– Идите, мисс Голдстайн.

Рут встала.

– Но, инспектор, я хочу, чтобы вы знали. Стенли не обидит и комара. Если вы думаете, что он… Нет, это невозможно представить.

Она еще помедлила, но инспектор никак не отреагировал на ее слова.

– Допрашивать женщину – тратить время впустую, – себе под нос проворчал инспектор, провожая Рут недобрым взглядом. – Николь, у вас ничего не найдется от головной боли?

Таблеток у меня не оказалось, но в углу кабинета я заметила кофеварку. Инспектор не отказался от чашечки кофе – лучшего средства от головной боли.

За кофе он сетовал, что нечего и пытаться установить порядок перемещений людей, никто ни за кем не следил, никто не в состоянии подтвердить чье-либо алиби, все веселились и не интересовались временем. Полнейший балаган.

– Вот, например, вы, мисс Федона, можете сказать, когда скончалась Рэйчел Лурье?

– Мне очень стыдно, инспектор, – потупила взор я, – но я тоже веселилась. Все произошло так неожиданно…

– Тебя же Генри предупреждал, – щедро сыпанул соли на мою рану Максимилиан.

На прощание я взяла с инспектора Майлса слово держать меня в курсе событий.

Макс отвез меня домой. Всю дорогу мы обсуждали детали допроса, особенно слова Рут Голдстайн. Я пыталась втолковать Максу, что не следует искать логику в поступках женщины…

На следующий день я приехала на работу раньше Генри. Он немного задерживался, и я с нарастающим нетерпением ожидала его появления.

Наконец хлопнула входная дверь, послышался шум шагов в прихожей и спустя несколько секунд в кабинет вошел Генри. Я поприветствовала его, давая знать, что я уже здесь. Он, пару раз стукнув тростью по стене, уверенно повесил на вешалку плащ и водрузил шляпу на полку. Я встала из-за стола и помогла ему добраться до рабочего места.

– Пожалуйста, положите мне в кофе побольше корицы, – попросил Генри, что однозначно свидетельствовало о прекрасном расположении духа.

За приготовлением кофе я решила немножко подразнить Генри: должна же я как-то отомстить за его вчерашнее издевательское поведение.

Я поставила кофе перед Генри и уселась на рабочее место. Свою порцию кофе я успела прикончить до прихода босса.

– Вы слышали последнюю новость, Николь? Наконец-то арестован Билл Лесли. Полиция много лет гонялась за ним.

– Что вы говорите, Генри! Это тот, парень, который зверски прикончил известного баскетболиста?

Мои занятия в театральной студии не прошли совсем даром.

– Да. Как сейчас помню репортажи по радио. Сначала он перерезал ему горло, а затем нанес несколько десятков колотых ранений. Просто садист.

– И как же полиции удалось его арестовать?

– К сожалению, вчера Китти забыла поставить будильник, и мы немного проспали. Нам удалось послушать лишь конец новостей, так что подробности мне не известны. Поищите в Интернете.

– Неужели он попался на горячем?

– Кристофер Майлс наверняка пойдет на повышение. А как прошел ваш вчерашний праздник, Николь?

– Я чуть не умерла со скуки, Генри. Если бы не мои любимые булочки с маком…

– Я очень рад, Николь, что вам было скучно, – многозначительно заметил босс.

– Кстати, Кристофер Майлс передавал вам большой привет.

Молчание. Генри положил руки на подлокотники и приступил к вращению креслом. Прошло минуты две.

– Вы хотите сказать, что он тоже был на маскараде?

– Да.

– Он был в костюме губернатора?

– Нет, он был в своей обычной одежде.

– Странно, что он упустил такой прекрасный шанс примерить костюм большого начальника. Так что же он там делал? Ну он-то точно не еврей.

– Я его пригласила.

Молчание. Кресло прекратило вращение. Прошло минуты две.

– Послушайте, Николь, или вы мне сейчас подробно рассказываете, что там у вас произошло, или я усажу вас за инсталляционный пакет для Смитсона и компании.

– Только не это, Генри, – взмолилась я, – только не это! Хорошо, я вам сейчас все расскажу.

– Вот, так бы с самого начала!

Я знаю, что Генри не любит многословных предисловий, поэтому сразу взяла козла за бороду.

– Я наткнулась на умирающую девушку в туалетной комнате. Она лежала на мраморном полу и преграждала мне дорогу. Одета она была в костюм медведя, и я могла рассмотреть лишь нижнюю часть ее лица. Ее левый бок был немного приподнят, а голова запрокинута. Мне показалось, что она что-то пытается сказать. Ее губы шевелились, но голос слабел на глазах. К тому же было очень шумно, ведь в это время танцы были в самом разгаре. Я не могу утверждать, но мне показалось, что она произнесла слово «смерть». Почему-то мне пришло в голову, что она декламирует Шекспира.

– Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж… Шестьдесят шестой сонет.

– Кажется, так, Генри. Но тут она умерла.

– Скажите, Николь, а вы знаете какой-нибудь сонет Шекспира наизусть? – с напускной серьезностью поинтересовался Генри.

– Пожалуй, нет, – честно призналась я после секундного раздумья.

– И я нет. Но, говорят, надо жить так, чтобы быть готовым встретить смерть в любой момент. Если вы сегодня умрете, что вы будете декламировать перед смертью?

– У вас черный юмор, Генри.

– Ну да. Нет, Николь, Шекспир отпадает. Возможно, она произносила молитву, самое время обратиться к Богу.

– Да. Но, скорее всего, я просто не разобрала ее слова.

– Вы осмотрели труп?

– Конечно. Из спины торчала рукоятка стилета.

– Убийство произошло в женском туалете?

– Туалетное помещение состояло из небольшого предбанника, из которого три двери вели в мужской, женский и туалет для инвалидов. Девушка лежала в предбаннике.

– И тут вам пригодился мобильник, надеюсь, вы послушали меня и прихватили его с собой.

– Да.

– И тут вы пригласили Кристофера Майлса. Разумеется, он был любезен.

– Я позвонила в полицию, говорила с дежурным и назвала себя. Майлс решил, что раз я на месте преступления, то происходит нечто из ряда вон.

– Надеюсь, старина Майлс не был слишком разочарован?

– О, он прибыл в праздничном настроении…

– Ну да, вы же пригласили его на Пурим!

– Дело в том, что наряд полиции схватил парня, выскочившего из окна первого этажа. Им оказался никто иной, как Билл Лесли!

Генри аж присвистнул.

– Так вам тоже полагается повышение по службе, Николь!

– Давно полагается, Генри, – превозмогая стыд, выдавила из себя я. Если не сейчас, то когда?

– Пишите заявление, Николь! Будет вам прибавка.

– А без заявления никак?

– Как! Будет и без заявления, только напомните мне.

Какой босс в такой момент упустит шанс хоть чуть-чуть поиздеваться над своим подчиненным?..

– Итак, есть труп и есть Одноглазый Билл. Связь очевидна. Но зачем ему потребовалось убивать бедную девушку, или он решил поохотиться на медведя?

– Инспектор не сомневается, что убийцей является именно Циклоп, но, вроде бы, он убил не ту.

– Что ж, даже такой опытный убийца как Билл Лесли иногда делает промашку. Он в этом сам сознался?

– Нет. Полиция не нашла на теле убитой документов, и инспектор обратился к присутствующим с просьбой помочь с опознанием. Он объявил, что убили девушку в костюме медведя. И тогда другая девушка по имени Рут Голдстайн, изображавшая невесту, заявила, что убитую зовут Рэйчел Лурье и что они с ней поменялись костюмами в середине маскарада. Она убеждена, что убить должны были именно ее.

– Веселая история. Пурим удался на славу. Умеют же евреи повеселиться.

– Полиция переписала всех присутствовавших и отпустила по домам, кроме тех, кто знал Рэйчел.

– Ну да. Обычная практика. Одноглазый Билл свалял дурака. Если бы он остался, его бы отпустили вместе с прочими. Даю голову на отсечение и шляпу в придачу, что он лично не был знаком с Рэйчел Лурье. Две ошибки за один день – явный перебор даже для мелкого базарного мошенника. Полиции вчера крупно повезло!

– Остались только Рут Голдстайн, ее друг Энтони де Сильва и Стенли Круассон, друг Рэйчел. Мне удалось уговорить Майлса, и он позволил присутствовать на допросе мне и Максимилиану. Администратор уступил нам свой кабинет, и инспектор допросил поочередно всех троих.