Вепсы долго стояли перед идолом, в молчании склонив головы. Они молились, каждый как умел, а нойда, раскурив дымные смоляные лучины, принялся кружить вокруг них, нашептывая древние, одному ему понятные заклинания. Иногда нойда останавливался, вскидывал руки вверх и, потрясая посохом, выкрикивал:

– Мякки… калья… ранд нярк… суюри валга…

Вскоре Капс прекратил свое кружение. Он обошел вепсов, встал к ним спиной, лицом к идолу.

– Юмал! – воскликнул нойда. – Юмал, ты видишь пред собой детей твоих. Они страдают, о повелитель грозы. Помоги нам вернуть нашего Баара, помоги вырвать его из когтей врага. Порази врагов наших огненной молнией! Пусть твои стрелы проткнут их лживые сердца!

Нойда сделал шаг вперед, твердо поставил посох на землю и опустился на одно колено.

– Юмал, – чуть спокойнее произнес он, – прошу, заклинаю тебя… кумитан порья, лемистас интес, калья сурри, инее пьях…

Тихий выдох облегчения пронесся по рядам вепсов.

– Озамадоохет! – выкрикнул нойда, да так громко, что за стенами святилища испуганно вспорхнули птицы с веток и унеслись в глубь Хидена, оглашая округу тревожным щебетом.

– Озамадоохет, – спокойно повторил нойда, и Юски видел, как тяжело упала его голова на грудь.

После обряда, когда Капс настоял, что всем надлежит ночевать в святилище, Юски распорядился провести последние приготовления к выступлению. Решено было выступить до рассвета. Вепсы, выйдя из святилища, разместились у большого костра и принялись проверять, чистить и точить оружие. Лучники заботливо осмотрели луки, нет ли трещин. Проверили тетивы, основную и обязательно запасную. Каждая стрела прошла придирчивый осмотр, боевой наконечник, оперенье, древко…

Нойда задержал Юски у себя в святилище до вечера. Капс наставлял, советовал, просил.

– Главное, Юски, – вкрадчиво говорил нойда, – это вернуть Баара, в нем надежда нашего рода – так считают наши старейшины. Вы можете не вернуться, – Капс понизил голос, – но Баар вернуться должен.

На следующее утро, едва первые проблески света пробились сквозь мглу, Юски увел свой маленький отряд на ответственное задание. Шли споро. Юски постоянно подгонял земляков, торопил. Ни столько от физического напряжения, сколько от засевшей мысли о Бааре, в висках покалывало. Последняя фраза нойды Капса так и крутилась в голове Юски: «Вы можете не вернуться, но Баар вернуться должен». Юски обернулся на ходу. Молодежь поспевала за ним, а вот старые охотники заметно отстали. Пришлось остановиться и подождать. «Баар должен вернуться… в нем надежда нашего рода», – в сотый раз молоток забивал гвоздик в мозгу Юски.

Они еще несколько раз останавливались, чтобы старики могли перевести дух. Забавные они – Пэлла и Куски, два соседа, два друга. Сколько Юски себя помнил, они всегда ходили вместе и на охоту, и на рыбалку. Они и женились в один день, да и сыновья народились у них почитай друг за другом, в несколько дней. И на стене Каргийоки стояли рядом, когда ярл Гутрум вознамерился покорить медвежий род. Юски видел, как справно Пэлла и Куски всаживали стрелы в северян и как угомонили самого ярого воина, что ловко метал топоры. А еще Юски всегда забавляло, как эти старики ссорятся. Со стороны могло показаться, что они в пылу ссоры вот-вот кинутся друг на друга с кулаками, но те, кто их хорошо знал, уверяли, что такого за ними никогда не водилось. Они бранились как-то по-особенному, незло…

Прервав воспоминания, Юски неожиданно остановился. Все замерли вместе с ним. Вепс огляделся, внимательно осмотрел узкую лесную прогалину, на которую вышел их отряд. Он посмотрел на верхушки деревьев. Солнце уже перевалило верхнюю точку и теперь неуклонно стремилось спрятаться от людей за горизонт.

– За теми березами должен быть ручей, а там уже и наш летник, – тихо сказал Юски, указывая рукой вперед.

– Да, да, – закивал головой Пэлла, – я узнаю эти места…

– Ты что, старый лесовичок, – перебил его Куски, – из ума, что ли, выжил? Узнает он эти места! Ты когда тута был в последний раз, пень трухлявый?

– Сам ты пень трухлявый! – огрызнулся Пэлла. – А был я тута, – он почесал за ухом, – как раз после похорон бабки Руиньи.

– Ну ты и вспомнил, огородник косоглазый. Бабка-то Руинья померла, как только, вон, у Юски старшенький народился.

– Да ну, – не поверил Пэлла.

– Вот тебе и ну. Когда у тебя, Юски, старшенький-то вылупился? – хитро подмигивая, спросил Куски.

– Так уже, считай, почти тринадцать лет ему, – ответил Юски и про себя поразился, как эти почтенные отцы, идя на такое серьезное дело, остаются невозмутимыми, да еще и шутки шутят.

– Да нуууу, – искренне поразился Пэлла, – не может того статься…

– Ага, – ответил Куски, – ни хрена ты не помнишь, колода старая, посему молчи и не путай людей. Веди, сынок, показывай, – последние слова он адресовал Юски.

Как и говорил Юски, за березовой рощицей оказался ручей. Водная преграда была крохотной, и ее преодолели без хлопот. Сразу за ручейком начинались густые заросли дикой малины.

– Отсюда их удобнее всего обойти, – шепотом сказал Юски.

Он знаками разделил группу на пары, и вепсы стали окружать поляну, на которой должны были находиться бродники и плененный глава рода.

Юски дал всем парам достаточно времени, а затем громко каркнул. Со всех сторон, в том числе и с дальней стороны, ему ответили засевшие в засаде лесные «вороны». Юски решил, что пора действовать. Он медленно двинулся сквозь малинник. Его острый слух уловил движение справа, это Куски тоже пошел вперед. Слева же должен был быть Пэлла. Когда за почти совсем облетевшей листвой показались рыбацкие шалаши, Юски застыл и осмотрел поляну. Ни бродников, ни Баара он не заметил. На секунду Юски замешкался и, сдвинув брови, призадумался. Он руками осторожно развел кусты малины – нет, на поляне никого не было. Юски набрал в грудь воздуха и трижды прокричал вороном. Прислушался. Ответа не последовало…

Юски прокричал вороном еще несколько раз, но условленного с Бааром ответа так и не дождался. Он обождал еще немного, после чего, уже не таясь, вышел на поляну к шалашам. Сомнений больше не осталось – на поляне никого не было. Юски подал сигнал, и весь десяток вепсов вышел из своих укрытий.

– Что-то не видать тута нашего Баара, – по-старчески прошамкал Куски.

– Да уж, – вслед за ним протянул Пэлла.

Юски заглянул во все три шалаша – пусто.

– Не может быть, – пробубнил он себе под нос, – не может быть.

– Здорово ты вороном кричишь!

Вепсы обернулись на голос. Перед ними стоял Селян Кучма.

– Говорили же тебе, не балуй, – тявкнул Селян из-под своей шапки, – пошто ватагу с собой привел? Где серебро, обещанное за вашего Баара?

Юски от злости сжал рукоять ножа, висевшего на поясе, и Кучма, заметив это, в опаске отступил на шаг назад. Он глянул на дерево, из-за которого только что вышел, в надежде тут же спрятаться за его стволом в случае чего.

– Ну-ну, не балуй, – вытянув указательный палец правой руки, пригрозил Селян, – а то не видать вам вашего Баара.

Юски не без труда совладал с собой.

– Да мы и не балуем. Вот выкуп принесли, а вас и нету.

– Бокул что тебе велел? Одному приходить. А ты вон народу с собой привел, да еще оборужены. Не иначе лихое задумали.

Юски приметил, как бродник косится на них. «Не ровен час, еще сбежит», – подумал вепс и убрал руку с рукояти ножа.

– Да принесли мы оговоренный выкуп, – продолжил вслух Юски ровным голосом, – а что народу с собой оборуженного привел, так тоже для оберегу. Мало ли кто по лесам шатается, а мне старейшины строго-настрого приказали выкуп доставить и Баара домой забрать.

При упоминании об обещанном серебре глаза Кучмы блеснули.

– Принес, так показывай, – смело изрек бродник.