И мы пошли по узкой, извилистой лесной дороге в сторону автострады. Следом, на некотором расстоянии от нас, шла говорящая лисица. После сытного обеда ей не хотелось плестись за нами, но что-то заставляло ее делать это.

Избушка стояла в кустах возле перекрестка, там, где к. тянущейся с востока на запад автостраде приткнулось не широкое, но заасфальтированное шоссе с юга. С севера на перекресток выводила извилистая лесная дорога, по которой шел я с Алиной.

Я мог поклясться, что неделю назад, когда мы с Шуриком искали свороток к Верхнему озеру, никакой избушки здесь не было.

— Ой, — сказала Алина. — Какой милый домик! Не иначе здесь поселился дизайнер. Ты только посмотри, какая прекрасная стилизация под старину.

— Угу, — промычал я, чтобы хоть как-то поддержать светскую беседу. Появление хибары в кустах у меня восторга не вызывало.

Мы Пересекли пустующую автостраду и подошли к зарослям боярышника, из которых торчал верх избушки. Тропинки к избе не было.

— Странно, — проговорила растерянно Алина. — А как в нее попасть?

— Очень просто, — сыронизировал я, — только нужно знать заветное словечко или иметь связи в горторге.

Алина хмыкнула и заявила:

— Шутить неумно тебе не идет.

— Эт надо же, — сказал я тоном пана Спортсмена из благополучно скончавшегося телекабачка «13 стульев».

Мы прошли по автостраде метров сто на запад, потом Двести — на восток и снова вернулись к перекрестку. Обнаружить тропинку к избушке мы так и не смогли.

— Странно, — еще раз задумчиво проговорила Алина. — а может, напрямую, через кусты попробовать?

— А ты хоть раз через заросли боярышника продиралась?

— Нет. А что?

Я осторожно наклонил ближайшую ветку и, раздвинув листья, показал Алине шипы.

— А я думала, шипы — только у роз, — сообщила она Изумленно, изучив ветки поближе.

— Увы, не только. У некоторых женщин — тоже, — глубокомысленно резюмировал я, осматриваясь.

Ни одного километрового столба поблизости не было.

«Как же узнать, — ломал голову я, — в какую сторону и по какой дороге надо топать, чтобы найти тридцать первый километр, а заодно и „выпавшего из Зоны“ Шурика?»

— За спиной что-то ухнуло, словно в землю одним ударом вогнали сваю. Мы с Алиной одновременно оглянулись. Невесть откуда рядом с нами возник указатель. Секунду назад он не существовал.

Белыми буквами по голубому фону, указатель гласил:

«На восток пойдешь. — назад придешь.

На запад пойдешь — погибель найдешь.

На юг пойдешь — хорошо отдохнешь».

— Хм! — сказал я. — Это как понимать?

— Не знаю, — прошептала Алина, испуганно прижавшись ко мне.

— Эй! — крикнул я. — Есть тут кто-нибудь?

Избушка в кустах вдруг скрипнула, покачнулась, развернулась вокруг вертикальной оси и с треском поплыла на нас через кусты. Выбравшись из кустов, избушка остановилась рядом со странным указателем. Она стояла на… страусовых ногах! Дверь, в избушке открылась, и появилась грязная древняя старуха в рваной одежде.

— Ну, чаво раскричалси? — прошамкала она.

— Баба Яга! — тихо вскрикнула Алина и крепко вцепилась в мою руку выше локтя.

— Она и есть, — согласилась старуха и уселась на крылечке, свесив ноги. — Че надо-то?

Старуха зевнула, прикрывая наполовину беззубый рот сухими костлявыми пальцами.

— Э-э-э… — промямлил я. — Может, вы объясните… Я кивнул на указатель.

— Фу, бестолочь! — поморщилась баба Яг-а. — Че не ясно-то?

— Ну, например, как пройти на тридцать первый километр?

— Три копейки, — буркнула баба Яга.

— Что-что? — не понял я.

— Три копейки за справку, — повторила старуха грубо.

Я пошарил в кармане и достал полтинник. Баба Яга взяла монету, повертела недоверчиво в пальцах и ушла в избушку. Минут пять она гремела ключами и замками. Вернувшись, заявила:

— Нету сдачи.

Ну и ладно. — Махнул я рукой.

— Нет, не ладно, — не согласилась баба Яга. — Я на службе и чаевые не беру.

Я пожал плечами.

