Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Так, гардероб: еще десять костюмов из черного шелка, все с бирками дорогого итальянского портного, три пары черных ботинок, двадцать пар практически новых кроссовок и стопка аккуратно отутюженных белых рубашек. Было ли здесь что-нибудь, носящее отпечаток самого Нии? Пока что Ник ничего такого не видел.

Усевшись за письменный стол, он принялся крайне осторожно рыться в ящиках, следя за тем, чтобы оставлять все на месте. В одном ящике — пачка спортивных журналов, в другом — банковские счета, по которым было видно, что Нии действительно устроился очень неплохо. В третьем — выполненный мастером эскиз, на котором не осталось никаких следов бубновых тузов, умело растворенных в абстрактных узорах. Эскиз был подписан Большим Одзу, знаменитым мастером татуировки из Синдзуку. В свое время Ник сделал материал о Большом Одзу, любимом художнике якудзы. Большой Одзу был специалистом по змеям, львам, тиграм и медведям, а также веерам, свиткам, бамбуку и иероглифам, — самым популярным мотивам якудзы. Он по-прежнему наносил татуировку по старинке — не электрической иглой, а медленно, болезненно, бамбуковой щепкой. Итак, Нии, раздобыв деньги, нанял Одзу, чтобы тот создал рисунок, в котором потонули бы узоры низкосортной уличной банды, тем самым стирая неприглядное прошлое.

Но Ник был знаком с Большим Одзу и помнил, что тот перед ним в долгу, ибо после опубликования статьи желающие воспользоваться услугами мастера выстраивались в длинную очередь, и среди них были звезды кино и кумиры рок-музыки. И еще Ник знал, что мастеру, делающему татуировку, люди выкладывают то, о чем они не говорят своим женам, проституткам, психоаналитикам и дружкам.

Глава 26

КАТА

— Я не ударю ребенка, — решительно заявил Боб.

— Может быть, правда. Но она тебя ударять, часто, — сказал Досю.

Он бросил несколько фраз девочке, и та начала тщательно облачаться в защитные доспехи.

— Это есть интересно, — продолжал Досю. — Мой ученица Суэко. Она будет в безопасность от твои удары, и она есть вооружена боккен. Поскольку она короткий, боккен длинный. Она ударять, очень больно. Ты не иметь доспехи. С другой стороны, у тебя синса, так что даже самый сильный удар не делать Суэко больно, если, конечно, ты смочь ее ударять. Также поскольку ты длинный, синса короткий. Однако ты должен ее победить.

— Сэр, вы ничего не понимаете. Я не могу ударить ребенка.

— Не смотреть и не видеть форма. Смотреть на близкое как на далекое, на далекое — как на близкое.

Боб уронил синсу на пол.

— Нет, сэр. Моего отца в детстве страшно бил его собственный отец. Мой отец ни разу не поднял на меня руку и внушил мне, что ребенка бить нельзя.

— Тогда ты должен уходить, — Досю указал на дверь. — Ты еще не знать достаточно. Твой рассудок мягкий. Если ты оставаться, ты быстро умереть. Возвращаться в Америка, пить, есть и забывать. Ты не есть воин. Ты никогда не быть воин.

Боб увидел, как ловко обвел его Досю. Странный старик поставил его в положение, где от силы и скорости не будет никакого толка; он не сможет использовать эти качества против ребенка, даже если захочет. Этому помешает нечто такое, что въелось в самые потаенные глубины его души. С другой стороны, он должен победить. Если он не победит, это явится поражением. Он никогда не станет фехтовальщиком.

Так как же победить? Надо найти какой-нибудь способ сражаться мягко. Ему придется предугадывать каждый шаг юной противницы, двигаться, отражать удары, причем на уровне, значительно превышающем все, что он показывал до сих пор; а как только ему представится возможность, он ею воспользуется, однако сознательно отрешившись от тех качеств, которые делают его мужчиной, — от силы и скорости. Он должен взять под строгий контроль свое подсознание и усилием воли заставить себя обрести мягкость, которой у него нет, и стремительность, которой нет ни у кого. Он в ловушке.

— Я буду сражаться, — объявил Боб. — Но если я сделаю ей больно, я сделаю больно вам. Вот какими будут ставки, сэр. Хорошенько это уясните. Подвергая девочку опасности, вы рискуете собственной задницей. И не надейтесь, что вам поможет ваше карате. Я тоже знаю кое-какие приемчики. Мне довелось побывать в переделках. Вот, взгляните.

