Впрочем, он в конце концов все-таки остался в живых и совершил еще много подвигов, прежде чем они окончательно помирились, и все стало хорошо!
Глава девятая
содержит рассказ о событии, радостном и редком для описываемых мест, о заманчивой сделке, в которую Вася намеревался вложить целый капитал, и о безвыходном положении одного неудачливого дельца
Радостная весть взволновала всех маленьких обитателей города: приехал передвижной зверинец, и в городском парке строят для зверей клетки и обносят их забором (где в это время находятся сами звери, было никому не известно). Туманные слухи об этом ходили и раньше, но знающие люди считали их маловероятными.
Сейчас со всех улиц в парк потянулись толпы паломников в возрасте от двух лет и старше. Они проводили там все свободное (а многие и несвободное) время, ревниво наблюдая, как движется работа. Особенно пронырливым и счастливым удалось втереться в помощники: помогая таскать бревна, доски, всякие загадочные предметы, они располагали самыми полными и достоверными сведениями обо всем, что касалось зверинца, получая их непосредственно от самих рабочих.
Остальным приходилось довольствоваться разными сплетнями и предположениями. Ребятишки бродили вокруг забора, который был уже готов и увешан красочными изображениями разных зверей, заглядывали в щели и вели нескончаемые споры.
Толик целый день крепился, потом не вытерпел и, приклеив к своей двери плакат: «Больница временно закрыта на ремонт», тоже отправился в парк.
Вася увидел его в середине толпы, занятой азартным спором о том, как можно прокормить моржа, если его вдруг привезут: будет ли он есть здешнюю рыбу — пескарей, плотвичек, щурят; и откуда ее столько возьмут в мелководной речке; и сколько понадобится рыболовов, чтобы наловить столько рыбы: а если он неречную рыбу есть не захочет, откуда ему будут привозить морскую и на чем; может быть, на самолете прямо с Ледовитого океана?
Тут же шатались в сопровождении своего раба, еще более одичалого и несчастного, Фунтик и Семафор.
Вася тотчас подошел к ним и очень долго дружески жал им руки, потихоньку поглядывая — видит ли Толик? Пусть не думает, что он у Васи один на целом свете, и другие найдутся, еще получше! Толик увидел и так удивился, что вытаращил глаза, прямо как Марсианин или вон тот козел, который нарисован на заборе! И — хорошо! Пусть знает!
— Хотим вот раба своего в зверинец сдать… — сказал Семафор. — Годится, как думаешь? Будет называться — экспонат…
Раб кисло улыбнулся, показывая, что понимает шутки.
— Только не знаем, хи-хи-хи, к каким зверям его лучше посадить! — подхватил Фунтик. — Если, например, к орангутангам, то…
Дальнейшему веселью помешал какой-то верзила — вылитый Семафор, только постарше. Он появился из-за горы досок и поманил Семафора рукой. Сначала они вдвоем о чем-то посовещались, потом подозвали Фунтика, пошептались еще, и все трое подошли к Васе. Раб тем временем приблизился к толпе любителей зверей и жадно вслушивался в их разговоры.
— У тебя дома есть деньги? — деловито спросил Семафор.
— Какие деньги? — от неожиданности Вася даже отступил на шаг.
— Обыкновенные, хи-хи-хи… — веселился Фунтик. — Бумажные или серебряные… хи-хи… всякие!..
— А если есть — что?
— Сколько?
— А тебе зачем?
— Да тут одно дело наклевывается, — объяснил Семафор, показывая пальцем на верзилу. — Вот этот малый, он — родня директору зверинца!
Верзила слегка кивнул, подтверждая свое исключительное положение, и дружелюбно улыбнулся, сощурив глаза в узенькие щелочки, как у кота.
— А он тебе не брат? — спросил Вася. — Очень уж вы похожи…
— Кабы брат… — с сожалением вздохнул Семафор. — Тогда совсем другое дело было б… В том-то и горе, что не брат… А на меня много народу похоже… Прямо даже удивительно, сколько есть людей, на меня похожих… Есть даже в книжке напечатаны… Наверно, я какой-нибудь особенный!.. Так, Фунтик?
— Железно! — ответил Фунтик.
Стараясь перевести разговор на что-нибудь другое, Вася спросил у родни директора зверинца:
— Много привезут разных зверей?
Верзила немного подумал и ответил:
— Порядочно их привезут…
— Каких?
