– Но было темно.

– Только потому, что пошел дождь.

– И в этой темноте не могли вы перепутать этих троих ребят, которые, как утверждается, передали вам эти ножи, с какими-нибудь другими ребятами?

– Нет. Я не могла перепутать. Это были они. Как я могла перепутать их с кем-нибудь, если я разговаривала с ними?

– Понимаю. Кто дал вам первый нож?

– Я не помню.

– Это был Ридон?

– Я не помню. Все произошло так быстро.

– Это был Ди Пэйс?

– Я вам сказала, я не помню.

– Однако вы помните, что именно эти трое ребят дали вам ножи? Вы в этом уверены. Но вы не совсем уверены, кто дал вам эти ножи, не так ли?

– Протест! Защитник пытается извратить показания свидетеля. Она уже сказала, что эти ножи ей дали Ридон, Ди Пейс и Апосто. Она просто не помнит, в какой последовательности ей были отданы эти ножи.

– Протест удовлетворен.

– У меня нет больше вопросов, – сказал Рандольф.

– Вызовите Даниеля Ди Пэйса.

Дэнни поднялся со своего места и взглянул на защитников. Те кивнули в знак согласия, и он нерешительно направился к свидетельскому месту. На нем был темно-коричневый костюм. В его рыжих волосах запутались солнечные лучи, струившиеся через высокие окна зала суда. Клерк привел его к присяге, и он сел, вытирая о брюки ладони рук. Хэнк подошел к нему. Некоторое время они молча изучали друг друга.

– Ты Дэнни Ди Пэйс?

– Да.

– Ты знаешь, не правда ли, Дэнни, что тебя обвиняют в предумышленном убийстве, и, если присяжные сочтут тебя виновным, ты можешь попасть на электрический стул? Ты знаешь об этом: не так ли?

– Да, знаю.

Хэнк взял ножи и протянул их Дэнни.

– Узнаешь эти ножи?

– Нет.

– Ты находишься под присягой, Дэнни! – рявкнул Хэнк. – Не добавляй лжесвидетельство к выдвинутому против тебя обвинению.

– Это что-нибудь похуже, чем предумышленное убийство?

– Посмотри на эти ножи. Ты узнаешь их?

– Нет. Я их не узнаю.

– Это те самые ножи, которыми был убит Рафаэль Моррез. Теперь ты узнаешь их и не ври мне. Я не хочу слышать ложь.

– Протест! Свидетеля запугивают.

– Протест отклонен!

– Ты узнаешь эти ножи или ты их не узнаешь?

Дэнни заколебался.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Думаю, что, возможно, я узнаю их.

– Без всякого «возможно». Да или нет? Узнаешь ты их или не узнаешь?

– Хорошо, да. Узнаю.

– Который из них твой?

– Я не помню. Почему вы думаете, что я должен помнить?

Хэнк протянул один из ножей.

– Этот? – Не знаю.

– Посмотри на него! – Я смотрю. – Это твой нож?

– Не знаю.

– Чей это нож? У него черная ручка с серебряной кнопкой. У твоего ножа черная ручка?

– Нет, не думаю.

– Тогда это не твой нож. Правильно?

– Вероятно.

– Да, или нет? Это твой нож или это не твой нож?

– Хорошо, нет. Это не мой нож.

Хэнк вздохнул.

– Спасибо. Теперь как в отношении другого ножа с перламутровой ручкой? Он твой?

– Нет.

– Эти два первых ножа не твои, правильно?

– Правильно.

– В таком случае этот последний нож твой, это тоже правильно, не так ли?

– Я не уверен.

– Хорошо, посмотри на него. Посмотри как следует и затем скажи мне, тот ли это нож, которым ты пользовался десятого июля?

– Протест!

– Протест удовлетворен.

– Скажи мне только, Дэнни, это твой нож?

– Я не знаю.

– Когда я приходил к тебе на остров Вельфэр, ты мне сказал, что ты ударил Морреза ножом четыре раза. Сейчас…

– Протест!

– Протест удовлетворен.

– Ты говорил мне или ты не говорил мне, что ты ударил Морреза ножом четыре раза?

– Я… я не помню, что я вам говорил. Это было давно.

– Да или нет?

– Я… я… полагаю, что я говорил вам это.

– Что ты ударил ножом Морреза четыре раза?

– Протест!

– Протест отклонен.

– В порядке самообороны, – сказал Дэнни. – Но ты наносил удары ножом, так ведь?

– Да, – ответил Дэнни. – В порядке самообороны.

– Этим ножом?

– Протест!

– Ваша честь, я не могу должным образом вести допрос этого свидетеля, если каждое мое слово отводится, – сердито сказал Хэнк. – Я не вижу никаких возражений против моей линии допроса. Если бы адвокат защиты просто замолчал и дал мне…

– Вы задаете свидетелю наводящие вопросы, – выкрикнул Рандольф.

– Черт возьми, вы разрешили ему занять свидетельское место, не так ли?

– Призываю к порядку! Призываю к порядку! – твердо сказал Самалсон. – Я не потерплю в дальнейшем таких взрывов. Линия допроса со стороны обвинения кажется суду приемлемой. Я должен предупредить адвоката защиты, чтобы он не мешал окружному прокурору. Свидетель, будьте любезны отвечать на последний вопрос.

– Какой… Какой был вопрос? – спросил Дэнни. Он вспотел и вытирал пот со лба и верхней губы.

– Пожалуйста, зачитайте вопрос.

– «Этим ножом?»

– Ну, Дэнни?

– Что, если это мой нож?

– Отвечай на вопрос!

– Да. Да, мой.

– Спасибо. Теперь расскажи мне, что произошло вечером десятого июля?

– Я уже вам рассказывал.

– Расскажи суду.

– Мы прогуливались, – начал Дэнни почти наизусть. – Моррез набросился на нас. В руке у него был нож. Так что мы защищались.

Чья была идея пойти прогуляться?

– Нам просто пришла в голову такая мысль. Всем нам вместе.

– Кто первый сказал: «Пойдем прогуляемся»?

– Я не помню.

– Это был ты?

– Нет.

– Апосто?

– Нет.

– Тогда это должен был быть Ридон.

– Возможно. Может быть, это был Башня.

– Он сказал, что он хочет пойти прогуляться?

– Я не помню.

– Или он сказал, что он хочет пойти на территорию врага и устроить там небольшую неприятность.

– Протест!

– Это была его мысль пойти в испанский Гарлем и устроить там небольшую неприятность, не так ли?

– Протест!

– Ваша честь, вы только что предупредили…

– Я должен предупредить вас, мистер Белл, чтобы вы не задавали своему свидетелю наводящих вопросов. Протест удовлетворен. Вычеркните из протокола два последних вопроса.

– Предлагал ли Башня-Ридон, – сказал Хэнк, – когда он впервые поднял вопрос о прогулке, пойти в испанский Гарлем?

– Я не помню. Кажется, он просто сказал: «Пойдем пройдемся» или что-то в этом роде.

– Он не сказал куда?

Возможно, не сказал.

– Может быть, он сказал: «Давайте пройдемся по Парк авеню»?

– Возможно.

– Хорошо, когда вы пришли в испанский Гарлем, что вы сделали?

– Мы пошли вдоль по улице… – Дэнни повернулся к Самалсону.

– Я должен отвечать на этот вопрос?

– Вопрос приемлемый. Пожалуйста, отвечайте на него.

– Мы просто шли по улице.

– Кто первый из вас заметил Морреза?

– Я… Я не знаю.

– Башня?

– Да, я… я думаю, что он. Я не знаю. Какая разница? Мы все вместе зарезали его.

По залу суда прошел ропот. Хэнк наклонился совсем близко к Дэнни, и ропот моментально стих.

– Почему ты наносил ему удары ножом, Дэнни?

– Он бросился на нас. У него был нож.

– У нею в руке была губная гармошка, Дэнни!

– Что?

– Разве это неправда? Разве у него была не губная гармошка? Это был вовсе не нож, так ведь?

– Я… Я не знаю. Она была похожа на нож. – Значит, ты знал, что это была губная гармошка?

– Нет, нет. Я просто говорю, что это было похоже…

– Что было похоже?

– Губная гармошка, я сказал вам! Вы сами только что сказали, что это была губная гармошка, разве не так?

– Да, но когда ты понял, что это была губная гармошка?

– Только сию минуту. Я не знал, пока вы… – Ты знал, что это была губная гармошка, когда ты наносил ему удары ножом, верно?

– Нет. Нет, я думал, что это был нож.

– Кто первый ударил его ножом?

– Б-б-башня.

Сейчас в зале суда царила мертвая тишина. Для Дэнни и Хэнка он совсем не существовал. Они глядели прямо друг на друга, и по их лицам струился пот. Оба подались вперед, словно стремясь установить контакт, который каким-то образом отсутствовал.