Гораздо позже я понял более глубокий смысл метафоры: корабль, на борт которого предстояло подняться, представляет Вознесение. С помощью этой книги мне передали информацию прежде, чем я приступил к изучению бо льших и лучших событий во вселенной.

Вскоре после этого я ехал в поезде в Колорадо. Я не сдал вещи в багаж, и мои четыре сумки казались неподъемными. Поездка заняла больше двух дней, и я не мог спать. Впервые я делал что-то сам, для себя, и чувствовал себя не в своей тарелке.

Проходили часы, а я лежал, уставившись на тусклые цифры на верху пролета между вагонами; меня переполняла печаль от потери Юми. Какие бы проблемы между нами ни существовали, я любил ее, хотя не мог объяснить это себе.

Первый день в Боулдере был облачным и совсем не впечатляющим. Даже горы, о которых бредят все, были не видны. Устроившись в гостинице, я свалился в постель и безмятежно проспал большую часть дня и всю ночь.

На следующее утро я вышел из гостиницы и увидел, что солнце разогнало облака. Прямо передо мной высились величественные горы. Я был ошеломлен. Это были не обычные горы, а крутые треугольные, скалистые глыбы, возвышающиеся в небе, как гигантские пирамиды. Это был еще один важный знак.

Короче говоря, я прошел интервью и думал (ключевое слово), что сделал все хорошо. Я встретил двух молодых людей, тоже поступающих в этот Институт, Карла и Мередит. Мы быстро подружились и следующие три дня провели вместе.

Мередит арендовала машину, и мы поехали в горы. Пока мы стояли на вершине, где захватывало дух от великолепия картины перед глазами, я размышлял о том, что никогда раньше не видел истинной красоты Земли.

В разговоре с Карлом я поделился с ним своими ощущениями: я скорее чувствую себя мальчиком, чем мужчиной. Кроме того, я только что закончил колледж и никогда не жил вне студенческого городка. Мне не приходилось самому справляться с проблемами взрослой жизни.

Карл и Мередит все понимали и сочувствовали мне, объясняя, что общество утеряло все “моральные принципы”, которые когда-то были обязательными для всех. Сейчас, объясняли они, я создаю мои собственные принципы, начиная новую жизнь в качестве студента Наропы.

Прямо сейчас я планировал найти работу и начать жизнь здесь, посещая Напору в осеннем семестре. Это был грандиозный план, который не мог провалиться. Я знал, что для меня это будет способ получить пропуск к карьере, фокусирующейся на духовности.

Карл посоветовал обратиться в агентство по трудоустройству для получения временной работы, по его словам, “быстрой и грязной”. Утром в понедельник я так и поступил. Во вторник с утра я приступил к новой работе в компании по программному обеспечению — Rockies.

Нет нужды говорить, что работа оказалась сущим адом. Вы стоите на одном месте все восемь часов, складывая дискеты настолько быстро, насколько быстро могут двигаться ваши руки. Меня окружали странные люди среднего возраста, которые постоянно жаловались на все.

Я был очень несчастен, и от долгого стояния на ногах чувствовал резкую боль в конечностях.

Кроме того, я начал волноваться, что не сумею заработать достаточно денег на жизнь. Меня пытались выселить из отеля, чтобы освободить место для временных постояльцев.

По прошествии недели, я начал еще больше волноваться о том, смогу ли осилить все это. Вдруг в конце недели мне позвонила мама.

“Дэйв, — сказала она, — я получила письмо из Наропы. Оно ужасно тонкое ”.

Я был шокирован. “Ты хочешь сказать, что они меня не приняли? — подумал я про себя. — Это невозможно. Я занимался метафизикой всю жизнь. И не вижу причин, почему бы им меня не принять”.

“Ладно, давай послушаем”, - уныло отреагировал я.

Я услышал звук вскрываемого конверта и шелест бумаги. “Дорогой г-н Уилкок! С сожалением извещаем, что мы решили сейчас не принимать вас в число студентов Наропы”.

Я был полностью уничтожен. Я находился там, где была моя Мекка Новой Эры в Соединенных Штатах, земля обетованная, защищающая от Изменений Земли, пытался поступить в самую лучшую аспирантуру по метафизике. И только что получил отказ по почте, даже не лично.

Однако, к удивлению, я почувствовал одновременно странное облегчение, поскольку перспектива пытаться наладить жизнь в Боулдере казалась все более и более сомнительной. Цены даже на грязную, запущенную квартиру были достаточно высоки.

“Думаю, мне не стоит отказываться от обратного билета домой ”, - подумал я.

У меня было немного денег, и я решил устроить себе небольшие каникулы. Я отказался от временной работы и провел оставшиеся до поезда три дня, любуясь красотами Боулдера.

За день до отъезда я встретил пожилую женщину — “профессиональную ясновидящую”. Ей так и не удалось прижиться в Боулдере из-за его дороговизны, по существу, она жила и спала в своей машине. Ее специальностью было чтение карт Таро.

Она прибилась ко мне после случайной встречи в кафе, а затем в ресторане. Я купил ей еду, и мы провели вместе весь день. Я подумал, что ее притянуло ко мне, поскольку сам я не приложил к этому никаких усилий.

Как мог, я пытался посоветовать ей, как выбраться из затруднительного положения, в котором она оказалась. Она приехала в Боулдер, “веря”, что должна это сделать, а вера просто еще не сработала!

У нас состоялось несколько очень интересных бесед. Чтобы отблагодарить меня, она решила провести в качестве подарка чтение карт Таро. Она пользовалась колодой Райдера-Уайта, той самой колодой, на которой я учился чтению карт Таро еще в средней школе.

Она пользовалась гигантским круговым раскладом, объясняя это астрологическим подходом. Каждая карта в круге соответствовала астрологическому знаку и дому; это был лично ею разработанный стиль.

Было одно положение карты, представляющее собой итог всего остального чтения, и какая бы карта не оказалась в этом положении, это был итог. Женщина выкладывала карту за картой, объясняя их значения; мне же это казалось слишком упрощенным.

Временами я сомневался в ее интерпретации карт, но она не давала мне возможности нарушить ритм и не признавала критики.

Наконец, женщина выложила последнюю карту, и она оказалась самой худшей в колоде. Видимо, она была озадачена, как будто эта карта никогда раньше не появлялась в таком важном положении. Она поморщилась и пробормотала: “Хмм”.

“И что это значит? — спросил я, зная, что это плохая карта. Это была Четверка Чаш: человек, плачущий над разбитыми чашами перед ним, оплакивающий любовь и радость, которые он не сумел ничем заменить.

“Страдание, — ответила она. — Карты говорят, что в твоем будущем будет страдание”.

“Надеюсь, нет”, - возразил я.

Инстинктивно я знал, что это правда. Кроме того, я только что “потерял” подругу, “потерял” шанс пойти учиться туда, куда хотел, и сейчас был вынужден возвращаться домой к матери, чтобы войти в пугающий “реальный мир” работы, платы за жилье и коммунальных услуг.

Плюс, мне придется жить рядом с другом-алкоголиком моей матери, который был не очень-то дружелюбен. Меня игнорировали всю прошлую зиму, пока я сидел дома с Моно.

На обратном пути, в поезде я встретил двух очень интересных ребят из Калифорнии. Они направлялись в ашрам, основанный гуру по имени Баба Муктананда. Ашрам находился неподалеку от места моей учебы в колледже в Нью Пальце.

Еще интереснее было то, что один их ребят, абсолютно лысый, только что окончил медицинскую школу в Калифорнии. Он собирался открыть частную практику, но его посетил ряд видений, в которых ему буквально приказали отказаться от медицинской практики и работать как “обычному человеку” в перспективе стать монахом.

Мужчина объяснил, что семья сочла его сумасшедшим из-за отказа от полученного образования. Он и его друг купили билеты в один конец и просто направились в ашрам. Они не знали, что будет дальше. Друг врача учился с Муктанандой, когда последний был еще жив. Вот его история.

Из всех людей в ашраме Тони (имя вымышленное) был самым сердитым на сложившуюся ситуацию. Он не чувствовал, что выполняет какую-то нужную работу, и пребывал в депрессии, скучая по тому образу жизни, который вел раньше.