Крис сидел в почти пустом кафе, когда я спустилась, и мрачно смотрел в чашку, вытянув ноги в проход. Мне стало больно, когда я поняла, насколько он подавлен. Увидев меня, он поднялся, и мы крепко обнялись. Было так приятно чувствовать, как его руки обхватывают меня. Я побоялась сказать ему, что роман Тома и Локет перестал быть тайной. Я была уверена, что он об этом еще не успел узнать.

– Мне очень хотелось поговорить с тобой вчера вечером, но ты не брал трубку, – сказала я, садясь. – Как же ты узнал обо всем?

– Утром мне позвонил один из продюсеров. Мобильник лежал возле кровати; наверное, я просто не слышал, как ты звонила. Когда я закончил говорить с продюсером, один за другим позвонили три репортера. Бог весть откуда они знают мой телефон. Перед домом прессы не было, но, наверное, это вопрос времени – скоро стервятники начнут слетаться.

О Господи. Теоретически и я принадлежу к стае этих самых стервятников.

– Просто кошмар, – сказала я, гладя его руку.

– Да, мне страшно жаль Локет, – ответил он и положил ладонь поверх моей. – Стыдно признаться, но я так беспокоюсь, что теперь станет с фильмом и со мной.

– Не стыдись, Крис. Твой мир сегодня перевернулся, и ты имеешь полное право волноваться. Нет никаких слухов о том, как дирекция собирается выйти из положения?

– Я уже кое с кем поговорил; если верить сплетням, смерть Локет впишут в сценарий и найдут другую актрису на главную женскую роль.

– В этом есть смысл, – сказала я, заказав себе капуч-чино. – Было бы глупо все бросать, после того как в дело вложили столько денег.

– Да, но и это не исключено. Когда гибнут два актера, людям начинает казаться, что на фильме какое-то пятно. Возможно, дирекция захочет все поскорее свернуть.

– С другой стороны, это может сработать на вас, хоть и неприятно об этом думать. Фильм привлечет нездоровое любопытство.

– Ты сказала, что пишешь статью… ты знаешь, как погибла Локет?

Я объяснила, что располагаю очень незначительными сведениями, и спросила, не может ли он рассказать мне что-нибудь со своей стороны.

– Никто, судя по всему, ничего не знает. Я связался с Харпер, но она как будто совсем спятила и так мне ничего и не сказала. В газетах пишут, будто это могло быть убийство с целью ограбления, но, конечно, все наши думают, что смерть Локет как-то связана с Томом.

– Я уверена, что так оно и есть, – сказала я. – Незадолго до того, как я узнала, что ее убили, мне снова позвонили – тот жуткий человек, который смеется как сумасшедший. Я так и не поняла, кто это – мужчина или женщина. Он звонит как будто для того, чтобы похвастаться тем, что он сделал.

– Ты сообщила в полицию? – спросил Крис.

– Пока нет, но сегодня сообщу. Есть и еще кое-что, чем мне нужно будет с ними поделиться. В воскресенье Локет призналась, что у нее был роман с Томом и что она была у него в Андах в тот день, когда он пропал. А главное, после отъезда она перезвонила ему, и он сказал, что кто-то только что подъехал к дому. – Я процитировала строчку из Шекспира.

– Так вот почему ты расспрашивала меня об «Укрощении строптивой».

– Да.

– Но почему ты раньше мне не сказала? – Голос Криса зазвучал жестко. Он так пристально смотрел на меня, что взгляд его зеленых глаз как будто проникал насквозь. – Я думал, мы абсолютно искренни друг с другом.

– Я не могла тебе сказать, так как пообещала Локет, что не выдам ее, пока она не пойдет в полицию, – ответила я и почувствовала, что краснею. Крис, кажется, еще никогда так на меня не обижался – а ведь он не знал и половины всего. – Я собиралась рассказать тебе сразу же, как только будет можно. Локет сказала, что в четверг она будет свободна и тогда позвонит следователю.

Крис заметно расслабился, как будто такое объяснение его устроило.

– Ты думаешь, кто-то выяснил, что у нее есть ценная информация, и убил ее прежде, чем она успела обратиться в полицию? – спросил он.

– Не исключено. Но есть и все шансы на то, что она проговорилась Алексу. Вероятно, она подумала, что он так или иначе узнает.

