Существует два способа, известных миру, которые могли бы обеспечить народному правительству Рима дальнейшее развитие после дней его расцвета во времена Аппия Клавдия Цензора, в конце IV в. до н. э… Но ни один из них не был известен римлянам.
Первым из этих способов является надлежащее использование печати. В нашем повествовании о ранней Александрии мы уже отмечали тот странный факт, что печатные книги так и не появились в мире в IV и III вв. до н. э. Теперь, рассказывая о событиях в Риме, нам придется повторить это замечание. Для современного человека вполне очевидно, что правительство, действующее на обширной территории, должно обеспечить устойчивое поступление ко всем гражданам точной информации об общественной жизни для поддержания их интереса к участию в делах государства. Народные правительства современных государств, появившиеся по обе стороны Атлантики в последние два столетия, стали возможны только посредством более-менее честного и исчерпывающего обсуждения вопросов общественной жизни в прессе. Но в Италии единственным способом, которым правительство Рима могло сообщаться с группой своих избирателей в какой-либо отдаленной части государства, было отправить к ним вестника. С отдельным гражданином у него вообще не было никаких способов поддерживать связь.
Вторым способом в истории человечества, который появился главным образом благодаря англичанам, но так и не появился у римлян, и почти столь же очевидный, — является использование представительного органа власти (парламента). У старого народного собрания (в его трисоставной форме) еще была возможность заменять собой собрание представителей. Позднее в истории, по мере роста государства, англичане осознали эту необходимость. Отдельных лиц, рыцарей графств, созывали в Вестминстер, чтобы дать им возможность выступить и проголосовать, отстаивая местные интересы. Их формально избирали с этой целью. С современной точки зрения, ситуация в Риме просто взывала к созданию подобного института. Но это так и не было предпринято.
Народное собрание по трибам (комиция трибута) — одна из трех основных форм народного собрания — созывалось вестниками за семнадцать дней до назначенной даты сбора. Но большинство граждан Италии неизбежно оставалось в неведении относительно его созыва. Авгуры, жрецы-предсказатели, которых Рим унаследовал от этрусков, в ночь непосредственно перед открытием собрания исследовали внутренности жертвенного животного, и если они находили уместным объявить, что эти забрызганные кровью предзнаменования неблагоприятны, собрание распускалось. Но если авгуры сообщали, что печень своим видом предвещает успешное проведение собрания, тогда с Капитолия и с городских стен трубили в горны, и собрание открывалось.
Оно проводилось на открытом воздухе, то на малом Форуме под Капитолийским холмом, то на тихой лужайке за пределами Форума или на Марсовом поле, где занимались военными упражнениями, — самой оживленной части современного Рима, но в те времена просто открытой местности. Все начиналось с рассветом, после прочтения молитвы, открывающей собрание. Сидений не было, и это, вероятно, помогало приучить граждан к правилу, что с государственными делами следует управляться до наступления ночи.
Сперва начиналось обсуждение тех вопросов, ради которых созывалось собрание, тех решений, какие следовало принять. Перед собравшимися зачитывались предложения. Разве не удивительно, что в такой ситуации не раздавались отпечатанные листки с вопросами, предложенными к обсуждению?! Но если такие листки и предлагались, то только рукописные, с возможными ошибками, а то и намеренными фальсификациями. По-видимому, задавать вопросы не разрешалось, но каждый участник имел право выступить перед собранием с позволения председательствовавших магистратов.
Затем все собравшиеся расходились по специально огороженным делянкам, напоминавшим загоны для скота, каждая для отдельной трибы, где после обсуждения триба голосовала за предложенное решение. Окончательное решение принималось не большинством граждан, но большинством триб. И оно во всеуслышание объявлялось вестниками.
Народное собрание по центуриям (комиция центуриата) проходило по очень схожим правилам, за исключением того, что вместо тридцати пяти триб, в III в. до н. э., было 373 центурии. Это собрание опять же начиналось с жертвоприношения и открывающей молитвы. Центурии, первоначально воинские подразделения (подобно «сотням» средневекового местного самоуправления), к тому времени уже давно утратили всякое отношение к числу сто. В состав отдельных центурий входило всего несколько человек, а некоторые были весьма многочисленны. Было восемнадцать центурий всадников, которые изначально включали в свой состав людей, обладавших достаточным состоянием, чтобы иметь коня и снаряжение, необходимое для службы в коннице. Позднее сословие римских всадников, как и рыцарское в Англии, стало заурядным общественным подразделением, не имевшим никакого военного, духовного или нравственного значения. Всадники превращались в очень влиятельный класс, по мере того, как Рим торговал и богател; какое-то время они были тем классом, который двигал все римское общество. Сенаторам примерно с 200 г. до н. э. не разрешалось заниматься торговлей. Всадники, таким образом, превратились в крупных торговцев (негоциантов), а как откупщикам государственных доходов (публиканам) им принадлежало право собирать налоги.
Существовало еще восемьдесят центурий состоятельных людей (имевших более 100 000 ассов), двадцать две центурии тех, чье состояние приближалось к 75 000 ассов, и так далее. Было две центурии механиков и музыкантов, и одну центурию составляли пролетарии. Решения принимались по большинству центурий.
Не удивительно, что с ростом римского государства и усложнением его деятельности власть перешла от народных собраний к сенату, сравнительно компактному властному органу. Число сенаторов варьировалось от (самое меньшее) трехсот сенаторов до девятисот (до этого числа сенат был увеличен Цезарем). Это были люди, имевшие отношение к политике и крупным торговым операциям, более-менее знавшие друг друга, знакомые с традициями управления и государственной жизни.
Властью назначать и собирать сенат в Республике сначала были наделены консулы, а затем, некоторое время спустя, была учреждена должность «цензора», к которому перешла значительная часть полномочий консулов, в том числе право назначать и собирать сенаторов. Аппий Клавдий, один из первых цензоров, который воспользовался этим правом, внес вольноотпущенников в списки триб и призвал сынов вольноотпущенников избираться в сенат. Однако это мероприятие шокировало консервативные инстинкты того времени. Консулы отказались признать его сенат, и следующие цензоры отклонили его предложения.
Однако эта попытка весьма показательна в том, насколько сенат продвинулся за первоначальные рамки исключительно патриархального властного органа. Как и современная британская палата лордов, он стал собранием крупных бизнесменов, энергичных политиканов, успешных проходимцев, крупных землевладельцев и прочего подобного люда. Его патриархальное достоинство было не более чем колоритным притворством в духе римской старины. Однако, в отличие от британской палаты лордов, законное право контролировать сенат имело лишь малоэффективное на родное собрание, которое мы уже описывали, и трибуны, избираемые собранием плебеев. Этот правовой контроль над консулами и проконсулами был незначительным; он обладал малой исполнительной силой. Интересы членов сената, вполне естественно, были противоположны интересам основной массы граждан. Но на протяжении нескольких поколений эта обширная масса простых людей была неспособна выразить свой протест на действия сенатской олигархии.
Прямое народное управление государством не ужилось в Италии, поскольку еще не было ни общественного образования, ни прессы; не было и представительной политической системы. Оно провалилось по причине этих технических трудностей еще до начала 1-й Пунической войны. Но его возникновение представляет огромный интерес, как первая попытка распутать тот клубок проблем, с которым пытается разобраться политический разум в настоящее время.
