Почти с самого начала эти представители простых собственников из города и деревни — палата общин — заседали и обсуждали проблемы отдельно от важных лордов и епископов. Таким образом, наряду с епископальным и аристократическим собранием — палатой лордов — в Англии возникло представительное собрание простого народа, палата общин. Большой и основополагающей разницы между составами обеих палат не было: многие рыцари от графств были состоятельными людьми, которые могли быть столь же богатыми и влиятельными, как и пэры, но в целом палата общин представляла собой более плебейское собрание.
С самого начала эти два собрания, и особенно палата общин, стремились присвоить себе все функции по налогообложению в стране. Постепенно они расширили свою компетенцию от рассмотрения прошений до критики всех дел в королевстве.
Мы не будем отслеживать все колебания власти и престижа английского парламента во времена монархии Тюдоров (Генрихов VII и VIII, Эдуарда VI, Марии и Елизаветы). Но когда Яков Стюарт стал открыто претендовать на деспотизм, то у английских торговцев, пэров и состоятельных людей нашлось испытанное и освященное традицией средство защиты своих интересов, которого не было ни у какого другого народа в Европе.
Еще одной особенностью английского политического конфликта была его относительная отстраненность от великой борьбы между католиками и протестантами, которой была охвачена вся Европа. Конечно, в английском конфликте присутствовали очень четкие религиозные мотивы, но в своих основах это была политическая борьба короля и парламента, представлявшего граждан, владевших частной собственностью. Формально и верховная власть, и народ принадлежали к Протестантской церкви. В народных массах была распространена форма протестантизма, с трепетом относящаяся к Библии, но отрицающая роль и власть священников; это была народная Реформация. Король же был номинальным главой особой священнической церкви, где соблюдалось таинство причастия — государственной Англиканской церкви, которая представляла Реформацию королевскую. Однако этот антагонизм никогда полностью не оттеснял на второй план основного вопроса конфликта.
Еще до смерти Якова I (1625) противостояние между королем и парламентом достигло высокой точки, но только во время правления его сына Карла I оно переросло в гражданскую войну. Карл делал как раз то, чего можно было ожидать от короля в подобной ситуации, когда не было достаточного парламентского контроля над внешней политикой; он втянул страну в конфликт как с Испанией, так и с Францией, а затем обращался к стране за помощью в снабжении, надеясь, что патриотические чувства превозмогут обычное нежелание давать ему деньги. Когда же парламент отказывал в ассигнованиях, он требовал займов у различных подданных и прибегал к иным незаконным вымогательствам.
Это привело к тому, что в 1628 г. парламент издал очень важный документ — «Петицию о праве», которая на основании Великой хартии вольностей впервые ввела законодательные ограничения на власть английского короля, лишила его права выдвигать обвинения против кого-либо, заключать кого-либо в тюрьму или наказывать, а также расквартировывать среди населения войска, кроме как в соответствии с должной юридической процедурой.
Посредством «Петиции о праве» английский парламент изложил свои доводы. Склонность «излагать доводы» всегда была очень характерной английской чертой.
Карл обошелся с этим парламентом своевольно и дерзко: он распустил его в 1629 г. и в течение одиннадцати лет не созывал нового парламента. Незаконно он продолжал взимать деньги, но явно недостаточно для своих нужд; осознав, что Церковь можно использовать как инструмент подчинения, он назначил Лода, агрессивного высокопоставленного церковника, очень набожного и верившего в «божественное право» короля, архиепископом Кентерберийским, а значит и главой Англиканской церкви.
В 1638 г. Карл попытался распространить наполовину протестантские, наполовину католические черты Англиканской церкви на еще одно свое королевство — Шотландию, где отход от католицизма был более полным и где несвященническая и несакральная форма христианства — пресвитерианство — установилась в качестве национальной церкви. Шотландцы восстали, а английские новобранцы, которых послал против них Карл, взбунтовались.
Финансовая несостоятельность — естественный результат «энергичной» внешней политики — была уже не за горами. Карл, оставшись без денег и верных ему войск, вынужден был наконец созвать парламент в 1640 г. Этот парламент, Короткий парламент, он распустил в том же году; он пытался созвать Совет пэров в Йорке (1640), а затем, в ноябре того же года, он созвал свой последний парламент.
Этот законодательный орган, Долгий парламент, собрался, будучи явно настроенным на конфликт. Он захватил Лода, архиепископа Кентерберийского, и обвинил его в измене. Он издал «Великую ремонстрацию» («протест»), которая представляла собой длинное и полное изложение его обвинений против Карла.
Специальным законопроектом предполагалось, что парламент будет собираться не менее одного раза в три года независимо от того, будет ли король созывать его или нет. В этом документе выдвигались также обвинения против основных министров короля, которые позволили ему править так долго без парламента, особенно против графа Страффорда.
Чтобы спасти Страффорда, король замыслил внезапный захват Лондона армией. Но этот план был раскрыт, и, при широком народном одобрении, тут же был принят законопроект, вынесший Страффорду приговор. Карл I, возможно один из самых подлых и вероломных обладателей английского трона, был напуган толпами людей в Лондоне. Для казни Страффорда, в соответствии с законной процедурой, необходимо было согласие короля. Карл дал такое согласие — и Страффорду отрубили голову.
Тем временем король плел заговоры и обращался за помощью к кому угодно — к ирландским католикам, к ненадежным шотландцам… Наконец он прибегнул к жалкой попытке применить насилие. Он появился в палатах парламента с намерением арестовать пятерых самых активных своих противников. Он вошел в палату общин и занял кресло спикера. У него была заготовлена некая смелая речь об измене, но, когда он увидел, что места пятерых его противников пусты, он пришел в замешательство; сбитый с толку, он говорил короткими бессвязными предложениями. Он узнал, что противники его покинули Вестминстер и укрылись в городе Лондоне, который обладал муниципальной автономией. Лондон выступил против короля. Неделей позже те же самые пять членов палаты общин с триумфом возвратились в парламент в Вестминстере под охраной отрядов лондонского ополчения; король, во избежание скандала и проявления враждебности, покинул Уайтхолл и отправился в Виндзор. Обе стороны стали открыто готовиться к войне.
Традиционно главнокомандующим армии был король, и солдаты привыкли повиноваться королю. У парламента же были более значительные ресурсы. Утром сумрачного и ветреного августовского дня 1642 г. король поднял в Ноттингеме свое знамя.
Последовала длительная и упорная гражданская война. Король удерживал Оксфорд, а парламент — Лондон. Успех сопутствовал то одной стороне, то другой, но король никак не мог захватить Лондон, а парламент не мог захватить Оксфорд. Каждый из противников был ослаблен умеренными сторонниками, которые «не хотели заходить слишком далеко».
Среди парламентских командующих появился некий Оливер Кромвель (1599–1658), который организовал небольшой отряд конницы и поднялся до генеральской должности. Лорд Уорвик, его современник, характеризует его как простого человека в суконном костюме, «который пошил неумелый деревенский портной». Он был не просто боевым солдатом, он был военным организатором; он имел представление о низких боевых качествах многих подразделений армии парламента и решил исправить положение. На стороне роялистов была живописная традиция рыцарства и верности; парламент представлял собой новое и трудное предприятие — без каких-либо подобных традиций. «Ваши войска, в большинстве своем, это старые хилые слуги и трактирщики, — сказал Кромвель. — Вы что, думаете, что боевой дух этих низменных и слабых обывателей когда-либо сможет противостоять джентльменам, у которых есть честь, бесстрашие и решимость?»
