Но все эти автоматы были чисто механическими, на рычажных передачах, действующих в строгой последовательности.

Куклы Щедрина, реагирующие на устные команды-вопросы, - роботы в современном понимании слова.

А заключительная сцена приведенного эпизода, несомненно, относится к той еще не существующей отрасли знания, которую А. Азимов назвал “робопсихологией”.

Если добавить в щедринскую “сказку” несколько слов о резисторах, позитронных связях, вакуумных ячейках и гипермнимых величинах, получится современный научно-фантастический рассказ.

“Игрушечного дела людишки” были опубликованы в журнале “Отечественные записки” в 1880 году.

А в 1883 году петербургский “Ежемесячный журнал романов и повестей” опубликовал фантастическую повесть графа Шузи “Подземный огонь”.

Сюжет повести таков. Некое акционерное общество роет шахту, чтобы достичь “подземного огня”. Одновременно работают вручную тридцать человек. Им очень трудно и жарко. Их бесплатно снабжают гренландским льдом - буксируют по морю айсберги. В погребках компании рабочие покупают “уплотненный кислород”, приготовленный машинами Пикте.

Эти машины упоминаются в повести очень часто - возможно, потому, что незадолго до выхода “Подземного огня” швейцарский ученый Рауль Пикте получил бледно-синюю жидкость - жидкий кислород.

Администраторы у Шузи носят в карманах “кислородные пастилки” и глотают их для охлаждения (добавим: совершенно не задумываясь о последствиях: эти “пастилки” имели бы температуру порядка минус 220° С и должны были давать после испарения примерно тысячекратный объем газа).

Шахтеры-европейцы не выдерживают жары, их заменяют африканскими неграми “из очень дикого, привычного к жаре племени”. Те довольствуются горстью фиников в день; по воскресеньям им сверх того выдают арбузы.

Африканские дикари оказываются немецкими диверсантами, имевшими задание взорвать шахту. Взрывчатку им прислали в чучеле белого медведя, вмороженном в гренландскую льдину. После разоблачения их “вождь”, немецкий майор, отвечает на вопросы президента акционерного общества: “- Как вы переносили работу в такой жаре?

– Дисциплина, милорд.

– А как вы довольствовались такой скудной пищей?

– Повиновение, милорд”. - Диверсантов оставляют на шахтерской работе, гарантировав им снабжение пивом, сосисками и кислой капустой.

Проходка продолжается. После многих приключений “подземный огонь”, в конце концов, сдан в эксплуатацию. При устье шахты возникает город Индустриа-Сити. Суровый климат провинции Ольстер в Северной Ирландии становится тропическим. В городе - восточные дворцы, где среди фантастических удобств живут акционеры.

Под землей в Индустриа-Сити - второй город, населенный автоматами.

Энергией для автоматов служат сжатый воздух и пар, поэтому автор называет их “атмофитами”. Повсюду в Индустриа-Сити разбросаны зарядные станции, где атмофиты получают порцию электричества, пара и сжатого воздуха за счет энергии “подземного огня”.

Роботы-атмофиты по-собачьи преданы людям. Город обслуживают разнообразные “люди-орудия” - железные почтальоны, носильщики и даже кучера фиакров. Большая армия роботов занята в сельском хозяйстве, причем “железные пахари”, заменяющие одновременно лошадь и землепашца, обрабатывают землю обыкновенной сохой.

Благополучие общества базируется на труде атмофитов.

И вдруг “в результате чрезмерного развития и неблагоразумных усовершенствований” атмофиты взбунтовались. Они “мечтают истребить людей или заставить работать на себя”. Они “стали умнее людей”.

В парламенте идет бурное заседание: что делать? Некоторые предлагают “пробудить в атмофитах чувство человеческого достоинства, из рабов превратить в друзей…”.

Поздно. Атмофиты возбуждены восстанием, пьяны от неумеренного потребления энергии. Они мечут друг в друга страшные заряды электричества, выносят из погребов лейденские банки, “отбивают у них горлышки и пьют электричество”. Зажигают все, к чему прикасаются. Ужаснее всего “женщины” - швейные и стиральные машины. Последние “изрыгают лай, столь же грязный, как белье, которое они стирали”. Город окутывает отвратительный зловонный пар, “пропитанный запахом железа, пота и деревянного масла…” [То есть оливковое масло, которым смазывались тогда паровые мaшины].

К восставшим городским атмофитам присоединились сельскохозяйственные автоматы, вооруженные косами и серпами. Они атакуют ратушу - храм огня. Впереди камнеломный автомат весом в двести тонн. Телефоны тоже взбунтовались и изрыгают ругательства.

Уже рухнули ворота, и армия разъяренных машин хлынула во двор, но тут главный инженер “твердыми шагами подошел к крану от трубы, распределяющей энергию от шахты, и закрыл его”. Атмофиты, у которых, видимо, кончался заряд, бросились к зарядным станциям, но напрасно… Индустрия-Сити спасен!

Вот вам и вся повесть. В ней нетрудно найти гротеск и пародийность, направленную на некоторые произведения Жюля Верна. Так, неизбежно приходит на ум “Путешествие к центру Земли” и “500 миллионов бегумы”, вышедшие незадолго до “Подземного огня”.

Современники часто пародировали Жюля Верна, но в большинстве случаев дружески, с откровенной симпатией к романисту.

“Подземный огонь” не отнесешь к числу дружеских пародий: слишком много в нем желчной озлобленности аристократа, может быть, не возражающего против прогресса технического, но уж, во всяком случае, никак не приемлющего прогресса обществ,енных отношений.

Однако вернемся к нашим роботам.

Автор “Подземного огня” описывает роботов-атмофитов на уровне однопрограммных паровых машин.

Что могло, подсказать ему возможность самопрограммирования? Не мог же он тогда знать об устройствах памяти, о кибернетических устройствах.” По части теории систем управления “граф Шузи” знал не более Гомера. Его “железный пахарь” - машина, не более склонная к самосовершенствованию, чем современный трактор. И тем не менее он приводит как причину бунта “чрезмерное развитие и неразумные усовершенствования”.

Или же это всего только слепые опасения по аналогии с рабочим классом, который когда-то ведь тоже воспринимался определенными слоями общества лишь в качестве механической, по-собачьи преданной и покорной силы, но вот “чрезмерно развился”, поумнел и оттого взбунтовался?… Ведь повесть о подземном огне появилась вскоре после того, как были утоплены в крови последние баррикады Парижской коммуны.

И фантастический бунт роботов, возможно, навеян грозной памятью 1871 года.

Золотые самоходные, наделенные разумом девушки. Воздуходувные машины с автоматикой, на ходу вычисляющей и задающей параметры дутья. Куклы, воспринимающие голосовые команды и способные к самоусовершенствованию… до лицемерия.

Наконец, целая серия роботов узкоспециального назначения, ставших “умнее людей”. И все это задолго до появления великолепных формулировок Айзека Азимова.

Видно, человек издавна мечтал о помощниках более сильных и надежных, чем он сам и боги, которых люди “изобрели” до того, как придумали роботов.

Мы уже знаем, каким должен быть робот. Но пока мы еще не можем разработать даже технический проект, не то что рабочие чертежи.

Но мы уже вышли на уровень задания на проектирование, роботов. Нам необходимо сделать еще очень много, но дорога уже известна. От Гомера до Айзека Азимова фантастика сделала свое дело. Очередь за наукой, а потом - за,техникой.

Что будет дальше - пока не ясно. Впрочем, для того чтобы покончить с темой, приведем несколько строк из того же Азимова: “Между 2003 и 2007 годами большинство правительств запретило использовать роботов на Земле для любых целей, кроме научных…”