— Что ж теперь делать?

— Мож, ищо каку услугу надо?

— А что вы можете? — спросила успевшая немного осмелеть Алина.

— А че хошь! — заявила старуха. — Погадать могу. Истинну правду скажу.

— усомнился я. — Неужели?

— Вот те хрест!

Я задумался.

— Слушайте, а можете вы мне сказать, чем, например, сейчас занята моя жена?

Старуха прыснула:

— Я те, значь, скажи, а ты — на развод.

— С чего это — на развод?

— А с таво. Изменяить она табе.

— Но-но! Полегче на поворотах, — оскорбился я. — Такие вещи доказывать надо. А то за решетку загреметь недолго. За клевету.

— Эхе-хе, — проговорила старуха и снова ушла в избу. Вернулась она с большим: зеркалом в деревянной резной раме, почерневшей от времени. — На, смотри.

Я неуверенно взял зеркало и посмотрелся в тусклое стекло. Зеркало как зеркало. Только старое. Я хотел было спросить, что это все значит, но вдруг мое изображение в зеркале исчезло, а вместо него возникло совсем другое. Я присмотрелся и вскрикнул: там моя жена обнималась в постели с незнакомым мне мужчиной.

— Но как же так? — только и смог проговорить я.

— А вот так! — хихикнула старуха и отобрала зеркало.

— Волшебное? — спросила Алина. Она заворожено смотрела на старуху.

— Оно и есть, — самодовольно подтвердила бабка. — А то как же?

— Но как же так? — повторил я потерянно. Увиденное не укладывалось в голове. Моя жена!.. Моя

Раиса!.. И вдруг…

— Аль не веришь? — спросила старуха.

— Не верю, — хмуро буркнул я.

— Бумага и перо есть? Значь так, пиши. Я достал блокнот и ручку.

Коновалов. Владимир Федорович, старшой економст обуточной фабрики вашего городу. Улица Заводская, квартира 18.

Я записал.

— Это она с ним? — уточнила Алина.

— С им, — подтвердила баба Яга. — Тама их, голубков и застукаешь, — добавила она, подмигнув мне. — Встречаютьси по середам и пятницам опосля трех по полудни.

Я устало сел на обочину.

Старуха зевнула.

Алина спросила:

— А предсказывать будущее вы умеете?

— Я, милая, че хошь умею, да ня буду.

— Но почему?

— Спать хочу, — заявила баба Яга и закрыла дверь. Изба скрипнула и. как танк, с треском ломая сучья, полезла в заросли.

— Эй, клюшка, — не хиппуй! — крикнул я зло вдогонку. — Где тридцать первый километр?

Баба Яга высунулась в дверь и прошамкала:

— Хиляй на восток.

Она показала язык, хихикнула и хлопнула дверью.

У. карга! — прорычал я. Алина присела рядом и погладила меня по голове.

— Ну, не злись, Володя. Может, баба Яга выдумала все про твою жену.

— А зеркало?

— Обычный обман зрения. Гипноз.

Я вздохнул как можно тяжелее и жалостливее.

— Не врет она. Я и сам замечал, что по средам и пятницам жене на работу не дозвонишся после трех. И оговориться она не могла, любовник — мой тезка. Вообще-то мы с ней давно собирались развестись — характерами не сошлись. Но чтобы такое…

Я снова вздохнул и замолчал. Алина опечалилась.

— Ну хочешь, я за тебя замуж пойду? — предложила она. — Или любовницей стану? Назло твоей жене.

Я ошеломленно уставился на нее.

— Не нравлюсь? — спросила Алина чуть обиженно.

— Нет, что ты, что ты! Очень нравишься, — пробормотал я соображая: шутит девушка или нет? Мое второе «я» тоже пребывало в полной растерянности. Такого поворота дел оно не ожидало.

«Что скажете, Владимир Иванович? — спросил я ехидно свое второе „я“. — Брать Алину в жены или нет?»

«Сначала с Раисой разведись», — огрызнулось второе я и полезло в подсознание, как в конуру.

«А любовницей?!» — крикнул я ему вслед, жалея, что у второго «я» нет собачьего хвоста, за который дезертира можно было бы вытащить из укрытия. Второе «я» не откликалось.

— Вот и договорились, — засмеялась Алина. Она встала и протянула мне руку. — «Хиляем» на восток!

Мы уже отошли метров сто от избушки, когда Баба-Яга высунулась и закричала вслед: