— Ты не должна отрекаться от своего призвания. Ты принцесса Керувариона и продолжаешь оставаться жрицей Аварьяна. Так же, как это делает твой отец. И как делали это другие королевы.

Тогда она покорно склонила голову, подчиняясь, но не чувствуя себя униженной.

Хирел произнес слова, которые ему велели сказать, но стоило ему закончить, как он забыл их. Это были только слова. А перед ним стояла реальность. Рука, которую он держал, ничуть не теплее и не увереннее, чем его собственная; голос, который что-то произносил, когда он молчал; глаза, смелые и испуганные одновременно, и внезапное сияние улыбки. Он был пойман. Околдован. И это он, принц, все подчинявший логике, обладающий королевской волей!

Он едва притронулся к свадебному угощению. По ритуалу жених обязан был что-нибудь съесть и выпить. Они пили из одного кубка и ели из одной тарелки. Она ела и пила за них обоих.

Она зажигала все обращенные к ней взгляды. Даже холодный Аранос попал в ее сети, ловил каждое ее слово и сникал, когда она отворачивалась от него. Севайин, вот как все называли ее. Севайин Ис'кириен, Дважды Рожденная Дочь Солнца.

Когда все кончилось, они остались наедине, запертые в комнате, где был очаг, низкий столик с вином и сладостями и кровать, достаточно широкая, чтобы на ней можно было устроить настоящую битву. Хирел не знал, куда себя деть. Она, то есть Севайин (он должен был свыкнуться с этим именем), несколько утратила свой хрупкий блеск. Она наполнила вином кубок и протянула его Хирелу. Он отказался. Она задумчиво поиграла кубком, сделала глоток, помедлила, отставила его в сторону.

— Ты знаешь, что это еще не все, — сказала она. — Остается самое трудное. Надеюсь, ты не растерял своего мужества. Потому что, — голос ее дрогнул, — потому что я не думаю, что у меня оно когда-либо было.

Она выглядела очень храброй, стоя здесь во всей своей красе и стараясь не дрожать. Хирел доверился своему телу.

Оно велело ему подойти к ней и обнять. А может быть, это она обняла его. Они прильнули друг к другу, словно дети. Тишину нарушила Севайин. — Мне это снилось, — сказала она.

— И ты еще утверждаешь, что не обладаешь пророческим даром?

— Я не пророчица. Я просто сумасшедшая. — Севайин уверенно засмеялась. — И в довершение всего теперь мне нет спасения. Придется начать познавать высокие искусства.

— Я с восторгом обучу тебя им. — Хирел отстранил ее на длину вытянутой руки. Она робко улыбнулась, и он ответил на улыбку. — Должен признаться, что как любовник я опытнее с женщинами, а не с мужчинами. К тому же у меня явная склонность к женщинам.

— А у меня… явная склонность… к тебе. Она подалась вперед и коснулась губами его губ. Ее руки нашли застежки на его одежде. Это был свадебный наряд, и он с легкостью соскользнул с Хирела. Штанов на нем не оказалось. У Севайин захватило дух. — Ты снова вырос, львенок.

— Как тебе повезло, — сказал он, — ведь никому не дано знать, когда в тебе просыпается желание. Она опустила глаза и тихо сказала: — Это знаю я.

Он коснулся ее, и она затрепетала. То, что сказал Хирел, было не совсем правдой. Ее грудь напряглась. Он освободил ее от всего лишнего: от одежды, ожерелий, нагрудных украшений. Расстегнул ее пояс. Юбки, одна за другой, упали на пол. Их было девять. Он оценил эту иронию.

Севайин сняла с себя другие украшения и струящуюся вуаль. Остался лишь обруч да еще одна драгоценность — золотая цепочка вокруг ее бедер, тонкая как волос, с изумрудной застежкой. Хирел протянул к ней руку.

— Нет, не сейчас, — засмеялась Севайин, задыхаясь. Ее сердце гулко билось. — Это цепочка девственницы. И снимать ее нельзя, пока ты не превратишь меня в женщину.

Она действительно была девственницей. А потом стала женщиной. Когда Хирел пробил ее ворота, она громко закричала.

От боли. От ликования. Эти чувства пели в его душе, творя великую и удивительную гармонию, симфонию соединившихся тел. Он парил, сливаясь с этой гармоний.

А потом они оба ругнули без сил. Он положил голову ей на грудь. Она вплела пальцы в его волосы. Биение их сердец мало-помалу замедлялось. Щеки Севайин были влажными, но слезы, которые по ним текли, вовсе не были слезами горя.

Рука Хирела блуждала по ее животу и бедрам и наконец наткнулась на застежку цепочки. Золото соскользнуло на постель. Его пальцы продолжили свой путь между ее бедер. Севайин вспыхнула, но слегка отстранилась от него. Он уступил ее воле, и его рука замерла на ее бедре.

— Хирел, — сказала Севайин спустя какое-то время. Повернув голову, он поцеловал ее грудь. — Хирел, где ты был, когда маги творили надо мной свое дело?

Он поднял голову, недоумевая, почему она выбрала именно этот момент для подобного вопроса. Но сразу же ответил ей: — Я был заперт в комнате, и никто не пускал меня к тебе. Она взглянула в его глаза. — Где ты был. Хирел?

— Я же сказал тебе. Я… — Он осекся. Она прекрасно слышала его слова. Однако ей хотелось знать больше. — Меня заперли, но я слышал твои крики. А все утверждали, что стоит тишина. — Действительно было тихо. Я молчала. Хирел. — Но я слышал тебя, — продолжал настаивать он. — Ты слышал… — Она нахмурилась. Будь прокляты эти ведьмы с их загадками. На ее губах заиграла улыбка, но Севайин спрятала ее. — Ты находился в моем разуме. Ты и маги. С тех пор ты находишься одновременно внутри моего разума и снаружи. — Но это же нелепость.

— Разве у тебя были когда-нибудь ночи любви лучше этой? Или необычнее?

— У тебя к этому талант. И я опьянен тобой. Улыбка вновь расцвела на ее лице.

— А я люблю тебя, мой гордый принц. Но с моей магической силой что-то происходит. Я уже давно подозреваю это. Все началось, когда среди своей боли я обнаружила тебя, и твое присутствие облегчило мои страдания. А потом что-то начало расти во мне; когда ты меня касаешься, это становится сильнее. Я боялась поверить, боялась даже мечтать. Но теперь я знаю. Мы — маги, Хирел. Мы оба. Он поднялся на колени.

— Ты действительно маг. Я рад за тебя. Когда ты лишилась своей силы, это было ужасно. Но я… ко мне это не относится.

— Да ведь в тебе-то все и дело? — настаивала Севайин. — Ты был рядом со мной, когда я потеряла свою силу. Ты был возле меня, когда я чуть не умерла, и именно ты вернул меня опять к свету. Ты нашел Глаз Силы. И ты почти подчинил его, но тут я его уничтожила. А потом мы полюбили друг друга; мы вместе смотрели в лицо жизни и смерти. Каким-то непонятным образом моя магия переместилась в тебя. И теперь она часть тебя.

— Нет, — сказал Хирел. — Я могу поверить в невероятное, но не в невозможное.

Севайин сжала руки. Он так и не привык к ее силе, хотя помнил, кем она была и кем всегда останется: прирожденным воином, подготовленным к войне. Он взглянул в ее глаза и потерпел сокрушительное поражение.

Все его чувства обострились. Он мог видеть сквозь камень, он слышал звуки из запредельных миров. Его кожа ощущала мельчайшие частицы воздуха. Он вкушал любовь, страх и радость. Он вдыхал аромат чудес.

— Сила, — прошептала Севайин. Ее губы не шевелились. — Это сила. Я думала, что потеряла ее, и хотела умереть. — Но ведь я не создан для этого!

Она отстранилась. Хирел пошатнулся, ослепший, оглохший, бестелесный. Мало-помалу чувства снова вернулись к нему, только теперь они притупились и поблекли, став самыми обыкновенными земными чувствами. Лишь Севайин, лежавшая рядом с ним, осталась яркой; ее лицо, освещенное лампой, казалось призрачным видением, коронованным языками огня. С огромной нежностью Хирел прикоснулся к ее щеке. Мощная волна силы накатилась и обожгла его.

Улыбка Севайин была и радостной, и печальной; в ней смешались тепло и холод, пахнущие цветами. Огненными цветами, жгучими и сладкими.

— О нет, любовь моя, — сказала она. — Ты создан для этого. Это пылает в твоей крови. Ты — источник силы.

— А, — сказал он уныло, но без злости, — значит, я спутник мага. Ее глаза сверкнули. — Ты намного больше, чем спутник! — Ну конечно. Ведь я твой господин и супруг. — И мой возлюбленный.