— В Айдахо.

— Куда хочешь. Тем временем посол найдет способ передать составленный мною отчет о твоих находках кому-нибудь из сотрудников японского Министерства внутренних дел. Это станет отправной точкой и путеводной нитью. Надеюсь, японцы дадут делу ход; не сомневаюсь, что в Министерстве внутренних дел есть определенные круги, которые приложат для этого все силы. Вероятно, на это потребуется какое-то время, и со стороны довольно долго будет казаться, будто никакого прогресса нет. Но в конце концов, разобравшись, что к чему, японцы начнут действовать и сделают все, что нужно. И убийцы Филиппа Яно будут наказаны. В любом случае, поскольку меч теперь у нас, ближайшие планы человека, возомнившего себя сёгуном, нарушены. Он не победит на выборах главы ВЯВО и будет низвергнут и уничтожен. А это уже что-то. И в конце концов правосудие свершится.

— Ты прекрасно понимаешь, что этого не произойдет никогда.

— Вариант номер два. Окончательный результат абсолютно такой же. Все в точности так же, но только ты поднимаешь шум или совершаешь какой-нибудь безответственный поступок. В ресторан заходят четыре джентльмена внушительных габаритов. Так получилось, что в прошлом они служили в войсках специального назначения Южной Кореи, а сейчас время от времени выполняют специфические поручения нашего посольства. Это очень крепкие, очень опытные ребята. У них на четверых что-то около семнадцати черных поясов в различных видах единоборств. Всем приходилось бывать в переделках. Они тебя нейтрализуют. Это будет очень болезненно. Затем тебя отводят в ту же самую машину с дипломатическими номерами, но только в наручниках и покрытого синяками. А дальше все то же самое. Свэггер, не надо. Не втягивай себя, меня и всех остальных в эту грязь. Все это будет совершенно бессмысленно, глупо, бесполезно. Ты разобьешь мне сердце.

— Окада-сан, в настоящий момент ваше сердце меня не слишком беспокоит.

— Вариант номер три. Тебе удается бежать отсюда. Возможно, из этого заведения есть еще один выход, а ты, как нам известно, человек чрезвычайно способный, упорный, изобретательный, особенно в таких темных искусствах, как скрытность. Тогда мы доносим на тебя японским властям. Высокий гайдзин, абсолютно не владеющий японским, — шансов у тебя никаких. Быть может, на это потребуется два дня, быть может, три. Но тебя схватят, а далее выяснится, что паспорт у тебя фальшивый, что мы не заинтересованы в том, чтобы тебя покрывать, и ты предстанешь перед судьями. В Японии нет присяжных. У тебя уже имелись нелады с законом, и ты отправишься в тюрьму. Лет на пять, а то и на десять. Какая бессмыслица. Какой глупый, печальный, нелепый конец. Не так должен окончить свои дни прославленный герой. Без жены, без дочери. Я буду навещать тебя до тех пор, пока мне не надоест, после чего перестану.

— А как насчет четвертого варианта? — спросил Боб.

— Никакого четвертого варианта нет.

— Вариант номер четыре: ты отправляешь своих громил обратно в клетку. Мы работаем дальше. Мне нужно еще всего два дня. Мы с Кондо Исами встречаемся в полночь на безлюдной улице в Асакусе. Твои четверо ребят из корейского спецназа обеспечивают меры безопасности, поэтому нам никто не мешает. Мы с Кондо сражаемся.

— Это как раз то, чего я стараюсь не допустить. Он тебя убьет.

— Может быть. А может быть, я его убью. В первом случае ты осуществляешь свой план. Если произойдет второе, ты опять же осуществляешь свой план. Быть может, японцам в конце концов удастся завалить Юичи Миву, а с ним и Кондо Исами, быть может, нет. Но главное, человек, убивший Филиппа Яно и его семью, умрет. Свершится правосудие. Или умрет тот, кто попытается свершить правосудие. Он потерпел неудачу, но, по крайней мере, он пытался. Один человек назвал это «Благородством в неудаче». Вот мир, в котором я предпочитаю жить и умереть.

— Нет. Ничего этого не будет. Все уже решено. Мы не можем допустить, чтобы американский гражданин, склонный к насилию и представляющий опасность для общества, вступал в противозаконные отношения с японскими преступниками, причем так, что за этим невозможно проследить и все это в любой момент может взорваться, превращаясь в грандиозный скандал, катастрофу, смерть, анархию, унижение. Нам нужно поддерживать хорошие отношения с японцами, их сотрудничество необходимо в гораздо более значительных сражениях. Сейчас идет война, если ты забыл.

— Филипп Яно не забыл. В этой войне он лишился глаза и своей карьеры.

— То, что произошло с Филиппом Яно и его семьей, — это страшная трагедия. Однако наш жестокий, порочный мир полон страшных трагедий, и далеко не за каждую из них можно воздать по заслугам виновным. Есть вещи, имеющие большее значение, например государственная безопасность, хорошие отношения между союзниками, искренность в этих отношениях и много еще подобных вопросов, которые решаются теми, кто видит общую картину и живет с грузом такой ответственности, какую мы с тобой не можем даже представить.

— И какова тут точка зрения Окады-сан? Я слышу голос Государственного департамента, но не слышу голос Сьюзен Окады.

— Окада-сан — самурай. Она работает на своего даймё, большого господина. Живет, чтобы ему служить. И этим все сказано. Окада-сан подчиняется своему даймё. Она смирилась с этим много лет назад. Ее чувства являются ее личным делом и больше никого не касаются. На первом месте стоит долг. А теперь, Свэггер, будь добр, доедай своего чертова цыпленка и иди вместе со мной. По-тихому. Так будет лучше. Другого пути нет.

— Ты дамочка крутая, Окада-сан, этого у тебя не отнять. Ничего лишнего. Профессионал до мозга костей. Ты точно не служила в морской пехоте?

— Если тебе от этого будет легче, такой конец меня нисколько не устраивает. То, что ты совершил… в общем, ничего подобного я еще никогда не видела. Но — это все не имеет значения. Я самурай. Я подчиняюсь своему даймё. А теперь нам пора…

Вдруг откуда-то снизу раздался странный звук.

— Проклятье, — выругалась Сьюзен.

Нагнувшись, она подняла с пола зеленую сумочку от Кейт Спейд и выудила из нее надоедливо жужжащий сотовый телефон.

— Твой даймё хочет узнать последние новости.

— Это какой-то другой номер.

Сьюзен раскрыла телефон.

— Да… Понимаю… Нет-нет, вы поступили совершенно правильно… И когда?.. Хорошо, спасибо… Не знаю. Просто не знаю… Нет, не звоните… Не знаю, мне нужно подумать. Но если вы позвоните, это лишь создаст еще больше проблем.

Захлопнув аппарат, она убрала его в сумочку.

— Что ж, — сказал Боб, — пошли в машину. Давай поскорее покончим с этим.

— Нет, — остановила его Сьюзен. — Все изменилось.

В ее глазах он увидел нечто похожее на наворачивающиеся слезы. Даже непроницаемая маска закаленного воина чуть дрогнула. Сосредоточенная серьезность уступила место чему-то более мрачному, более печальному и трагичному.

— Это звонила сестра Каролина из больницы. Туда только что ворвались вооруженные люди. Они похитили Мико Яно.