а попадаю неизвестно куда. Пожалуйста, сделайте что-нибудь.

— Не волнуйтесь, мадам, — все так же бесстрастно отчеканила Сьюзен, — мистер Каллиган сейчас будет говорить с вами. — И она протянула трубку Эдварду, посмотрев на него умоляющими глазами. За это время он успел надеть черные хлопковые плавки, которые скорее подчеркивали, чем скрывали его мужское естество, но Сьюзен стало немного спокойнее. Тем не менее атмосфера оставалась накаленной. Между мужчиной и женщиной, которых таким оригинальным способом свела судьба, что-то зарождалось. Нечто хрупкое и неуловимое. Оно могло в одно мгновение испариться, но могло и остаться, превратившись в чудо, которое называют любовью.

Каллиган, похоже, не торопился услышать голос нервной леди и продолжал выбирать костюм на вечер. Надо было спасать положение.

— Мадам, вы не могли бы немного подождать? Эдвард Каллиган сейчас не может подойти к телефону. — От растерянности механические нотки пропали, и Сьюзен заговорила своим естественным голосом. Это, конечно, не могло не насторожить бдительную леди, и она взорвалась:

— Да что вы себе позволяете! Что значит "не может подойти к телефону"! Да вы знаете, с кем раз…

— Спасибо, Сьюзен. — Каллиган аккуратно взял трубку из безвольной руки девушки и поднес к уху. — Глэдис! Я так и понял, что это ты. Кто это был? Это представитель администрации отеля. Да, представитель администрации женского пола. — Он весело глянул в сторону Сьюзен. — Ценю твою заботу, но с этим у меня все в порядке. — Сьюзен снова стала свидетельницей, как медленно менялось выражение его лица. Еще секунду назад насмешливое и игривое, оно стало жестким и чуть ли не гневным. — Глэдис! — резко сказал он. — Когда прекратится этот идиотский каждодневный отсчет перед свадьбой? Я прекрасно помню, что теперь осталось всего десять дней.

Свадьба, спохватилась Сьюзен. А я-то совсем забыла, что он скоро женится. Она стояла так близко к нему, что могла ощущать его тепло. Хотелось долго-долго смотреть на его сильное стройное тело. Сьюзен никогда не чувствовала себя достаточно раскованной в отношениях с мужчинами. Мать учила ее сохранять дистанцию, знать себе цену, не позволять смутить себя словом или прикосновением. Поэтому Сьюзен всегда держалась с достоинством, и многие считали ее неприступной.

То, что случилось с ней сегодня, не поддавалось никакому объяснению. Ее женское естество впервые так неистово откликнулось на призыв мужчины. И за его внешней привлекательностью она чувствовала что-то родное, необходимое ее душе. От его близости кружилась голова. Нужно было только протянуть руки, нежно коснуться его плеч и утонуть, раствориться в блаженстве. Он разговаривает со своей невестой — как предупреждение пронеслось у нее в голове. Он женится на ней через десять дней. Я немедленно должна уйти. Я совсем потеряла рассудок. Как в тумане, она подошла к двери и уже хотела открыть ее, когда услышала приглушенный голос:

— Куда вы?

Сьюзен медленно обернулась: его голубые глаза смотрели прямо на нее. Прикрыв микрофон ладонью, он снова спросил:

— Куда же вы уходите? Я думал, вы хотели постелить мне постель. — В его глазах снова заплясали веселые, насмешливые искорки. Непреодолимое желание поскорее удалиться еще отражалось в ее взгляде. Однако Эдвард заметил, как это выражение погасло, сменившись чем-то близким к отчаянию, когда она взглянула на его роскошную кровать. Он не мог понять причины смятения, охватившего девушку, и продолжал подшучивать, прикрыв ладонью трубку. Наконец Сьюзен не выдержала, дала волю своей злости.

— Знаете, мистер, — ледяным тоном заявила она, — я не буду тут ничего стелить. Потрудитесь сделать это сами.

Каллиган, не ожидавший такого отпора, опешил, его глаза стали непроницаемыми.

— А я полагал, вам за это деньги платят.

От гнева кровь прилила к щекам Сьюзен. Что он о себе возомнил? Она вдохнула побольше воздуха, чтобы ответить обидчику, но вовремя осеклась. Он же наверняка не знает, что я сестра Мелани и совладелица отеля. Конечно, кому придет в голову, что главный администратор дежурит у конторки регистрации и прибирается в номерах? Мог бы догадаться, что в семейных отелях все обстоит именно так. А не разыграть ли мне его? Вот он удивится, встретив меня за обеденным столом!

— Вы только о деньгах и думаете, — буркнула она наигранно-сердито, решив до конца оставаться в роли нерасторопной горничной. — Небось, хозяйке моей скажете, будто я работать отказалась? А то, что я потеряю работу, и мой муж и пятеро детей останутся без поддержки, вас не волнует! — Сьюзен старалась не смотреть на Каллигана, боясь расхохотаться.