— Ты лучше на инфраискатель поглядывай. Сюда туристам вход закрыт. Здесь знаешь чьи владения? Старика Дунна.

— Кроткий Дунн. Специальность — моральный шантаж и политические убийства. Шифр по Картотеке Наблюдений СА-888. Но он же умер, капрал?

— Сразу видно, что у тебя коэффициент девяносто. В Вудхольме только двое живых — мы с тобой. И другим сюда не сунуться. Это район старика Дунна. У него здесь свой бизнес. Ведь призраки… как бы тебе сказать… вроде как бы болеют… распадаются, что ли… Так вот, старик Дунн достает для них лекарство и торгует им.

— Лекарство для призраков?

— Разумеется. У каждого свой бизнес. Даже после смерти. А туристов старик Дунн не любит, у него с живыми свои счеты. Ну, а кое-кто из городских властей его поддерживает: закрыли ход туристам и вообще всем живым.

— Капрал, как вы думаете, какой коэффициент у того ученого парня, что возится с нашими инфраискателями?

— Наверное, семьсот. Конечно, он здорово придумал. Как отличить призраков от живых? Никто не знал. Я сам расстреливал патроны дюжинами. Палил в любое подозрительное привидение. Но парень додумался: всякий живой — тепленький. Инфраискатель улавливает тепловые лучи. И точка! Живой мигом очутится на экране. А призраки холодненькие. Ледяные красавцы — вот они что такое… Э-э-э! Берегись!

С афиши заколоченного кинотеатра соскочил намалеванный фиолетовой краской вампир. В два прыжка он достиг патрульной машины и дрожащими от нетерпения губами зачмокал по ветровому стеклу, стараясь добраться до полицейских.

Здания Вудхольма призрачно оживлялись. С треском распахивались окна. Два негра в кандалах протащили через улицу ржавый папиросный автомат. Светящаяся собака хватала их за пятки. По проводам, перекинутым между домами, полз кошачий скелет и злобно мяукал. Когда патруль подъехал ближе, он упал с проводов, и кошачьи кости с дробным стуком рассыпались по крыше автомобиля. Младший полицейский инстинктивно пригнул голову и больно ударился о колено, прикусив губу. Из губы потекла кровь. Капрал обернулся к нему, и в тот же момент огромный грузовик наехал на машину. Оба упали на пол машины, ожидая самого страшного, но грузовик-призрак проехал сквозь них, не причинив вреда.

Когда младший полицейский приподнялся, он увидел оживший экран. Зеленая жирная черта в центре экрана могла означать только одно: навстречу им двигался теплый и, следовательно, живой человек. Живым вход в район Вудхольма был запрещен.

— На экране одиночная цель. Расстояние — сорок ярдов, — прошептал младший.

Дальше они действовали автоматически, выполняя пункты и подпункты добросовестно и кропотливо разработанной инструкции.

Младший усилил яркость изображения, поставил искатель на автоматическое сопровождение цели, включил магнитофон с внутренним и наружным микрофонами, включил звуковые часы, которые отметили на ленте магнитофона время начала операции, пустил в ход кинокамеру, оборудованную для съемок объектов, излучающих тепловые лучи, проверил радиосвязь со штабом патрулирования, выдвинул из спинки сиденья ящик с медикаментами индивидуальной самопомощи, надел каску с прозрачным пуленепробиваемым забралом и приготовился выполнять указания капрала.

Капрал установил наружный снайпер-пулемет на автоматическое сопровождение тепловой цели, включил прожекторы ослепляющей яркости, выдвинул ящик с медикаментами, надел каску, включил мегафон.

Мегафон громоподобно рявкнул голосом лучшего трагедийного актера, записанным на пленку после многочисленных репетиций:

— Стой! Остановись, несчастный! Ты погиб!

Только тогда уже не на экране, а в луче прожектора ослепляющей яркости они увидели нарушителя. Это был молодой мужчина выше среднего роста. Он стоял спиной к машине, держа в руках две большие коробки.

Мегафон истошно орал:

— Ни с места! Ты окружен! Сдавайся! Тебе ничто не поможет!

Мужчина обернулся навстречу прожектору и неловким жестом поднял правую руку. Вместе с рукой угрожающе вздернулась вверх черная коробка.

