Утром Прасковья молча бросила на стол краюху хлеба и стукнула кринкой с молоком. Постояла, посмотрела, как мы усаживаемся, буркнула:

- Сегодня табак пасынковать будете.

И ушла, махнув подолом. Значит, мы становились постоянными работниками? Это хорошо.

Дальше были одуряющий запах табака, гудение пчел и пасынки, от которых скоро начало рябить в глазах.

К обеду мы закончили работу. Я ел мало, отложил свою долю овощей и сваренных вкрутую яиц.

- Что, насытился уже? - спросил Витамин. - Или ты... Понимаю, понимаю. Ты хочешь продукты торговцу временем отнести? Что, зацепила тебя реклама?

- Реклама?

- А что? Конечно. Меня тоже зацепило, но я отношусь к этому более сдержанно. Все киношки в жизни не пересмотришь. Как со всеми женщинами не переспишь.

К вечеру следующего дня у меня скопилось достаточно продуктов для похода к торговцу. Я заметил, что и Витамин тоже утаивает от хозяйки еду, но ничего не сказал. И вот я иду с рюкзаком к дому Михеича, который, к слову, и есть тот самый пьяный гармонист. Он и сейчас нетрезв, терзает гармошку со слезой в правом глазу. Народу во дворе немного, человек пять-шесть молодух, и, когда я вхожу, все глаза устремляются на меня, и я чувствую себя как на арене цирка перед особо трудным трюком. Присаживаюсь на скамейку рядом с гармонистом, рюкзак с продуктами укладываю на колени и смущенно спрашиваю:

- А что торговец? Дома ли?

Михеич вскидывает на меня мутный глаз, бормочет заплетающимся языком:

- Дома, дома. Слыхал в детстве сказку такую? Попросилась лиса к зайцу переночевать, да зайца и выгнала. На сеновале ночую! - он резко сжал мехи гармони, она жалобно всхлипнула. - Нет, ну конечно! Я десятую часть у него выторговал. Не без того. А что я? Не человек, что ли? Я тоже пить-есть хочу. Ступай, чего рассиживаться.

Женщины перешептывались, поглядывая на меня.

Я встал и пошел в дом.

- Здравствуй, добрый человек, - приветствовал меня Борис.

- Здравствуйте.

В доме опять было сумрачно. Инопланетник сидел на полу, глядел на меня глазами-перепонками.

- Положи то, что принес, на пол, - велел толмач.

Я развязал мешок, высыпал продукты.

- Хорошо. Целой жизни на это не купишь, но некоторое время...

- А можно мне туда же, где я был в прошлый раз?

- А где ты был в прошлый раз?

- Больница... Когда мне аппендицит вырезали... Ну, он знает.

- Эх, добрый человек, если б мы всегда оказывались там, где хотим...

- Понятно. Значит нельзя?

- Теоретически возможно, - Борис посмотрел на меня, и у меня снова душа ушла в пятки. - Но маловероятно. Вот тебе пример. Ты стреляешь из пистолета в лист жести... В листе образуется отверстие. Сможешь ли ты, выстрелив второй раз, попасть точно в это отверстие? Чтобы оно не расширилось ни на ангстрем? Знаешь, что такое ангстрем?

- Я понял, понял, - сказал я. Этот тип чем-то раздражал меня. - Начнем, пожалуй?

- Рацна сейчас отдыхает. Других посетителей нет. Погоди немного.

- Сколько?

- Дай ему пять минут. Это ведь немного? А пока я скоротаю время умною беседою. Знаешь ли ты, чего хочешь?

- Думаю, да.

- А я думаю - нет.

- Вот как? Почему?

- Человек редко знает, чего хочет. - Борис на корточках переместился ближе ко мне, взял с пола помидор, потер его о рукав и надкусил. При этом лицо его не изменилось. - Ты не исключение. Скорее, наоборот - ты-то как раз и не знаешь, чего хочешь. Ты пришел сюда в надежде на чудо, но ты не веришь, что оно возможно. Таково свойство практического человека. Он не верит в чудеса, но в глубине души надеется на них, причем, надежда эта сильнее, чем у тех, кто в чудеса верит.

- Чудеса? Нет, я не думаю, что Рацна может сотворить то чудо, которого я хочу.

- Зачем же ты тогда пришел, если его не в силах сотворить Рацна? Что может быть глупее бесплодных мечтаний? Можно сколько угодно мечтать, палец о палец не ударив для воплощения мечты...

- А если ударить палец? - перебил я.

- Тогда это будет уже не мечта, а цель. Хотя бы раз ударив палец о палец, ты сделаешь маленький шажок навстречу цели.

При этих словах толмач взялся за принесенные мною продукты вплотную. Он съел хлеб, помидоры, огурцы, яйца, принялся за зеленые яблоки.

