Чья-то рука подтолкнула его в спину.

– Давай, шишка! Пой! – это был не кто иной, как капрал Штраусе, на котором, казалось, долгие часы марша совершенно не отражались. – Я слэжу за тобой. Понэл?

– Есть, капрал, – вяло ответил Слик, за что получил еще один пинок.

Во всяком случае, Штраусе кое-что упустил.

– Тэбэ повэзло, что нам нэкогда занэматься наказаниями, шишка. Но я это тэбэ припомню, – капрал отвернулся, чтобы переговорить о чем-то с Врууртом.

– Похоже, у тебя нет взаимопонимания с капром, малыш, – заинтересовался Ростов. – Возможно, тебе повезет, и ты решишь эту проблему до того как мы столкнемся с чем-нибудь серьезным, а?

– Может быть, мне и удастся искупить свою вину, – пробормотал Слик.

Ростов рассмеялся.

– У тебя обязательно появится такой шанс. Ты ведь знаешь, что капрала Штраусса любая пуля облетает стороной. Они его сами боятся!

Слик не ответил. Он по горло был сыт шуточками Ростова, впрочем, как и всех остальных бойцов лэнс-отделения. Он ненавидел их плоский казарменный юмор, а также нескрываемое чувство собственного превосходства над бедным беззащитным новобранцем. Ему надоел и Штраусе с его постоянными угрозами наказания… ему надоел Легион.

До Слика доходили слухи о том, что около трети легионеров дезертировали еще до того, как их имена заносились в списки личного состава. И если удастся вернуться назад, в лоно цивилизации, Слик намерен проверить это. Он не принадлежит Легиону и не собирается больше оставаться в его рядах.

Бесконечный марш продолжался.

– Извините, Фрейзер, но и в этот раз мне нечем вас утешить. Резидент-генерал наотрез отказывается послать за вами транспортный корабль.

Фрейзер устало кивнул. На самом деле он и не ожидал изменений в политике руководства. Он каждый день разговаривал со штабом батальона, и каждый день слышал одно и то же.

– Я понимаю, комендант, но хочу предупредить, что у нас все идет не так гладко, как хотелось бы.

Это был лишь предлог. Прошла всего неделя с тех пор, как завершилась операция по спасению уцелевших легионеров штрафной роты и объединенные подразделения сформировали полубатальон. С тех пор расстояние до Фвинзея сократилось почти на пятьсот километров. На самом же деле легионеры прошли куда больше, поскольку преодоление препятствий и обходные маршруты, вызванные как трудностями местности, так и атаками противника, не позволяли им двигаться по прямой.

Возникла проблема с продовольствием. Из-за того, что в подразделении появились новые рты, а также резко сократилась скорость продвижения, съестных припасов могло просто не хватить.

– Мы продолжаем путь, как и раньше, – громко продолжил Фрейзер. – Но я не знаю, в каком состоянии наши припасы, захваченные еще из крепости. Вчера мы наведались в деревню примми[61], но пока не могу сказать, насколько это был мудрый поступок.

– Так в чем дело? – требовательно спросил комендант Исаев.

– Чем дальше мы продвигаемся на север, тем меньше и меньше деревень встречается у нас на пути, сэр, – осторожно ответил лейтенант. – Блочные форпосты, построенные драенцами, которые стали встречаться у нас на пути, гораздо лучше укреплены, чем деревни лесных племен. Каждая экспедиция за продовольствием занимает уйму времени и, кроме того, может стоить человеческих жизней. Если мы вдруг наткнемся на мощную линию обороны, то можем в одночасье все потерять.

Фрейзер на мгновенье отвернулся от телекоммуникационного терминала. Была еще одна причина в том, что ему не нравились вылазки за продовольствием, но он не мог об этом сказать. В его памяти были свежи воспоминания о пылающих деревнях ханнов, о сотнях смертей и ужасе разрушений. Живущие в джунглях племена хотели лишь того, чтобы их оставили в покое. Но легионеры вынуждены сражаться с ними, сея неминуемую смерть. Это было необходимо для того, чтобы Легион мог продолжать движение вперед, но лейтенанту совсем не нравилось, что его люди убивают невооруженных примми, неспособных защитить себя.