— Бомба! — воскликнул младший полицейский и дернул капрала за плечо. — Сейчас бросит! Скорей!

Капрал нажал массивную кнопку снайпер-пулемета. Машину мелко затрясло, пулемет сработал. Нарушитель дернулся влево, автоматы сопровождения цели внесли коррективы в судорожную работу пулемета. Еще секунду человек стоял неподвижно, потом рухнул. Через наружный микрофон высокой чувствительности магнитофон записал последний крик нарушителя. Звуковые часы отметили на магнитофонной ленте время окончания операции. Капрал, не снимая каски с пуленепробиваемым забралом, выбрался из машины и подошел к убитому. Перед ним лежал тот самый ученый парень, который устанавливал на патрульные машины инфраискатели.

Черных коробок капрал не нашел.

Ежемесячные интеллектуальные обследования при помощи Универсального Детектора каждый раз подтверждали, что коэффициент умственного развития Кен Прайса пока что не опускается ниже четырехсот пятидесяти. Поэтому фирма «Медикал-Секьюрити» охотно предоставила ему место старшего коммивояжера.

Сейчас Прайс собирался нанести важный и прибыльный визит потенциальному клиенту фирмы.

— Ты не забыл надеть железные носки? — заботливо спросила Сали.

— Ну что ты, женушка, когда я вспоминаю свою раздробленную лодыжку, я готов надеть хоть две пары железных носков.

Прайс знал только по рассказам деда про те давно прошедшие времена, когда от грабителей и коммивояжеров, навязывающих всякий хлам, защищались удивительно примитивно.

Подумать только, держали злых псов, которых любой воришка мог подкупить куском двадцатипятицентовой собачьей колбасы. Или ставили жалкий фотоэлемент с дребезжащим звонком и чувствовали себя в безопасности. Патриархальная идиллия с фотоэлементами и собаками кончилась! Теперь электронные опознаватели, стоящие на страже квартир и гаражей, отличали своих хозяев от случайных визитеров по тембру голоса, весу, росту, форме уха, узорам на кончиках пальцев, а также молниеносно стряпали опознавательные анализы химического состава волос и ногтей. Переминаясь с ноги на ногу, чтобы размять носки, сплетенные из стальных колец, Прайс вспоминал, как он схватил воспаление легких, провалявшись всю ночь на каменных ступеньках особняка Джона Сквайгарта.

Имел неосторожность прикоснуться к дверной ручке! Электронный замок немедленно выпалил в него струю наркотизирующего газа. Прайс тут же повалился на ступеньки и захрапел, а Сквайгарт приехал только утром и очень веселился, когда полусонный Прайс пытался отыскать пижамные брюки.

А раздробленная лодыжка! Стальные клыки дверного капкана впились в ногу почище любой собаки. Ему же еще прислали счет от слесаря за перепиливание капкана. Прайс до сих пор содрогается, вспоминая ошеломляющую боль и нестерпимый визг пилы — капкан был сделан из специальной визжащей стали.

Ничего! Как говорил мистер Овидий, люди терпеливы, потому что боги в свое время сумели сделать их из камней.

Прайс знал кучу подобных утешительных и волнующих изречений, так как в молодости любил принимать участие в телевизионных блицвикторинах, и благодаря одной из викторин познакомился с Сали. Она уверяла, что это был его самый крупный выигрыш.

Размышляя таким образом, Прайс подъехал к дому Оливера Хэмста, остановил машину и вынул из багажника складной шест — его собственное изобретение, которым он очень гордился. Вытянув шест до трехметровой длины, Прайс ткнул его концом в кнопку звонка. Ближе подойти к двери он не решился. Струя вонючей жидкости, оставляющей на костюме непрошеного гостя смердящие несмываемые пятна, — это самое малое, на что вы можете рассчитывать, стараясь проникнуть в дом такого известного изобретателя, как Оливер Хэмст.

Ничего не поделаешь, частная собственность — ужасная недотрога!

— Подойдите ближе! — загремел скрытый динамик.

Кен Прайс сделал два шага к двери.

— Цель визита? — ошеломительно громко поинтересовался динамик.