Мать и дочь обменялись недобрыми улыбками. Кувшинчик на туалетном столике ждал, когда его пустят в ход.

Шотландия

— Господи, даты выглядишь совсем обессилевшим! — Друс встал и предложил стул капитану Марри.

Вассал Макджеймсов не стал садиться. Он наскоро прикоснулся рукой к своему головному убору, прежде чем заговорить.

— Госпожа увезена в Англию.

— Что?!

Трудно было сказать, кто из мужчин заговорил первым. Голоса Бродика, Каллена и Друса гремели и отражались от стен маленького городского дома. Бродик властно вытянул руку, остановив сумятицу голосов.

— Почему ты позволил ей это?

— Она незаметно выскользнула из замка, сложив одеяла и простыни на своей кровати таким образом, будто она спит.

Мертвенная бледность покрыла лицо графа.

— Есть и другие неприятные подробности.

Бродик выслушал капитана Марри, который рассказал все в деталях. Он покачал головой, будучи не в силах полностью осознать обман. Кто был инициатором этого заговора?

В другом конце комнаты послышался взрыв смеха. Яков Стюарт стукнул по столу, развеселившись еще больше.

— Я даже не мог подумать, что англичане настолько хитры. — Хмыкнув, он поднял в сторону Бродика кружку. — Дорогой друг, я полагаю, что ты хочешь уехать. Поезжай и верни жену назад.

— Однако она все еще ваша жена, милорд? — Капитан Марри сделал поклон королю, прежде чем задать этот вопрос.

— Да, черт возьми! Она понесла моего сына.

Бродик схватил меч и быстрым движением водрузил его на место.

— Да. Я согласен с тобой.

Друс кивнул и потянулся за своим мечом.

Король некоторое время пребывал в задумчивости. Как показалось Бродику, слишком долго.

— Она также дочь графа Уорикширского, и его жена отправила ее со мной. Сказала, что это именно та невеста, за которой я приехал.

Яков Стюарт вскинул бровь.

— Ты слишком уж взволнован, Макджеймс, но я даже завидую тебе.

Король встал, два вооруженных охранника тут же приблизились к нему.

— Я согласен, этот брак должен обрести законную силу. Но я также спрашиваю тебя: хочешь ли ты женщину, которая лгала тебе?

Бродик в упор посмотрел на короля.

— Она не лгала мне.

Яков вскинул бровь. Бродик сжал кулаки.

— Она вообще ничего не сказала. Эту сучку графиню следует выпороть за злоупотребление своей властью.

Яков фыркнул.

— Да, я понимаю ход твоих мыслей. — Он кивнул. — Поезжай и привези жену обратно, а я прослежу, чтобы этот брак получил законную силу.

Ничего другого говорить не требовалось. Бродик покинул комнату в сопровождении Друса и Каллена. Их люди сразу же стали седлать лошадей. В утреннем воздухе слышался скрип кожаной амуниции. Были проверены уздечки и поводья, приторочены необходимые запасы провизии.

Бродик вскочил в седло, сердце его гулко колотилось в груди.

«Что же ты натворила, девочка?»

Но ему наплевать на это. Он Макджеймс, и она принадлежит ему. Согласно законам и ее страны, и его собственной, и по праву владения. Если он должен вернуть ее, он это сделает. Пригнувшись к холке жеребца, он пустил его вперед.

Замок Уорик

Анна проснулась в дурном настроении. Было странно, каким образом она заметила это свое настроение. Она не была голодна, и ей было все равно, что подадут на завтрак.

Она сделала несколько шагов и остановилась перед законченным ковриком; шелковые нити словно светились и переливались. Ее мать была необычно тихой в это утро и неспешно вышивала на пяльцах. Снова взглянув на коврик, Анна почувствовала, как дрожь пробежала по всему ее телу. Она подумала о своем малыше. Он вел себя очень активно. Время от времени стучал ножками, словно торопился поскорее выйти на волю.

Она подумала о Бродике и вспомнила слова Бонни, напророчившей ей встречу с ним.

