Алекс перевел дыхание.

Кто-то ткнул его в бок.

– Высший класс, а?

– Не знаю, – искренне ответил он. – Ни черта я не знаю.

– О? Тебя кастрировали?

– Нет, у меня близорукость, – съязвил Алекс. Где рыжая? Уже ушла.

Момент публичного обнажения минул, и Дебора выглядела вполне довольной собой и улыбалась Мардуку. Он наклонился поцеловать невесту, и щупальца бороды поползли по ее груди, точно мохнатые пальцы. Мардук опустился на трон, парочка пошепталась, и бог погрузился в задумчивое молчание, из которого его вывел удар гонга. Он поднялся и, сопровождаемый восторженными криками и сальными советами, увел свою царицу из зала.

С их уходом все и закончилось. Алекс пробрался к Фессании, которая едва удостоила его беглым взглядом.

Вместе с тетушкой они присоединились к устремившейся на выход толпе.

Нингаль-Дамекин все еще находилась под впечатлением случившегося раньше.

– Не знаю, что и думать! Какой конфуз! Я так испугалась за этого несчастного ребенка, пусть даже и сына какого-нибудь бродяги.

– Сжечь такого – все равно что подколоть лисенка на охоте, – вскользь заметила Фессания. – А, Гибил! Можно вас на пару слов?

Никто не удивился, что в тот вечер отец Фессании не появился на вечерней молитве. Позднее, когда двор уже погрузился в сумерки, она отозвала своего раба в сторонку.

– Отлично сработано, Алекс! Завтра Гибил собирается предложить внести некоторые изменения в договоренности относительно того, где поселятся новобрачные после великого события.

– Хорошо. Знаешь, я тут думал… Все это могло ведь случиться и без нашего вмешательства.

– Ты имеешь в виду, если бы свиток достиг первоначального места назначения? Если бы он не попал в наши руки?

– Да.

– Может быть, но тогда бы я не смогла им воспользоваться. В любом случае получатели свое дело знают плохо. Держу пари, им неведом секрет невидимости.

– Но они также не знали и того, что мы намерены пустить его в ход! Подкупленный Мори маг сообщником быть не мог, иначе он ни за что бы не вернул свиток.

– Какой сюрприз для заговорщиков! То-то, должно быть, удивляются, как это все получилось без их участия.

– Гм!..

– В чем дело?

– Если бы я возлагал надежды на свиток и он пропал, я бы разработал альтернативный план. Может быть, даже не один.

– Какого рода план? Ничего странного ведь больше не случилось.

– Это-то меня и удивляет. Главным событием сегодня должно было стать жертвоприношение, так? Предположим, у меня бы что-то не получилось, и что тогда? Как бы они сорвали жертвоприношение?

– Не знаю… Огонь горел по-настоящему. И поленья были смочены маслом, а не водой.

– Бык! Что-то с быком! Планировалось, что маг поднимется на быка и опустит мальчишку внутрь.

– Да?

– В конечном итоге он так и не поднялся. А если бы поднялся и открыл крышку, то… что бы он там обнаружил? Скорее всего что-то такое, что помешало бы положить туда жертву. Может быть, что-то жуткое, что испугало бы его. Или что-то такое, что могло быть сочтено дурным предзнаменованием.

– Например?

– Ну, не знаю. Что-то опасное… клубок змей или шипящую кобру. Нечто ужасное и отвратительное. Спорю на что хочешь, они заготовили какой-то сюрприз. Так что никакой необходимости использовать свиток не было.

– М-м… Мой отец ведь мог получить предупреждение из дворца… насчет нас. С другой стороны, если представить клубок раздутых шипящих кобр! Впрочем, кобры, почувствовав жар, наверное, попытались бы выползти, вылезти через ноздри. Вот была бы картинка! Шипящие, ядовитые сопли!

На следующий вечер Мардук все же появился в молельне.

– Я получил послание от Гибила, написанное, очевидно, по наущению моей дочери, – не тратя время на околичности, начал он. – В нем сообщается – в достаточно вежливой форме, – что Музи намерен забрать невесту из этого дома и поселиться с ней в другом месте.

– О нет, нет! – воскликнула в отчаянии Нингаль-Дамекин. – После всего, что я сделала для удобства дорогого Музи! После всех трудов… И так внезапно… в последний момент. Это очень, очень плохо.