- Значит, мечтать вредно?

- Ну, если ты так ставишь вопрос, то да. Вредно для того, кто мечтает.

- А есть ли способ превратить в цель несбыточную мечту?

- Несбыточную? А можно пример несбыточной мечты?

- Ну... - я замялся. - Например, если я хочу, чтобы Луна улетела прочь от Земли.

Борис улыбнулся. И тут я понял, что меня так раздражало в нем. Безумные, как мне казалось, глаза и вполне разумные речи. Саркастическая улыбка в сочетании с таким взглядом давала жуткую картину. Толмач посмотрел на меня и, в то же время, мимо меня, и мне опять сделалось не по себе.

- Тогда тебе нужно начать изучать основы небесной механики, - сказал он, отодвигаясь назад, к стене.

- Зачем?

- Чтобы понять, как это сделать.

- Но это же невозможно!

- Что невозможно? Понять?

Я замолчал, обдумывая, как возразить.

- А если я, изучив основы небесной механики, пойму, что сделать это невозможно?

- Тогда, - Борис пожал плечами, - ты не достигнешь своей цели.

- Только и всего?

Он не ответил.

- Ты изучал философию? - спросил я.

- "Все мы учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь" - ответил он цитатой. - Скажи, разве разумным может быть только человек, изучавший философию? Я знаком с работами некоторых мыслителей. Все они понимают мир по-разному. И объясняют его с разных сторон. Иногда им удается приблизиться к истине, но они словно боятся этого, и сразу убегают. Как ребенок, которого любопытство влечет в семейный склеп, но когда он там оказывается, малейший шорох приводит его в такой ужас, что он улепетывает со всех ног, и в его шевелюре появляется два-три седых волоска. Но мы увлеклись. Рацна готов составить для тебя узор.

- Подождите, - я протянул к Борису руку, пытаясь остановить, потому что он уже начал закрывать глаза, чтобы отрешиться от всего. - А можно ли сделать так, чтобы не вернуться из... путешествия? То есть оттуда, куда отправляет Рацна.

Он все-таки закрыл глаза и расслабленно ответил вопросом на вопрос:

- Это у тебя мечта или цель?

"Черт возьми!" - подумал я. - "Так возможно это, или нет?"

- Возможно, невозможно, - Борис вяло взмахнул узкой рукой. - Если заранее задуматься о том, что есть что-то невозможное, то не стоит и задаваться какой-либо особенной целью. Ставьте перед собой реальные, на ваш взгляд, задачи. Найти жилье и пропитание, например.

Кончики губ у него дрогнули, изображая улыбку. Я отвернулся. Рацна уже раскладывал шарики.

Я сидел на высоком лесистом холме, который круто обрывался с одной стороны к широкой реке. За рекой тянулся бесконечный луг, с высоты напоминающий тщательно подстриженный газон. На горизонте громоздились горы, вершины которых были покрыты снегом. За моей спиной теснились мрачные деревья.

- Красиво здесь? - послышался знакомый голос. На фоне деревьев стоял Борис и смотрел вдаль.

- Красиво, - ответил я.

Борис подошел и сел рядом, скрестив ноги.

- Так тебе нравится здесь? - спросил он после минутного молчания.

- Ну, вообще-то да, - неуверенно ответил я.

- Остался бы здесь... навсегда?

- Не знаю, - я поежился. - Понимаете, мне ведь все равно. После того, что случилось когда-то, меня уже ничего не интересует. Вы ведь тоже пережили катастрофу?

Борис улыбнулся, пожал плечами, не отрывая взгляда от какой-то точки на горизонте.

- Это было похоже на ссылку на другую планету. В один миг исчезла большая часть города. Исчезла совершенно необъяснимо, будто какое-то огромное животное наступило на него и сплющило в лепешку. - Я сглотнул комок и продолжал, нервно ломая пальцы. - Кстати, это одна из версий катастрофы, какой бы она ни казалась нелепой. У меня погибли... нет, я хочу считать, что не погибли, а исчезли жена и сын. Мне хочется думать, что они перенеслись куда-то, где живут в такой же ссылке, как и я. Мне так легче, хоть немного, но легче, иначе я давно сошел бы с ума. Кто-то взял и оторвал лучшую часть моей жизни как лист бумаги. Оторвал без объяснений. Я понял бы, если бы произошла ядерная война, экологическая катастрофа, нашествие инопланетников, или на землю свалился бы огромный метеорит. Это было бы ужасно, но понятно. Был бы шум, взрывы, кровь. То, что произошло, ни один умник на Земле объяснить не в состоянии. Существует десять более-менее правдоподобных версий происшедшего. Десять! Меня не устраивает ни одна из них! Все произошло тихо, в долю секунды. Вот город был, вот была моя семья, и через мгновение их не стало.