– Делайте все, что можете, лейтенант, – сухо ответил Исаев. – Я попытаюсь выбить какую-нибудь подмогу, но не могу обещать, что она придет быстро. По крайней мере, не так скоро, как хотелось бы, учитывая весь расклад дел.

– Сэр?

– Фрейзер, линкор «Сенека» через неделю приблизится к границе звездной системы Морриссона. Ничего особенного – очевидно, какой-нибудь политикан или бюрократ приказал судну лететь сюда и подождать какую-то важную персону или что-либо в таком духе. Но и этого достаточно, чтобы учинить мэрфи[62] с нашей помощью. Резидент-генерал надеется выбить кое-какие войска, переданные в распоряжение гарнизону Энкида. Вот почему «Ан Квар» еще не возвратился на базу; он дожидается систерма[63].

– Сюда прибудут войска? Чтобы напасть на Драенцев?

– Отчасти так, – согласился Исаев. – Но в последние несколько дней у нас наметились кое-какие проблемы и с Вьюжеидами. Вчера в Имперском Городе вспыхнуло восстание. Один из советников убежден в том, что может разгореться кровавая революция. А если так, то у нас на счету будет любой человек, так как основная наша цель – защита интересов Содружества в северной части планеты. Даже если к нам прибудет подкрепление, Фрейзер, я не уверен, что мы сможем выделить когонибудь к вам на подмогу. Все транспорты займутся переброской войск из одной горячей точки в другую. Руководство Флота не хочет, чтобы история с «Ганимедом» повторилась, когда на счету каждый транспорт.

– Да, сэр, – сказал Фрейзер. – Я понимаю вашу точку зрения. И лично мне она не слишком импонирует.

– В таком случае, я бы сказал, что ты сделал лучший выбор из имеющихся. Если тебе удастся самому вывести полубатальон из Драенжаила, то всем будет лучше. Ты очень умно поступил, вырвавшись из Обезьяньей Крепости.

– Благодарю, сэр. Но тем не менее я с трудом представляю себе, как мы пробьемся у Жархи.

Исаев кивнул.

– Я видел спутниковые фотографии. Не могу точно сказать, чем вызвана суматоха, царящая между вами и границей, но там в действительности наблюдается максимум активности аборигенов. Так что вам придется двигаться в этой местности с максимальной эффективностью, если только к этому времени я не успею снарядить к вам какую-нибудь подмогу.

– Есть, сэр, – повторил лейтенант.

– Держи со мной связь, Фрейзер, – посоветовал Исаев. – Я знаю, что чувствуешь, когда тебя бросили …черт! Да резидент-генералу и его лизоблюдам, кажется, это нравится. Но не забывайте, что вы – часть Легиона, а Легион сам о себе заботится. Удачи, лейтенант. Ланселот, конец связи.

– Элис, конец связи, – Фрейзер откинулся на спинку кресла и долго невидящим взглядом смотрел на потухший экран. Если комендант прав и где-нибудь еще на Ханумане разгорелись беспорядки, то надежда на поддержку катастрофически падает. Что ж, Легион должен сам о себе позаботиться.

Единственное, что они могли предпринять и на чем должны сосредоточить все свои усилия – это покрыть столько километров, сколько возможно… и даже больше, чем возможно. И молиться Богу, чтобы тот помог им избежать серьезных столкновений с туземцами.

Келли Уинтерс облокотилась на бревно и глубоко вздохнула. Два часа марша не оставили ей ни единой возможности присесть, пусть даже на несколько минут. Даже секундная передышка была приятна ее натруженным ногам. Легионеры шли пешком, кроме тяжело раненых и больных, которых разместили в медицинских транспортах. Несколько дней она брела рядом с отцом Фицпатриком, прежде чем заметила лейтенанта Фрейзера и присоединилась к его колонне.