– Эти новости явно его не обрадовали.

– Ты не видел, Алекс и Локет вчера разговаривали?

– Он почти весь день ее одергивал. Я ведь тебе сказал, Алекс вчера нас поедом ел, всех без исключения. Что-то его определенно беспокоило. Сначала я подумал, что это все из-за змеи, но слишком уж долго он злился. Да, кстати. Ты оказалась права. Один из продюсеров сказал, что они обнаружили змею, которая удрала из клетки во время какой-то передачи о животных – передача снималась в том же здании. Прости, что не поверил тебе, Бейли. Я…

– Ничего страшного, – сказала я, испытывая истинное облегчение от того, что у нас снова все уладилось. – Расскажи лучше, что еще было вчера. Ты не заметил, чтобы Локет разговаривала с кем-нибудь, для нас небезразличным? С Диком, например.

– Нет. Хотя с ним творилось что-то странное. Почти целый день он болтал по мобильнику, так что продюсер в конце концов сделал ему внушение. А Локет поссорилась с Харпер. Не знаю, в чем там было дело, но они стояли и углу и переругивались.

– Во сколько?

– Ближе к вечеру. А что?

– Харпер все выходные не отвечала на мои звонки, но вчера я наконец ей дозвонилась и спросила, почему она оставила меня в неведении относительно своего раннего возвращения в Нью-Йорк. Харпер сразу же ощетинилась, так что мне пришлось слегка ее понукнуть. Я обмолвилась, что у Тома, возможно, была интрижка с кем-то из актрис. Возможно, она ругалась с Локет из-за этого.

– Что ж, глаза они друг другу не выцарапали, хоть и говорили на повышенных тонах.

– И все это означает, что подозреваемого у нас по-прежнему нет. У меня есть пара маленьких зацепок – вроде «Укрощения строптивой», – но если они ни к чему не приведут, я окажусь в тупике.

Я отхлебнула кофе. Пора было сообщить Крису о статье, и мне требовалось подкрепление.

– Я хочу тебе кое-что сказать, Крис, – призналась я. – Мне пришлось написать о романе Тома и Локет в моей статье.

– Что? – переспросил он и тревожно нахмурился.

– Я знаю, ты хотел, чтобы все осталось тайной, но ведь это переломный момент.

– Зачем всему свету об этом знать? Ты добьешься лишь того, что имена Тома и Локет будут опозорены.

– Их роман объясняет, каким образом связаны эти два убийства. Сегодня я собираюсь заявить об этом полиции – пойми, я вынуждена, – так что новости в любом случае выйдут наружу.

– А как это отразится на мне? Ты собираешься рассказать копам, что я унес записку Локет из квартиры Тома?

– А ты об этом еще не сообщил?

– Нет… нет. Просто не хотел, чтобы началось копание и грязном белье.

– Меня, наверное, спросят, что заставило Локет открыть мне правду, но я ничего не расскажу о записке. Я… я скажу, что до меня доходили слухи об их романе и что я просто блефовала, когда намекнула Локет, будто у меня есть улики, которых на самом деле не было. Крис, можно было молчать об этом, пока мы думали, что их интрижка никак не связана со смертью Тома, но теперь… после гибели Локет… тебе придется пойти на откровенность. А вдруг это поможет схватить убийцу?

Крис смотрел прямо перед собой и тер лоб.

– Крис, скажи что-нибудь.

– Ладно, я пойду в полицию. Ты права. Но мне крайне не нравится то, что вы делаете в своем журнале. Сначала ты помогаешь нам, а через минуту превращаешь все это в «сенсацию».

– Я тебя понимаю. Но я даже и не думала, что все так обернется. Вот что ты должен знать. Может быть, я и пишу об этом, но по-прежнему первая и основная моя цель – выяснить, кто убил Тома.

– И в результате я попаду на страницы «Базз»?

– О Господи, Крис, конечно, нет, – сказала я. – Я никогда не причиню тебе боль.

Он вздохнул:

– Ладно. Видимо, придется тебе поверить.

В сумочке у меня зазвонил мобильник. Нэш.

– Ты умыта и причесана? – поинтересовался он.

– Да.

– Тогда позвони пиарщикам. У них на тебя большие планы.

Я пообещала, что так и сделаю, и отключилась.