Наконец Ривз вздохнул и сказал: – Ну ладно, забудем это. Иди в свою комнату и собери вещи. Вертолет захватит тебя в Альбукерке. Тебе нужно успеть к часу дня.

– Да, сэр.

Он уже повернулся, чтобы уйти, но мистер Ривз остановил его.

– Минуточку. Мы погорячились, и я совсем забыл, что для тебя тут есть еще и второе послание.

– Да?

Дон взял лист бумаги. На нем было написано:

Это письмо удивило его еще больше, чем первое; он с трудом догадался, что мама имеет в виду доктора Дадли Джефферсона – друга его родителей, но вовсе не родственника; и вообще человек этот не играл никакой роли в его жизни.

Мистер Ривз, казалось, не видел в этом послании ничего странного, поэтому Дон сунул его в карман джинсов и вышел из комнаты.

Дон долго жил на Земле, но к проблеме упаковки багажа подошел как истинный межпланетник. Он знал, что на корабле разрешается бесплатно провозить всего пятьдесят фунтов багажа, поэтому он отбросил все вещи, без которых мог обойтись. Вскоре у него получилось две кучки: очень маленькая на кровати – самая необходимая одежда, несколько капсул с микрофильмами, счетная линейка, авторучка и рийта – марсианский музыкальный инструмент, напоминающий флейту, – на которой он изредка играл: его товарищи были против его музыкальных упражнений. На кровати соседа высилась большая куча отвергнутых вещей.

Он взял рийту, попробовал наиграть несколько мелодий… и отложил ее в большую кучу. Брать на Марс то, что сделано на Марсе, все равно что везти уголь в Ньюкасл.

В то время как он занимался всем этим, вошел Джек Мерроу, с которым он делил комнату.

– Что здесь происходит? Уборка?

– Я уезжаю.

Джек потер ухо.

– Я, кажется, оглох. Мне послышалось, что ты сказал, будто уезжаешь.

– Да. – Дон показал Джеку радиограмму от родителей. Джек помрачнел.

– Скверно. Конечно, я знал, что мы последний год вместе, но не ожидал, что это будет так скоро. Я, наверное, буду плохо спать. Твой храп меня всегда убаюкивал. А к чему такая спешка?

– Не знаю. Честно, не знаю. Директор говорит, будто мои родители боятся, что начнется война, и поэтому хотят, чтобы их драгоценное дитя было в безопасности. Но ведь это же глупо, правда? Я хочу сказать, что люди сейчас достаточно цивилизованны и не допустят новой войны.

Джек не ответил. Дон помолчал, затем резко сказал: – Ты согласен? Ведь не будет никакой войны.

– Может быть, да, а может быть, и нет, – медленно ответил Джек.

– Ой, да брось ты…

Джек сменил тему:

– Хочешь, я помогу тебе собрать вещи?

– Тут и собирать нечего.

– А зачем эта большая куча?

– А это все твое, если, конечно, ты захочешь. Выбери, что здесь тебе нравится, а затем можешь позвать других и отдать им все, что они захотят.

– Да? Послушай, Дон, я не хочу брать твои вещи. Я все это упакую и отошлю тебе.

– Не стоит. Ты никогда не посылал посылки на другие планеты? Это слишком дорого.

– Тогда продадим их! Вот что я тебе скажу: давай устроим аукцион сразу после ужина.

Дон покачал головой.

– Времени нет. Я отбываю в час дня.

– Ну ты даешь, парень. Не нравится мне все это.

– Ничего не поделаешь.

Дон снова принялся сортировать вещи. Несколько его друзей зашли попрощаться. Дон не афишировал свой отъезд и полагал, что директор тоже никому не сообщал. Но каким-то образом все об этом узнали. Он предложил им выбрать из вещей то, что им понравится. Конечно, после Джека.

Очень скоро Дон заметил, что никто из ребят не спрашивает, почему он уезжает, и это его обеспокоило. Он хотел сказать хоть кому-нибудь, что смешно ставить под сомнение его лояльность. Ведь не будет же войны!

Руб Солтер, живший в другом конце здания, просунул голову в дверь и оглядел собравшихся.

– Убегаешь, да? Я слышал об этом, но решил проверить.

– Я уезжаю, если ты это имеешь в виду.

