Что, если она вела с Недом тайные переговоры, а остальные что-то заподозрили? Вот это облом! Неудивительно, что одно его имя превратило комнату в Северный полюс. Я сидела ни жива ни мертва.

Фрэнку, наоборот, не сиделось на месте. Мне было слышно, как он взад-вперед расхаживает по комнате.

— На одни только бумажки требуется несколько месяцев. Думаю, наш Дэнни начал их оформлять в самый первый день, как только получил ключи. Я знаю, ты любишь этих ребят. И все же, согласись, здесь явно что-то нечисто. Дом тянет самое малое на пару миллионов. О чем, интересно, он думал? Что они всей своей счастливой коммуной собираются вечно жить под одной крышей? Впрочем, мало ли что он думал. Ты лучше скажи мне, какую дурь он курит?

Фрэнк явно принял новость близко к сердцу: как он мог прошляпить такое? Мы тут развернули крупномасштабную операцию, а какие-то студентики прошмыгнули мимо нашего носа.

— Да, все это довольно странно, — осторожно начала я. — И они сами тоже странные. Ты прав: чем дальше, тем запутаннее. Что, например, будет, если кто-то из них захочет жениться или выйти замуж? Впрочем, как ты сам только что сказал, они ребята молодые и вряд ли об этом задумываются.

— Например, наш крошка Джастин вообще никогда не женится, если только не будет изменений в законодательстве.

— Фрэнк, прошу тебя, без намеков. Тебе-то какое дело?

Ведь это еще ничего не значило, по крайней мере в отношении четверых обитателей дома. Скорее было похоже, что Лекси убил кто-то посторонний. Как, впрочем, не означало, что она вознамерилась продать свою долю. Допустим, у нее имелась договоренность с Недом, а потом она вдруг передумала, сказала, что берет свои слова назад, а может, вообще всю дорогу водила его за нос. Нарочно дразнила, в отместку за то, что он пытался прибрать к рукам дом. А ведь он, что называется, спал и видел, как это произойдет, и ему плевать было на деда.

Интересно, что бы сделал Нед, если бы лакомый кусок сам шел ему в руки и он уже представлял себя его владельцем, а Лекси неожиданно взяла и показала ему кукиш? Я пыталась выкинуть из головы дневник. Эти даты, первое упоминание Н. Буквально через несколько дней после недостающего фрагмента: трудночитаемые каракули, перо, которое буквально впивалось в бумагу, — все говорило о том, что намерения Лекси были самые серьезные. Да и вообще, разве такими вещами шутят?

— Итак, — произнес Фрэнк с ленивыми нотками в голосе, что на самом деле обычно не предвещает ничего хорошего, скорее наоборот. — Кажется, здесь нас ждет приличный улов.

— Вряд ли, — поспешила возразить я и, похоже, перестаралась. Правда, Фрэнк никак это не прокомментировал. — Нечего надеяться. Потому что где здесь мотив? Если бы все хотели продать свои доли, а она им мешала, это еще куда ни шло. Но они скорее позволят ржавыми щипцами выдрать себе все зубы до последнего, нежели расстанутся с домом. Ну что бы они выгадали, если бы убили ее?

— Стоит уйти со сцены одному, как его или, в данном случае, ее доля переходит оставшимся четверым. Вдруг кто-то посчитал, что четверть этого очаровательного особнячка куда привлекательнее, чем пятая его часть. Думаю, красавчика Дэнни можно сразу исключить — если он хотел заполучить себе все, зачем было с кем-то делиться. Но даже в таком случае у нас с тобой остается трио потенциальных злодеев.

Я поерзала, удобнее устраиваясь на дереве. Хотя, если признаться, я была жутка рада, что Фрэнк бьет не по той мишени и, что самое главное, сам того не замечает. Впрочем, последнее скорее меня огорчило.

— А зачем? Я сказала, никто не намерен ничего продавать. Наоборот, они хотят там жить. А этого им никто не запретит, независимо от доли, которой они владеют. Или, думаешь, один из них пришил ее лишь потому, что ему приглянулась ее спальня?

— Или ей. Эбби, конечно, милое создание, но я бы не стал исключать ее из нашего списка. А может, деньги здесь вообще ни при чем. Может статься, наша Лекси доконала кого-то из них своими бзиками. Не забывай, люди живут в одном доме, бок о бок, а это чревато. Я не исключаю вероятности того, что она спала с кем-нибудь из парней, и не мне тебе объяснять, какие последствия это могло иметь. Если снимаешь крышу над головой, не велика беда — можно наорать друг на друга, пустить слезу, собрать остальных и, если невмоготу, подыскать себе другое жилье. Но что, если вы совладельцы? Выкинуть ее на улицу они не могут. Можно, конечно, попробовать выкупить у нее долю, однако я сильно сомневаюсь, что им такое по карману…

— Все верно, — согласилась я, — с той единственной разницей, что я не заметила отрицательного к себе отношения со стороны ни одного из них. Раф поначалу на меня дулся — якобы я не поняла, как они все из-за меня переживали, — но это, пожалуй, и все. Если бы Лекси кого-то так достала, что он решился на убийство, я тотчас бы заметила. Нет, Фрэнк, все они любят друг друга. Странная компания, но им самим она нравится именно такой.

— Тогда почему они скрывают, что совместно владеют домом? Зачем эти тайны мадридского двора, если нечего скрывать?

— Ничего они не скрывали. А не сказали лишь потому, что их никто не спрашивал. На их месте, даже будь ты чист как младенец, стал бы ты сам говорить легавым что-то такое, чего от тебя не требуется? Стал бы вообще часами отвечать на вопросы, как отвечали они?

— Знаешь, как ты сейчас рассуждаешь? — спросил Фрэнк, помолчав пару секунд. Похоже, он прекратил расхаживать из угла в угол. — Ты рассуждаешь как адвокат.

Я повернулась лицом в другую сторону и, перебросив ноги, уперлась ими в новую ветку.

— Будет тебе, Фрэнк! Я рассуждаю как детектив. А у тебя, похоже, завелись навязчивые идеи. Если лично тебе не нравятся эти четверо, что ж, твое право. Если тебе кажется, что с ними что-то нечисто, это тоже твое право. Не думай только, будто все, что тебе удалось раскопать, автоматически становится уликой против них.

— Не тебе, киска, сомневаться в объективности моих рассуждений, — возразил Фрэнк.

В его голос вновь вернулись ленивые нотки, отчего я еще плотнее прижалась к стволу спиной.

— И как это понимать?

— Так, что я сторонний наблюдатель и смотрю на вещи под несколько другим углом, в то время как ты по уши увязла в полевой операции, о чем я и спешу тебе напомнить. Это также значит, что всему есть свои границы, в том числе и восторгам по поводу того, какие они, мол, душки. Говорю тебе, твои ахи и охи до добра не доведут.

— Фрэнк, с чего ты сегодня так завелся? Мы ведь с самого начала исключили эту четверку из нашего списка. А два дня назад ты был готов упечь в каталажку Нейлора за то, что он якобы…

— И сейчас готов, и упеку, дай только найти мерзавца. Но я привык делать сразу несколько ставок. И я никого не исключаю, ни единой души, до тех самых пор, пока у меня не будет на то весомых оснований. В том числе и твоих четверых приятелей. Прошу об этом не забывать.

— Что ж, логично, — уступила я его доводам. — Пока Нейлор не объявится снова, я сосредоточусь на них.

— Вот-вот. И я тоже. И самое главное, Кэсси, будь осторожна. И не только за пределами дома, но и внутри. Поговорим завтра.

Он дал отбой.

Я же задумалась о четвертом мотиве: любовь. Неожиданно мне вспомнилось видео на телефоне — пикник на морском берегу предыдущим летом. Вся компания лежит на траве: попивают вино из пластиковых стаканчиков, едят клубнику, лениво спорят о том, раздута слава Элвиса или нет. Дэниел тогда пустился в длинный монолог о социокультурном контексте. Он был готов рассуждать до бесконечности, если бы Раф и Лекси не решили, что раздуто буквально все, кроме Элвиса и шоколада, и не принялись кидаться в него клубникой. Телефон с включенной камерой они пустили по рукам, так что видеоклипы были разрозненными и нечеткими.

Лекси лежит, положив голову на колени Джастину, а он тем временем засовывает ей за ухо маргаритку. Лекси и Эбби, спина к спине, сидят и дышат полной грудью, любуются морем, а ветер треплет обеим волосы. А вот другой кадр: Лекси смеется Дэниелу в лицо, вынимая из его волос божью коровку, вот она держит свою находку на ладони прямо над ним, а тот с улыбкой наклоняет голову. Я видела эти кадры такое количество раз, что они сделались частью моей памяти, словно я сама пережила эти удивительные моменты. Да, в тот день они лучились счастьем, все пятеро.