«Он приедет за тобой…»

Кажется, как давно они были вместе. Всего одно лето — а столько событий произошло за это время. Анна снова ощутила дрожь, вспомнив, как ее отец уезжал в то утро. Пот выступил у нее на лбу, когда Бонни заговорила о ребенке, которого Анна якобы родит осенью. В окно Анне видны были багряные листья деревьев. Снопы овса стояли, подсыхая, в полях в эти последние теплые и погожие дни.

Ей было так одиноко, что хотелось рыдать. Она шагала по комнате, испытывая ненависть к каменным стенам. Холодок пробежал у нее по спине, затем она ощутила тепло и остановилась. Судорога свела ей бедро.

Накидка показалась ей слишком теплой. Анна расстегнула две верхние пуговицы и положила ее на кровать. В соларе было слишком жарко. Новая судорога потрясла ее тело. По бедрам побежала теплая жидкость, заставив Анну невольно ахнуть.

— Ну, я думаю, пришел час…

Мать спокойно наклонилась и вытерла тряпкой лужу. Тряпка окрасилась в розовый цвет. Айви выпрямилась.

— Не беспокойся, Анна. Это обычное дело, все идет нормально.

Не успела Анна что-либо возразить матери, как ее настигла новая схватка, на сей раз гораздо более сильная. Анна согнулась и прижала руки к животу, почувствовав сильную боль.

— Дыши, Анна, дыши как можно глубже. Ты должна делать это за ребенка.

Внезапно занавес зашевелился, и в комнату заглянула Мэри.

— Что, пришло время?

Айви строго взглянула на девушку, но Мэри вовсе не ждала ответа. Она улыбалась, в глазах ее светилась жадность.

— Мама, мама… пришло время.

Послышалось шарканье туфель по каменному полу, и в комнату вошла Филиппа.

— Хорошо. Очень хорошо. Я скажу на кухне, чтобы держали наготове воду, — кивнула Филиппа. — Соизмеряй стоны и крики, девочка, иначе я не смогу убедить слуг, что это ребенок Мэри.

— Сейчас не время для угроз.

Филиппу ошеломили слова Айви. Она недовольно растянула губы, но Айви не испугалась.

— Мы занимаемся здесь делом. Роды — это не простая штука.

— Да, это так.

На какое-то мгновение искорка понимания блеснула в глазах Филиппы, но очень быстро погасла, и хозяйка имения скрылась за занавесом.

— Злая, вредная женщина, — сказала Айви, разбираясь с предметами, которые она принесла в комнату. — Не обращай на нее внимания.

Но Анне было совсем не до этого.

День отошел куда-то в сторону, она передвигалась по солару, останавливаясь при каждой новой схватке. Она сбросила с себя платье, оставшись лишь в нижней рубашке. Даже чулки ее раздражали. Каменный пол был прохладным под ее босыми ногами.

— Пришел час, пришел час… — Мэри закружилась, пританцовывая, по комнате. — Ах, мама, ты была так права.

Филиппа любовалась на свою дочь. Она испытывала удовлетворение, вызванное тем, что было достигнуто задуманное. Мэри никогда не испытает тех мучений, которые пришлось перенести самой Филиппе, когда ее отец приказал ей выйти замуж. Она сумела устроить своему ребенку лучшую жизнь, чем была у нее самой.

Это ли не самый большой подарок, который мать может преподнести своему ребенку?!

— Сюда, Тоби, дай мне руку.

Джойс побранила сынишку, когда увидела, что он наблюдает за стражей в нижнем дворе. Через окна доносился лязг мечей, который и привлек его мальчишеское внимание. Он наблюдал бы за их тренировкой весь день, если бы мать позволила.

— Мама, я смогу быть рыцарем?

— Если какой-нибудь святой благожелательно посмотрит на тебя, одарит тебя силой и умением, то сможешь. — Джойс поцеловала сына в макушку и улыбнулась доброй материнской улыбкой. — Нам нужно будет отдать тебя в обучение капитану — он проследит, чтобы ты вырос высоким и сильным. Ты должен смотреть ему прямо в глаза, чтобы он видел, достаточно ли у тебя храбрости.

Тоби заулыбался, показывая щербину, на месте которой был когда-то зуб.

— Но это будет позже. А сейчас нужно подать ужин на стол госпоже. Ты должен заработать свое пребывание на кухне, как твоя мама.