– Да, я как раз это и имел в виду. Послушай, Дон Джеймс, как насчет твоего замечательного седла? Я куплю его, если сойдемся в цене.

– Оно не продается.

– Да? Но ведь там, куда ты едешь, лошадей нет. Назначь цену.

– Седло принадлежит Джеку.

– И оно не продается, – тут же подхватил Джек Мерроу. – Что, съел?

Солтер не унимался.

– И еще один вопрос: ты уже завещал кому-нибудь свою лошадку?

Лошади мальчиков, как правило, принадлежали школе, но ученику, покидавшему школу, разрешалось передать свою лошадь другому мальчику. Дон быстро поднял глаза: он не подумал о Лэйзи. Внезапно он с грустью осознал, что не сможет взять маленькую смешную толстую лошадку с собой – и не сможет даже проследить за тем, как о ней будут заботиться.

– Этот вопрос тоже решен, – ответил он и негромко добавил: – И здесь мы обойдемся без тебя.

– Кто получит лошадь? Я могу предложить хорошие деньги. Она не так уж хороша, но я хочу отделаться от своей козы.

– Вопрос уже решен.

– Будь разумнее. Ты слишком обидчив, как и все лягушатники, и не понимаешь своей выгоды. Ну ничего, скоро вас проучат.

Дон был вне себя. Гнев душил его. Кличка «лягушатники» относилась к людям, которые жили на Венере. В общем-то она не была слишком обидной, не более, чем «томми» для англичан или «янки» для американцев, – однако тон и обстоятельства, при которых это было сказано, были оскорбительны. Все смотрели на него и ждали.

Джек быстро встал с кровати и подошел к Солтеру.

– Проваливай, Солти. Я слишком занят, чтобы слушать твою болтовню.

Солтер посмотрел на Дона, на Джека, пожал плечами и сказал:

– Это я слишком занят, чтобы торчать здесь… но я найду время, если ты передумаешь.

Из столовой послышался гонг. Это разрядило обстановку. Несколько мальчиков направились к Двери, и Солтер ушел вместе с ними. Дон задержался.

– Пошли? – сказал Джек.

– Джек…

– Да?

– Ты не мог бы взять Лэйзи?

– Слушай, Дон, я и рад бы тебе помочь, но что мне делать с Леди Мауди?

– Да, пожалуй, ты прав. Но что же мне делать?

– Постой. – Лицо Джека прояснилось.

– Ты ведь знаешь новенького, Скуинти Морриса. Он из Манитобы. У него еще нет своей лошади. Он ездит на разных, на тех, которых мы называем «козы». Он будет хорошо обращаться с Лэйзи, я знаю. Я однажды давал ему Мауди. У него добрые руки.

Дон облегченно вздохнул.

– Ты устроишь это для меня и поговоришь с мистером Ривзом?

– Ты можешь поговорить с ним сам во время обеда. Пойдем.

– Я не хочу есть. И не хочу говорить об этом с директором. – Почему?

– Не знаю. Когда он вызвал меня утром, он мне показался, как бы это сказать… не особенно дружелюбным.

– Что он сказал?

– Дело не в его словах, а в той манере, с которой он держался. Может быть, я и вправду слишком обидчив, но мне показалось, что он рад от меня избавиться.

Дон ожидал, что Джек будет возражать, но тот чуть помолчал, а затем сказал:

– Дон, не принимай это слишком близко к сердцу. Наверное, у директора нервы тоже на пределе. Ты знаешь, что он получил приказ?

– Какой приказ?

– Разве ты не знал, что он офицер запаса? Он получил приказ, который вступает в действие в конце семестра. Без него школой будет руководить миссис Ривз.

Дон и так был взволнован, а теперь у него и вовсе голова пошла кругом. Без него… Как можно так говорить, ведь ничего еще не случилось.

– Это точно, – продолжал Джек. – Я узнал об этом от повара. – Он помолчал.

– Послушай, мы с тобой друзья, верно?

– Да, конечно.

– Тогда скажи мне правду. Ты действительно летишь на Марс… или на Венеру, чтобы вступить в армию?

– С чего ты взял?

– Тогда забудем об этом. Поверь, это не повлияло бы на наши отношения. Мой отец говорил, что, когда наступает такой момент, когда нужно идти и сражаться, настоящий мужчина должен сделать шаг вперед. – Он посмотрел Дону прямо в глаза и добавил: