— Ах, да! — «вспомнила» Дина и ткнула меня в бок, — Хороший был заказ, помнишь?

— Да, очень интересный проект, — пробубнила я.

В нашей работе без такого вот вранья обойтись трудно, но я не наделена Диниными способностями лгать без запинки с честным видом.

— Чудесно, что вы так быстро добрались. Надеюсь, что к и работе сможете приступить также быстро, — продолжала хозяйка, приветливо улыбаясь, — Меня зовут Мария Викторовна Верейская. Мой супруг Анатолий Павлович на данный момент в отъезде. Когда он вернется, можно будет окончательно согласовать финансовые вопросы. Вы не против такой задержки?

— Нет, что вы! — Дина энергично закачала головой, — Для нас главное творческий процесс. В темноте трудно судить, но, кажется, у вас есть, где размахнуться.

— О, да, — Мария Викторовна расцвела довольной улыбкой, — Завтра, надеюсь, дождь стихнет, и мы сможем все осмотреть и обсудить будущий проект озеленения. А пока располагайтесь. Хотите поужинать?

Мы ответили хором.

— Нет, — сказала я.

— Да, — сказала Дина.

Полненькая женщина средних лет, по видимости, кухарка, переглянулась с Марией Викторовной, выражая недоумение.

— Одна будет есть, другая не будет, — догадалась женщина.

— Это Наталья Львовна, наша повариха, — представила ее Мария Викторовна и показала на остальных, — Максима вы уже знаете. Это Светочка, горничная. Нина Михайловна, гувернантка. Наш сын Никита сейчас в Старозаводске у родителей мужа. Мой брат Константин. А Аглая Васильевна, тетушка мужа, спит наверху. Она не очень хорошо себя чувствует.

Я наклонила голову, здороваясь со всеми.

— Очень, очень приятно, — поклонилась Дина, — А что на ужин?

— У меня все самое вкусное, — добродушно улыбнулась Наталья Львовна, вставая и направляясь к плите.

— У нас пока в доме почти походная обстановка, — виновато развела руками Мария Викторовна, — Вы не будете возражать против общей комнаты? Гостевая — одно из немногих помещений, отделанных полностью, включая санузел.

— Вот и хорошо, спасибо, — ответила я.

— Замечательно! — подхватила Дина, адресуя этот возглас полной тарелке молочной рисовой каши и кружке киселя.

Половина девушек с обложки журналов продала бы душу дьяволу за ее способность наедаться на ночь и не толстеть.

— Мы так устали, — заполучив вожделенную тарелку, добавила Дина, — Можно взять это с собой?

— Конечно, — разрешила Мария Викторовна, — Света покажет дорогу. Когда пойдете, осторожнее на лестнице.

Эти слова вдруг положили конец уютной идиллии при свечах. Мы уже шли обратно к двери, когда прозвучало напутствие хозяйки. От него за столом стало подозрительно тихо. Дежурная любезность скрывала гораздо больше смысла, чем было высказано. Дина стрельнула глазами в мою сторону, обращая на этот любопытный факт мое внимание. Но я и сама уже поняла: на лестнице что-то случилось.

Огоньки свечей двигались перед нами, оставляя в темноте дорожки дыма с запахом плавленого парафина. Анфилада из четырех пустых комнат вывела нас в короткий коридорчик, с одной стороны которого чернели прямоугольники дверей, а с другой не было стены. Вместо нее массивные дубовые перила, покрытые темным лаком, ограждали антресоль второго этажа. Она выходила в гостиную, комнату впечатляющих размеров. В темноте она казалась еще больше из-за светлого цвета стен и пустоты. Из обстановки был только камин с левой стороны, пара кресел и журнальный столик перед ним и плазменный телевизор на соседней стене. С потолка свисала люстра подходящих для такой комнаты габаритов, мерцающая в ночи россыпями хрустальных подвесок, а с права темнела широкая деревянная лестница с затейливо точеными балясинами на перилах. Дина отдала мне поднос с ужином, перегнулась через перила антресолей, с интересом поглядела на лестницу и двинулась к двери гостевой комнаты.

— Надеюсь, там две кровати? — строго спросила она горничную Свету.

— Конечно, — подтвердила Света, черноволосая миловидная девушка ее лет, одетая в коричневое форменное платье, видеть которое не в телесериалах о богатой жизни мне было непривычно, — Там раньше жили ремонтники.

— Все? — оглядев большой дом, удивилась Дина.

— Нет, что вы только бригадир с братом, — поспешно успокоила нас Света, — Не думайте, комната хорошая, чистая. Они съехали давно, а другая бригада вообще жила не в доме, снимала жилье в Ольховске.

— Что, с первой бригадой в деньгах не сошлись? — спросила сестра, показывая, что ее интересует отношение хозяев к денежным вопросам.

— Да не знаю, это до меня было, — Света пожала плечами, — Я ведь всего вторую неделю здесь. До меня была другая, она еще в старом доме на Марию Викторовну работала.

— А теперь что? — спросила Дина.

Света опустила глаза, видно осознав, что сказала что-то лишнее.

— А теперь я работаю. Бывает ведь всякое, да? Она оступилась на лестнице, несчастный случай.

Света достала из кармана униформы универсальный ключ и открыла дверь комнаты.

— Очень несчастный? — продолжала наседать Дина.

— Говорят, шею сломала, — шепотом рассказала Света, — Жалко. Ей лет сорок было, нестарая еще.

Она прошла в комнату, погруженную в густую темень, и поставила подсвечник на подоконник, забрав из него одну свечу себе на обратную дорогу.

— Вот. Кровати приготовили заранее, они чистые, — доложила горничная, — Ванная и туалет вон там, — она показала на дверь в углу комнаты, — Спокойной ночи.

— Спасибо за заботу, — усмехнулась Дина, разглядывая обстановку при свете свечей, — Сама-то там поосторожнее ходи, в темноте.

— Надо обязательно человека попугать, — упрекнула я, когда за Светой закрылась дверь, и ее шаги стихли на антресолях, — Она и так служебную этику нарушила, рассказала нам то, что нас, посторонних людей не касается.

Дина скинула обувь и куртку. Потом забрала у меня поднос со своей едой, поставила на кровать, стоявшую напротив двери, улеглась в позе Лолиты, читающей книгу, и в таком положении принялась за трапезу.

— Подумаешь, мы и так знали, — небрежно фыркнула она, — И про горничную, упавшую с лестницы, и про ремонтников, которых придавило лесами. Спасибо Зинаиде Дмитриевне, собрала материал, прежде, чем нас сюда засылать.

— Да, мама поработала профессионально, — нехотя признала я; уточнять, что предпочла бы увидеть здесь ее саму, а не присланные ей по электронной почте исходные данные, я не стала, чтобы не злить понапрасну сестру и не злиться самой, — Но почему она уверена, что на доме проклятие? Если разобраться, эти печальные случаи никак не связаны между собой.

— Если разобраться, — ухмыльнулась Дина, прихлебывая кисель, — Вот и давай разбираться. У мамы нюх, до которого нам с тобой еще расти. Раз она заподозрила что-то выходящее за рамки повседневной реальности, значит неспроста.

Слепая вера Дины в мамину мудрость и непогрешимость уже перестала меня возмущать. Сделать с ней что-либо было невозможно, оставалось смириться, что я и сделала.

— Значит, будем разбираться, — пожав плечами, сказала я, и взяла из подсвечника еще одну свечу, — Попробую принять душ.

— Кругом одна средневековая романтика. Света нет, телек не работает, — проворчала Дина, покосившись на тумбочку с телевизором, видневшуюся в углу возле входной двери.

Когда я вернулась из ванной, она уже спала, отставив поднос с пустой посудой на прикроватную тумбочку. Если бы и я могла заснуть так легко и безмятежно.

Я оттягивала до последнего, сидела за ноутбуком, пока у него окончательно не разрядились батарейки. Тут уж делать было нечего, и я легла. Мне досталась кровать у окна. По карнизу с той стороны оконного стекла молотили капли. Шум дождя пробился извне и в мой сон. А в остальном было все то же. Темная комната, лужа крови на полу, и грустный Лешкин голос: "За что мне это? В чем моя вина?" У меня нет ответа, нет. Я могу только слушать его и плакать. Захлебываться слезами во сне и просыпаться с сухими глазами и тяжелой головой.

Когда я открыла глаза, оказалось, что уже рассвело. Мало того, соседняя кровать была пуста и заправлена. Вставать не хотелось совсем, но делать нечего, работа.