Корабль содрогнулся под градом лазерных разрядов, забарабанивших по корпусу.

— Война еще не окончена, — напомнила формовщица.

— Мастер Йим, — вмешался Харрар. — Если мы погибнем, не выполнив мисию…

— Какую еще миссию? — вскинулась Нен Йим. — Он не хочет везти нас на Зонаму-Секот. Он везет нас на Мон Каламари, где нас, скорее всего, бросят в тюрьму. Нет уж, лучше я умру, чем передам в их руки новое оружие.

— Да летим мы, летим на Зонаму-Секот! — закричал Корран. — С самого начала туда летели и сейчас летим. Но путешествие будет очень коротким, если в ближайшее время ничего не изменится.

Нен Йим угрожающе нахмурила брови:

— Это правда?

Харрар схватил ее за руку:

— Я страшусь смерти не больше, чем ты, Нен Йим. Но если ты побываешь на этой планете…

— Он еще не испытан, — сказала формовщица. — Это вариант организма, разработанного одной из моих учениц. Я создала его против йуужань-вонгских кораблей, которые могли нас преследовать, но теперь думаю, что его можно применять и против ваших тральщиков.

— Ну, так давай проверим! — молвил Корран. — Потому что через десять секунд…

Нен Йим кивнула и надела свой шлем восприятия. Спустя мгновение Корран почувствовал, как сквозь корабль что-то пронеслось и вылетело наружу.

— Что мы сделали?

Тут Нен Йим действительно улыбнулась:

— Если сработает, искусственная гравитационная аномалия сейчас исчезнет. Когда это случится, рекомендую прыгать в гиперпространство.

— Тахири, вводи микропрыжок, — приказал Корран.

Девица кивнула и склонилась над компьютером.

Позади них кабину прошил лазерный луч — прямое попадание, корпус пробило навылет. Воздух начал со свистом вытекать в вакуум, и Коррану показалось, будто ему в горло просунули раскаленный провод. Можно было только догадываться, что чувствовал пилот, подключенный к кораблю.

Затем рана заросла, и атмосфера стабилизировалась. «Хитро, — подумал Корран. — Но каков предел его способности к самоисцелению?»

И тут же он получил подобие ответа от самого корабля. Еще одно такое попадание — и конец.

— Нас ничто не держит, — сообщила Тахири.

— Жизнь прекрасна, — ответил Корран и нажал на кнопку, послав корабль туда, где нет света звезд.

— Полагаю, ты не собираешься рассказывать, что это за штука? — спросил джедай. Пульс потихоньку возвращался к норме.

— Полагаю, нет, — отвечала Нен Йим. — Но, похоже, полевые испытания прошли весьма успешно.

— Что ж, поздравляю, — сказал Корран.

«Интересно, как скоро вы начнете применять это против нас? Что ж, по крайней мере, мы знаем, что это оружие существует, и если ты не соврала, что это прототип, его вряд ли в сей момент используют против Галактического Альянса».

— У меня голова идет кувырком, — пробормотал он.

— Что? — переспросила Нен Йим.

— Ничего.

— Не хочу перебивать, — произнес Харрар, — но могу ли я узнать, правду ли ты сказал о направлении нашего перелета?

Корран обернулся и увидел, что к ним присоединился Пророк.

— Да, — ответил он. — Мы туда и летели с самого начала.

— Ты нас обманул, — упрекнула его Нен Йим. — Для чего?

Пророк выпрямился во весь рост и скрестил руки на груди.

— Для того, чтобы посмотреть на нашу реакцию, — сказал он. — Если бы мы попытались добыть у него координаты силой, он бы понял, что нам нельзя выдавать секрет, и на этом бы наше путешествие закончилось. — Он пристально посмотрел на Коррана. — Верно, джеидаи Хорн?

— Да, вкратце это так, — подтвердил тот. — Весьма толковый анализ как для святого мужа.

— Осмысление — сущность просветления.

«А также основа шпионажа, — мысленно прибавил Корран. — Интересно, кем ты работал, прежде чем заделался Пророком?»

Может, Тахири чего-нибудь выяснит. Он сделал себе заметку на будущее — как-нибудь попозже расспросить ее.

— И когда же мы прибудем? — спросил Харрар.