Задрав край своей глупой короткой курточки, Боб показал старику те места, где раскаленный металл пытался оборвать его жизнь. Шрамы, застывшие звезды вздутой плоти, длинные рубцы, затянувшиеся, но не исчезнувшие до конца, свидетельства давно забытой войны.

— Я повидал много крови, как своей собственной, так и чужой. Я умею драться, помните об этом.

На Досю это не произвело никакого впечатления.

— Тогда, возможно, ты быть хорошо против эта девочка. Но я думать, она надирать твоя задница.

Боб повернулся к девочке. Ее сосредоточенное лицо было скрыто в тени маски. Ее боккен, крепкая белая дубовая палка, напоминал Экскалибур или тот клинок, которым был обезглавлен Кира; если она им ударит, будет больно. Очень.

Сейчас девочка походила на крошечную жрицу друидов. На голове у нее был шлем с мягкой подкладкой, лицо скрывала стальная решетка, две толстые накладки спускались с шлема, защищая плечи и шею. Торс, а также руки и запястья были закутаны в плотные доспехи; на руках были надеты прочные перчатки. Внешне она напоминала отчасти хоккейного вратаря, отчасти принимающего в бейсболе, отчасти защитника в американском футболе, и на все сто процентов — настоящего самурая.

Они прошли в центр зала, босиком по голому дереву, под деревянными балками, которые поддерживали крышу этого сооружения, больше похожего на храм. На стене висели мечи, вдалеке маячили призраки.

Девочка поклонилась.

Боб поклонился.

— Пять ударов есть победа. И еще правило оберегать голова. Я попросить Суэко бить по голова, только если очень нужно. На войне никаких правила. Побеждать любой удар, можно не по правилам. Понятно? — Досю выждал мгновение и, не допуская вопросов, сказал: — Принять стойка.

Боб отступил назад и принял сеган-камаэ, обычную высокую боевую стойку, выставив меч вперед под углом сорок пять градусов, сведя локти, но не сжимая их, направив острие в глаза противнику. Для обороны такая стойка очень действенна, однако для наступательных действий она не слишком подходит. Суэко тем временем присела в гендан-камаэ, опустив меч вниз и влево. Это была наступательная стойка, из которой легко наносить быстрые удары, но защищаться в ней тяжело.

Боб постарался отыскать ритм, который иногда к нему приходил, а иногда — нет. Он пытался видеть перед собой не «ее», то есть не маленькую девочку; он сосредоточил свой взгляд на боккене, потому что на самом деле тот и был его главным врагом.

Досю встал между ними, поднял руку — и уронил ее.

Боб плавным движением шагнул вперед, девочка чуть отступила влево и вдруг подобно ртути взмахнула мечом снизу вверх — «дракон, выныривающий из воды», — и Боб не успел достаточно быстро поставить блок. С поразительной силой выкрикнув «Хай!», Суэко выбросила боккен вперед в классическом йокогири, и Боб ощутил жалящее прикосновение кончика белой дубовой палки к ребрам. Господи, как же больно!

Боб сообразил: его только что убил ребенок. Если бы это были настоящие мечи, Суэко выпотрошила бы его.

— У Суэко один. У Свэггера ничего.

Его захлестнула ярость, красная и обжигающая. Он чуть было не поддался порыву положиться на свою бычью силу, взреветь и броситься на Суэко, запугивая ее своей тушей, но вовремя сообразил, что ему не хватит скорости и проворства. Искать ответ в стране гнева бесполезно. Девчонка хладнокровно его уничтожит.

Суэко перешла в нападение, Боб отступил, отразив два ее удара. Затем, гибкая и проворная, она распласталась чуть ли не на уровне пола и рубанула его по щиколоткам, однако реакция Боба на этот выпад пришла одновременно с ним самим. Боб осознал, что находится в воздухе, он понимал, что отрываться от земли — большая ошибка, один из «трех запретов», нарушать которые нельзя ни в коем случае, однако в данной ситуации избежать этого было нельзя. Уклонившись от горизонтального удара, он при приземлении ткнул девочку в плечо, покрытое толстым слоем защиты, рядом с шеей, выполнив довольно вялый кесагири.

54
{"b":"138750","o":1}