– Молчи, – оборвал ее причитания Мардук. – Выбирать не приходится. Обстоятельства изменились. После ясного и очевидного божественного вмешательства…

– Не странно ли? – вмешалась Фессания. – Похоже, у Мардука появились хитроумные враги. А что, он и впрямь намеревался убить ребенка?

Ее отец удрученно покачал головой.

– Такая мерзость… на моей свадьбе…

– Божественное вмешательство, папочка, не может быть мерзостью.

– Если бы дело только этим и ограничилось!

– Неужели было что-то еще? Я, кажется, ничего такого не заметила.

Некоторое время Мардук молчал, словно колеблясь между желанием поделиться с кем-то своими неприятностями и привычной осторожностью.

– Фессания, у тебя острый ум. Мой идол подвергся осквернению.

– Вот как. И осквернили его те же, кто устроил божественное вмешательство.

Мардук не стал возражать.

– Как такое могло случиться? После того, как твой раб вломился в мой храм…

– Он понес наказание за любопытство.

– Я не виню его. Наоборот, раба стоило бы поблагодарить. Из-за него я сменил магическое слово, открывающее как двери храма, так и нижний переход. Проникнуть в храм по туннелю из дворца или Вавилонской башни невозможно. Вот в чем загадка.

– Предателем мог оказаться кто-то из твоих магов.

– Новое слово никто не знает. Я никому его не говорил. Уверен.

Фессания ненадолго задумалась.

– Но ведь ты мог повторять слово про себя, чтобы не забыть.

– Что ты имеешь в виду? Что я хожу во сне? Что это я сам, того не сознавая, осквернил собственный храм?

– Осквернил как? Может быть, ключ в этом?

Нингаль-Дамекин, слушавшая поразительные откровения своего брата с открытым ртом, прикрылась ладошкой, чтобы не помешать дальнейшим излияниям неуместным словом или восклицанием.

– В него подложили тело прокаженного… если судить по обгоревшим останкам. И этими своими обезображенными пальцами он намеревался схватить любого, кто открыл бы моего быка!

– Откуда ты знаешь, что то был настоящий прокаженный? Не думаю, что огонь облегчил опознание. Любой труп можно обработать так, что он станет похожим на тело прокаженного. Обрубить пальцы и все такое.

– Нет, прокаженный был настоящий, на этот счет сомнений быть не может! Разве их нет в Вавилонской башне? Ради достижения своих целей заговорщики вполне могли убить одного из этих несчастных.

– Кому доставляет удовольствие возиться с телом прокаженного? Думаю, то был труп обычного человека, обработанный соответствующим образом. Не так уж и трудно. На мой взгляд.

– Ну конечно, – прорычал Мардук. – Конечно!

– Остается лишь выяснить, как предатель узнал магическое слово, чтобы открыть дверь и протащить тело в храм. Есть только один ответ: ты сам назвал слово.

– Я никому не говорил.

– Ты произносил его про себя. И, наверное, даже проговаривал вслух. Слово, о котором постоянно думал. Которое нельзя забыть. Может быть, бормотал во сне. Предыдущая Зарпанит провела последние ночи вместе с тобой?

– Разумеется.

– И что? Как она относилась к неизбежной отставке? К путешествию в Нижний мир?

– Принимала как неизбежное. Смиренно.

– Или жаждала мести? Надеялась заслужить благосклонность Нижнего мира, если козни против тебя строит именно Нижний мир? А может быть, она всегда была твоим врагом и просто выжидала удобного случая?

– Я произнес слово во сне, и она подслушала? Хорошая мысль. Если так, то все сходится. Все получает объяснение.

– Может быть, Мардуку следовало бы почаще советоваться со своей дочерью?

– Может быть. Что ж, мои планы отсрочены, но не отменены. И ты должна произвести на свет мальчика.

С этими словами Мардук исчез.

– Здорово придумано – свалить вину на предыдущую Зарпанит.

– С трупом прокаженного так скорее всего и получилось. Теперь отец уверен, что и подброшенное тело, и явление Мардука – дело рук одного и того же человека. Отличный ход. Из дворца предупреждений не было, значит, в поддержке ему отказано. По-видимому, его уже списали со счетов как неудачника. Полагаю, Аристандр потерял интерес к игре.