— Да так… разных…
— Львы будут?
— Львы? Львы — это само собой…
— А тигры?
— Тигры? Ну и тигры, конечно… Чем они хуже…
— А обезьяны будут?..
— Будет и обезьянка… небольшая такая…
— Какой породы?
Верзила опять задумался:
— Забыл ее правильное название… Черноватенькая такая… С рыжиной… Зад, само собой, красный… Ну, змеи там еще, попугаи… Много кой-чего! Да я этих зверей и за зверей-то не считаю… У меня, если хочешь знать, у самого дома попугаев этих прямо масса живет!..
— Какие?..
— Разные… Красноватенькие есть… зеленоватенькие… много всяких! Ругаются по-всякому! Как начнут чесать, хоть уши затыкай! Даже дворник удивляется, а между прочим, в царское время — в солдатах служил… во!
— По-русски? — спросил Фунтик. — А как? Повтори…
Верзила повторил, как ругаются попугаи.
— Прямо так и говорят?
— А что им? Их не оштрафуют, не посадят — не человек! Вот им житуха!
Семафор и Фунтик захихикали, а верзила закатил глаза и вздохнул:
— Даже не знаю, где научились… Наверно, за границей их нарочно обучают, чтоб нас обругивать через посредство попугаев…
— А еще что-нибудь говорят? — очень заинтересовался Вася.
— Да много кой-чего… Почти все! Скажешь им: «Привет!». Они: «Привет! Где был?» Ну, скажешь, к примеру: «В кино был». Они: «Ну, как там?» — «Нормально!» А они: «Ну порядок…»
— Врешь!..
— А мне что врать? — пожал плечами верзила. — Не хочешь — не верь! Между прочим, кой-кто песни умеет петь…
— Песни! Какие?
— Да… разные. Ну… «Ямайка»… еще там… не полностью, конечно… Так… отдельные куплеты…
— Вот бы послушать! — вздохнул Вася.
— А мы о чем тебе толкуем! — быстро вмешался Фунтик. — Ты думаешь, мы зачем про деньги спрашивали? Он вот одного продает!
— Решил продать… — подтвердил верзила.
— А сами вы почему не покупаете?
— А нам он не нужен, — сказал Семафор.
— Да и денег нет, — добавил Фунтик. — А то купили б: его можно даже за деньги показывать!.. Каждому интересно послушать, как попугай ругается! Кто хочет, плати гривенник и слушай хоть полдня? Знаешь такой анекдот: висел у одной барыни в комнате попугай, и приходят эту комнату красить маляры…
Анекдот о попугае и малярах окончательно доконал Васю, и он неуверенно спросил:
— А сколько стоит?..
— Пятиалтынный… — небрежно сказал верзила.
— Пятнадцать рублей, — тотчас перевел Фунтик это выражение с языка коммерсантов на язык обыкновенных людей.
— Это только по случаю, — сказал верзила. — А так он полторы сотни стоит в Москве… Спроси хоть у кого!
— Столько я не наберу…
— А сколько у тебя есть? — живо спросил Фунтик.
— Да около десяти…
— А у матери не можешь… — Фунтик показал двумя пальцами, будто что-то вытягивает из кармана.
— У нее нету… Она и так мало зарабатывает…
— Ладно! — решил за верзилу Семафор. — Остальное он подождет! Подождешь ведь?..
Верзила оказался человеком сговорчивым:
— А чего не подождать?.. Парень он вроде свой… Да, я забыл еще сказать: это не попугай, а попугаиха… Нанесет она тебе к лету яиц, выведутся попугаята, продашь их и разочтешься… Значит, сладились?
— Сладились… А когда?
— Приходи завтра к открытию зверинца и деньги приноси — пойдем за попугаем.
— А он в клетке?
— Все — законно! Об этом тебе не стоит беспокоиться! Ну, я пошел!..
И верзила опять скрылся за досками, будто его и не было…
Прибежал чем-то необыкновенно взволнованный Раб.
— Ты это чего? — вздрогнул Фунтик. — Тревога какая?..
— Там… у одного… — захлебывался Раб, тыча пальцем куда-то за спину. — Вон он стоит… Белая мышь… В банке он ее принес!.. Да по руке прямо так и ползает!.. До того интересно: сама белая-белая, а глаза красные-красные! Усишками шевелит-шевелит!..
