Итак, мы подошли к тому периоду в истории России, когда прапрапрапраправнук Александра Невского, сын Василия Темного – Иван получил реальную возможность решить давно назревшую задачу по объединению великорусских земель и свержению татаро-монгольского ига. Но прежде чем мы перейдем к описанию эпохи Ивана III и изложению его исторических деяний, нам следует еще раз отдать дань уважения Александру Невскому, Ивану Калите, Дмитрию Донскому, Василию Темному, их соратникам и современникам, чьими трудами были сохранены и русская государственность, и вера православная, и сам русский этнос, ставшие тем строительным материалом, из которого будет создано величественное здание Московского государства.

Многое претерпевший в борьбе за великокняжеский стол Василий Темный, желая избавить своего сына от возможного повторения своих мытарств, уже с младых ногтей пытается приучить его к государственным делам. В 1449 году, когда княжичу не исполнилось и десяти лет, он объявляет его великим князем и своим соправителем. Через три года поручает ему хоть и формальное, но вполне официальное руководство войсками, выступившими против Дмитрия Шемяки. А несколько месяцев спустя, как бы в знак признания полной дееспособности, двенадцатилетнего князя-подростка венчают с тверской княжной Марией Борисовной, с которой он был обручен еще шесть (!) лет назад. В девятнадцатилетнем возрасте Иван уже самостоятельно возглавляет войска, препятствующие переправе отрядам Большой Орды через Оку. Однако, приобретая практический опыт по управлению гражданскими и военными делами, Иван Васильевич наряду с благородными навыками православного государя получает и наглядные уроки маккиавелиевской политики, когда ради призрачно благой цели используются средства, противоречащие как христианским заповедям, так и общечеловеческим представлениям о добре и зле.

В 1462 году после мучительной смерти отца Иван Васильевич в 22 года становится единодержавным великим князем московским. Умирая, Василий Васильевич позаботился о том, чтобы будущий великий князь был велик не только по титулу, но и по реальной власти, измеряемой территориальным пространством, количеством подвластных городов, численностью населения, а также объемом получаемых доходов. Он отлично понимал, что лишь это может возвысить его наследника над удельными князьями. Из двадцати шести городов, принадлежавших Московскому княжеству, Иван Васильевич получает четырнадцать. Не обидел Василий и других своих сыновей. Следующий за Иваном брат Юрий становится князем дмитровским, Андрей Большой – князем углицким, Борис – князем волоцким, Андрей Меньшой – князем вологодским. В составе Московского княжества сохранился еще один небольшой удел, принадлежавший внуку Дмитрия Донского – Михаилу Андреевичу Верейскому.

Теперь будет совсем не лишним вспомнить, что же из себя представляла тогдашняя Русь православная. Это: три практически равноценных и независимых друг от друга великих княжества (Московское, Рязанское, Тверское), настолько независимых, что их отношения временами омрачались военными столкновениями; два удельных княжества (Ростовское и Ярославское), находившихся в полувассальной зависимости от Москвы: три города-республики (Псков, Новгород и незаслуженно забытая Вятка). Границы собственно Московского княжества упирались на севере в Клинский уезд Великого княжества Тверского. На северо-востоке они примыкали к новгородским, ярославским и ростовским владениям. На западе за Можайском уже располагалась Литва. На юго-западе граница с ней шла по реке Угре, что на территории нынешней Калужской области. По среднему течению Оки между Калугой и Коломной Москва граничила с Великим княжеством Рязанским, а по нижнему течению реки Нижегородский уезд Москвы соседствовал с подвластными казанским татарам мордвой и черемисами. Таким образом, самая дальняя точка Великого княжества Московского отстояла от стольного города не более чем на 200 километров.

По статусу великий князь московский мало чем отличался от таких же великих князей, державших свои столы в Твери и Рязани, а по сравнению с литовско-русским князем, чьи владения простирались от Балтийского моря до Черного и от Буга до Оки, он был, мягко говоря, пигмеем. Однако Иван III имел одно преимущество, заключавшееся в том, что он как представитель московской ветви русского княжеского дома унаследовал пассионарность великорусского народа, закалившуюся в героических деяниях его предшественников. Сопутствовала ему и достаточно благоприятная международная конъюнктура, в которой он смог счастливо разобраться и применить которую мог с пользой для себя.

Обстановка же непосредственно вокруг Москвы была весьма напряженной и практически со всех сторон таила в себе серьезную опасность. Где-то в середине 40-х годов ХV столетия завершается становление самостоятельных татарских государств, обосновавшихся в Крыму и в окрестностях Казани и в свою очередь получивших заряд пассионарности и агрессивности. Великое княжество Литовское не оставляет надежд на поглощение Новгорода и Твери, а Ливонский орден все еще надеется завладеть Псковом. В 1453 году турки захватывают Константинополь, а в 1475 году подчиняют своему влиянию Крымское ханство, готовя силы для дальнейшего наступления на христианский мир. В 1459 году к власти в Большой Орде приходит Ахмат (Ахмед-хан), мечтавший восстановить на Руси порядки и отношения, существовавшие во времена Батыя и Узбека.

Практически все историки отмечают, что трагическая судьба отца и испытания, выпавшие в детские годы на долю самого Ивана Васильевича, воспитали в нем стойкое неприятие удельно-вечевого государственного уклада и сделали его последовательным поборником единодержавия. Это вряд ли можно отнести к каким-то новшествам, так как аналогичную политику проводили и Андрей Боголюбский, и Всеволод Большое Гнездо, изгонявшие за пределы Северо-Восточной Руси даже ближайших родственников, стеснявших их самовластие. Вместе с тем исследователи констатируют, что молодой великий князь избегал скоропалительных решений в государственных делах, предпочитая двигаться, постепенно подготавливая условия для успеха, и необязательно с помощью военных действий, а преимущественно дипломатическим путем. Когда нежелательное для него противодействие было объективно возможным, он поступал с чрезвычайной осторожностью, которую его современники, не разобравшись, принимали за нерешительность, а иногда и за трусость. Но там, где князь был уверен в успехе, он действовал решительно и смело. Примером осмотрительности могут служить его действия сразу же после вступления на престол. Тогда он, не применяя силы, а лишь с помощью своего «переговорщика» – московского дьяка Алексея Полуектова, ликвидировал остатки былой самостоятельности мелкоудельных ярославских князей, ходивших в подручниках Москвы еще со времен Дмитрия Донского, и включил их земли в состав Великого княжества Московского.

На следующий год Иван делает очередной шажок к подчинению Великого княжества Рязанского. Он организует брак своей сестры Анны с местным князем Василием Ивановичем, с девяти лет воспитывавшимся при дворе московского князя, чем окончательно подчиняет его своей воле.

Несколько последующих лет княжения Ивана III не были отмечены какими-то значительными событиями, если не считать эпидемии чумы, разразившейся в 1467 году и унесшей тысячи человеческих жизней, и смерти в том же году великой княгини Марии, оставившей после себя единственного сына – Ивана Молодого. Эта смерть как бы инициировала поиск новой выгодной партии для еще очень молодого князя, что и было реализовано через пять лет: имеется в виду его брак с племянницей последнего византийского императора Софьей (Зоей) Палеолог. На самом деле за этой кажущейся бессобытийностью скрывалась напряженная работа великого князя и его приближенных бояр по сбору информации, оценке ситуации на внешнем и внутреннем театре действий, определению очередной жертвы московской экспансии, накапливанию собственных сил и поиску временных союзников. Было, правда, предпринято несколько военных кампаний против казанских татар, но о них чуть позже.