— Точно не знаю, потому что какое-то время придется передвигаться малыми прыжками. Вероятно, через несколько дней.

Следующий прыжок доставил их на околицу безымянной звездной системы. Центральное светило казалось крохотным голубым шариком, но вокруг него сверкало обширное кольцо, которое светилось так, словно состояло из сотен триллионов явинских самоцветов. Тахири зачарованно смотрела на невиданное зрелище. Кольцо напоминало то облако, то разлитую жидкость.

— Должно быть, ты повидала немало таких чудес, — сказала Нен Йим. Тахири слышала, как формовщица приблизилась, но не обернулась.

— Что с того? — ответила она. — Каждая звездная система уникальна. Каждая прекрасна по-своему.

— Данная система действительно прекрасна. Это что, лед?

— Может быть, — сказала Тахири. — Я не задавалась таким вопросом, я просто стою и любуюсь.

— Возможно, система бедна тяжелыми элементами. Тороидальное облако материи, сконденсировавшись, образовало ледяные глыбы, которые затем были разорваны приливными силами.

— А может, это странствующий гигант преподнес свадебный подарок газовой туманности, — ответила Тахири.

— Почему ты придумала такую нелепую гипотизу? — формовщица выглядела неподделно озадаченной.

— Почему ты все разбиваешь вдребезги? — отпарировала Тахири. — И вообще, кто верит в то, что Вселенную сотворил Йун-Йуужань из кусков своего тела, тот, по идее, способен поверить во что угодно.

Нен Йим умолкла, и Тахири подумала, что разговор, скорее всего, окончен.

— Вера — странная вещь, — сказала наконец формовщица. — Она обладает бесконечной инерцией. Моя наставница вообще не верила в богов.

— А ты?

Щупальца на голове Нен Йим сплелись задумчивым узором.

— Я считаю, что религия — это метафора, наше представление о вселенной, которая не нуждается в гипотезах. Оно ничем не отличается от твоего наивного восторга внешним видом этой системы. Мой восторг порожден пониманием. Ты права: если бы я могла разобрать эту вселенную на части и потом собрать снова, я бы сделала это.

— Ты лишаешь себя половины чуда, — сказала Тахири.

Нен Йим презрительно фыркнула.

— Чудо в том, что ты сочиняешь всякие истории о гигантах и свадебных подарках, — ответила она. — Чудо в том, что мой народ связывает сотворение мира с актом саморасчленения. Мы прячем истинное чудо за своими фантазиями. И если вселенная не хочет подлаживаться под наши фантазии, разве от этого она становится менее изумительной? Это же верх зазнайства.

— Твое объяснение тоже не более чем гипотеза.

— Верно. Но это гипотеза, которую можно проверить. Гипотеза, от которой я охотно откажусь, если она не подтвердится. Гипотеза, которая для меня всего лишь средство для отыскания истины. Я нахожу в ней больше изумительного, чем в любом факте, принятом на веру.

— Так ты не веришь в богов? — спросила Тахири.

— Я считаю, что за ними все же есть что-то реальное. Но я не думаю, что они реальны в ортодоксальном смысле.

— Интересно. И чем же они, по-твоему, являются?

— Понятия не имею. У меня даже нет гипотезы, которая могла бы послужить в качестве отправной точки.

— Как насчет такого? — предложила Тахири. — Вот тебе гипотеза. Твои боги — результат неправильного понимания Силы.

— Энергетического поля, из которого вы, джеидаи, будто бы черпаете энергию? — недоверчиво переспросила Нен Йим.

— Ты не веришь в Силу?

— Верю — в том смысле, что вы где-то берете энергию для своих фокусов, так же как ваши машины берут энергию от источников питания. Отсюда не следует, что это какая-то вездесущая мистическая энергия, наделенная собственной волей, как верят джеидаи. Потому что как ты тогда объяснишь тот факт, что йуужань-вонги не существуют в Силе?

— Да, это загадка, — согласилась Тахири. — Но Сила — это не батарея. Она — нечто намного большее.

— Так вы считаете. Если это верно, то, возможно, ваша Сила и наши боги — результат неверного понимания чего-то более великого.

По спине у Тахири пробежал легкий холодок. Именно так считал Энакин… или почти так.