Словами моего доброго друга Лао-Цзы из далекого Гонконга: – «Говорящий не знает, а знающий не говорит».

Надо сказать Слава Бутусов говорил мало, и иногда, когда говорил, говорил монументальные вещи. Вот пример. Как-то раз мы оказывали непосильную помощь в употреблении портвейна и сдаче диплома Архитектурного Градостроителя жене Димы Умецкого, Капитолине. До сдачи проекта приемной комиссии оставались какие-то считанные часы, а начертить еще нужно было оооййй как много. Вдруг Слава обнаружил, что в запутанной развязке дорог, одна уходит куда-то под мост и, блин душа, не выходит из-под него. И тут возник спор между Димой и Славой. Первый говорил, что огнем все гори, главное чтобы проект выглядел выхлестнутым, получить этот диплом, скрутить его трубкой и забить себе в бэк. Слава все это спокойно выслушал и сказал сакраментальную фразу:

Дима, дорога не может идти в никуда.

Типа того что, дескать, мол, всё окей – должна вести к храму?

Я моментально влез своим пьяным и потным языком в этот липкий спор.

Почему?

В первую очередь потому, что в ту пору активно находился под сильным влиянием Святого Писания, Корана и Сай Бабы. Святое писание, переписанное от руки щительнее нельзя моей бабушкой Катей, Коран – найденный на чердаке заброшенной мечети в селе Большеустьикинское, а Сай-Баба просто прилетал ко мне в моих снах каждую трезвую, не похмельную ночь.

Перед смертью баба Катя много мне лекций-пророчеств наговорила по поводу того, куда этот мир безбожный катиться.

Действующий и активно назло врагам коммунизма, пионер Уржаков не многое что запомнил, но вот задним числом вонючий интеллигент и художник иммигрант Гейтс восстановил в памяти, что мир по Писанию, скоро будет опутан сетью, которая задушит все живое на Земле и всем грешникам, типа тебя, пионер, будет присвоено число Зверя страшного, которое вопрут им в их грешную плоть. И как только это произойдет, то мир провалиться в геенну огненную, типа того, что, дескать, мол, перестанет совсем существовать.

Попомни мои слова, внучёк-милой-сын.

Конечно, каким образом нас задушит паутина, и как нам выжгут знаки, все это бабушка объяснить не могла по бедности человеческого языка, отвердевшего в борьбе с нуждой колхозной коллективизации. Однако умно и тягостно покачивала перед моим сопливым пионерским носом-картошкой своим заскорузлым в нудной работе указательным пальцем.

Ну и что мы видим сейчас?

Паутиной, интернетом, затянута уже добрая, продвинутая и просвещенная собой половина человечества. Вторая половина, не затянутая и не просвещенная, без сопротивления умирает, преспокойно расставаясь с нескучной жизнью.

А самая! продвинутая человечина в их японском лице уже вводит себе под кожу штрих со всей своей шестизначной информацией. Иногда даже без спроса, между прочим, родителей.

В Святом Коране так совсем понятно сказано —

Сума-46.7

…последней дорогой к Всемогущему Аллаху, что есть никуда и нигде идущая, так как недосягаемая высотой своей и чистотой…

…Аллах Акбар – Воистину Акбар

Сай-Баба, белый такой, бородатый старик-индус (я сначала думал, что это просто Смерть, но потом увидел его фотографию на стене в номере Гребня в Новотэле в Торонто), просто прилетает ко мне каждую Божию трезвую ночь и говорит, что уже давай, покупай билет, и полетели со мной в в в никудааааааа!!!

Я за ним лечу так, лечу, а он мне кричит, да кудаж-ты, ёбтать, летишь то, ты билет сначала купи, урод ты русский, православный. Вот и пойми его.

А утром просыпаюсь после таких с ним полетов – такой стояк на меня нападает, что сразу приходиться над собой в душевой кабине активно работать, даже никаких журналов с красивыми такими, голыми картинками не надобно.

Ну, так вот.

Так что говорится в бабушкином Писании и потом подтверждается в Святой Библии в Апокалипсисе от Фомы (Александрийская библиотека)?

А вот Фомы Неверующего писанина:

Я это достаточно внятно, на портвейном языке Славе высказал.

Слава попросил меня свернуть нежно все это трубочкой и засунуть себе в бэк. А так же попросил эту дорогу, ведущую в никуда на проекте Капитолины Умецкой, заштриховать почернее, чтоб дипломная комиссия не врубилась.

Понял, дурандас нетрезвый!

На этом спор о дорогах удачно завершился, потому как чувствовал я за собой вину страшную еще за прошлый год рабства.

А годом раньше, когда мы уже нашей отработанной бригадой помогали завершать дипломный проект Саше Коротичу, работавшему над градостроительством Комсомольского района в нашем таком горячо-сильно-так-любимом Свердловске, по моей вине произошел казус, который повлиял на презентабельность нашего такого любимого города.

Как существующий ночной сторож Клуба Арха, готовящийся в ряды Вооруженных донельзя Сил, постоянно выпивал по ночам с совершенно левым народом. Чаще всего с дипломниками и музыкантами, так как в клубе было прописано множество молодежных музыкальных коллективов, несущих в своих песенках разумное, доброе, вечное.

В те февральские дни заглянули ко мне в подвал на огонек не кто иной, как Карнет и Терри, с их новым и дорогим обнималовом в лице поэта-песенника Юры Юлиановича Шевчука, тогда еще только начинающего подниматься в глазах прозревшей на путь истины молодёжи.

Пришли такие трое, уже навеселе, грят, давай мы у тебя бутылочку портвигана пропустим, и пойдем Короту помогать с его завалящим дипломом. Там уже Бутусняк с Умкой ждут.

Я грю, да чо давайте пейте, веселитесь, только если комендантша Хафиза Исмаиловна прибежит, эта мышь белая, надо будет бастренько бутылки под стол запихать, атоеть уволят меня, как пить дать без выходного пособия.

Портвигана «Чашма» оказалось не одна бутылка, а одна бутылка в каждую руку.

Ну, сели, пьём. Шевчук все навертывал рассказать о газе «Зарин», которым, как, оказывается, дышит вся Уфа в определенных количествах. Грит, что если бы не Зарин, то в Уфе одни бы ординарные люди только и жили, а сейчас большинство – неординарные. Я грю, да, я знаю, сам Уфич. Вот гляди на меня, у меня один глаз немного выше другого. Ну, мы потом тут о политике немного поговорили в его песенках, потом стали под третью бутылку уже об армии, а на пятой бомбочке перешли, как положено на баб. Потом петь потянуло, хотя закон всем нормальным пацанам известен издавна: – «Воздерживайтесь от вина, женщин и песен. Преимущественно от песен».

Ну, тут мои прихожане потянулись за кисетами с сигами Прима и Стюардесса. Я грю, эээ нет, поколение вы моё потерянное, давайте-ка на февральскай марозец, типа того что, дескать, мол, трезветь, и дымите там. Сейчас Хафиза с первого этажа смог почует и к нам в подвал прибежит, вот тогда мне пиздец приключится. (Экскьюз май фрэнч). Коря с Терри сразу врубились, сиги попрятали, а Шевчуган сел такой в кресло, закурил свою Приму и давай дымить мне в лицо, сука.

Ну, я, молча так налил себе еще стакан, выпил, подхожу к нему, а он ведь крендель худооой, как глиста тогда был, в чем душа держалась. Всего себя на сцене вымотал.

(В Торонто когда он приезжал в 2001 году – репа у него, вооо какая стала. На телеге не объедешь).