— Дома все закрыла как следует? — спросила Кувшинова Сашу, усадив нас за стол перед электрическим самоваром, расписанным под хохлому, — Свет везде выключила?

Саша степенно кивнула.

— Я пойду почитаю, — сказала она бабушке и вежливо простилась с нами, — До свидания.

Сама хозяйка дома, вспомнила, что забыла запереть заднюю калитку, извинилась и пошла исправлять ситуацию, пока соседкина коза не забежала в огород. Сима боролась с хорошими манерами и с вкусными запахами домашних солений, я ела хлеб с вареньем и смотрела по сторонам. В уютной комнатке с пестрыми занавесками и вязаными половичками было чистенько, как бывает только у одиноко живущих, помешанных на порядке пожилых тетушек. На стене в общей раме висело под стеклом с дюжину фотографий. На одной из них я увидела молодого мужчину лет сорока, а с ним еще одного помоложе с очень знакомой физиономией.

— Смотри, там Воробьев, — сказала я Симе, ткнув в снимок пальцем, — А второй, видимо, Анны Федоровны сын. Вот, кто воробьевский минеральный источник. Начальник ОВД собственной персоной.

— Неплохо устроился, — одобрила Сима, — Я прочла про двадцать девятый год в «Записках». Тут все в довольно сказочном тоне: дескать, в народе идет молва и все такое. Но если считать написанное более-менее правдой, то выходит, что из тех пропавших девочек одну позже видели в лесу в разное время. Не вписывается в историю про бабку-людоедку, правда?

Я кивнула, придвинула вазочку с вареньем и стала есть его ложкой без хлеба. Сима вздохнула.

Вернулась хозяйка.

— Извините еще раз, — сказала она.

— Это вы извините. Нам уже пора, — заявила Сима, отняла у меня ложку, варенье и дернула за плечо, — У нас еще полно дел.

— Вы ищете девочку? — спросила Анна Федоровна, — Уж извините, но Зинаида Дмитриевна перед отъездом сделала кое-какие намеки.

Мы озадаченно помолчали.

— Ищем, — решилась я, — Скажите, Анна Федоровна, а почему милиция не ищет? Два милиционера пропали в лесу, а ваш сын уехал из города. Впечатление такое, что он сбежал.

Настал черед Кувшиновой замолчать. Анна Федоровна подавленно смотрела на вязаный половичок под ногами, стоя у стола и водя кончиками пальцев по его круглой столешнице.

— И мне так показалось, — через силу проговорила она, потом бросила опасливый взгляд на дверь, куда ушла Саша, — Да, милиция не ищет.

Она опять замолчала, видимо решив, что и так сказала слишком много. Повисла напряженная пауза.

— Ваш сын боится чего-то? — спросила я, подходя ближе к Кувшиновой.

Она растерянно качнула головой, глядя себе под ноги, и крепко сжала пальцами край стола.

— Его предупредили. Сказали, что те двое сотрудников только начало. Если он продолжит поиски, будет хуже.

— Кто предупредил? — спросила Сима, тоже сделав шаг вперед.

Кувшинова подняла глаза и беспомощно посмотрела на нас, но не отодвинулась, словно рядом со мной и Симой чувствовала себя защищенной.

— Он не знает. Вечером того дня, когда те ребята не вернулись из леса, Сережа выходил на лестничную клетку покурить. Квартира на первом этаже, дверь подъезда была приоткрыта, и он услышал с наружи голос. Он все и сказал.

— Голос? — переспросила я, — Мужской, женский?

— Никакой, — сдавленно ответила Анна Федоровна, и в ее глазах всколыхнулся страх, — Так Сережа сказал. Он по-настоящему испугался и постарался сделать так, как велел тот голос. Он не мог рисковать людьми. Но просто смотреть, как следствие сходит на нет, он тоже не смог и уехал с Надей к ее сестре. А мне велел забрать Сашу к себе и глаз с нее не спускать. Сережа хотел, чтобы Саша тоже поехала с ним и с матерью, но она заупрямилась, не захотела пропускать музыкальную школу. Пианино для нее всё. И теперь я тоже боюсь, потому что не понимаю, в чем дело. Вы можете сказать, что происходит?

Я живенько представила, как рассказываю ей про бабу-Ягу. Судя по выражению Симиного лица, она представила то же самое.

— Пока нет, — сказала я, напустив на себя уверенный вид под пытливым умоляющим взглядом Сашиной бабушки, — Вопрос в стадии выяснения. Скажите, Анна Федоровна, есть в городе кто-нибудь хорошо знающий лес? Чтобы мог показывать дорогу?

— Ну, — Кувшинова призадумалась, — Пожалуй что, Николай Николаевич. Он часто ходит по грибы, каждую тропинку знает. Он тут неподалеку живет на Березовой аллее, за оврагом, в розовом кирпичном доме.

— Что за гражданин? — поинтересовалась я.

— О, великий гражданин, — невольно улыбнулась Анна Федоровна, — Настоящий отрадинский патриот, краевед-любитель, собиратель местного фольклора. На самом деле-то он бывший врач, а хобби у него история города. Даже книжки пишет. Если дом сразу не найдете, спросите у кого хотите, где живет дядя Коля Козлов.

Сима многозначительно ткнула меня локтем. Я и сама уже поняла, к кому нас направила Кувшинова.

Если на Лесной улице еще существовала какая-никакая асфальтовая дорога, то на прилегающих к ней закоулочках она превратилась в насыпь из щебенки, а потом и вовсе в сочную лужайку. До оврага, о котором упоминала Кувшинова, я доехала с матюгами. Там-то у крапивных зарослей мы с Симой и оставили «Волгу» для ее же блага. Проехать дальше было нереально. За оврагом улица с гордым названием Березовая аллея превращалась в тупик, упиравшийся в чисто поле, за которым темнел лес.

Был четвертый час дня, большая часть обитателей частного сектора еще находилась на работе. Только несколько старушек грелись на солнышке, сидя под заборами на лавочках. Одна из них, детально изучив наши особы, указала нам направление к дому Козлова.

Сам дом нашелся за живой зеленой стеной из жасминовых зарослей, скрывавших его, забор вокруг и калитку. Единственный кирпичный дом в этой части города, покрашенный масляной краской в бледно-розовый цвет. Немного запущенный, но уютный. Похожий на тот, который был у нас в детстве до смерти папы, подумалось мне. Стало вдруг грустно, и я порадовалась, что Сима была слишком маленькой, чтобы как следует помнить тот дом и ту жизнь.

На калитке был укреплен беспроводной звонок. Я надавила кнопку, выжав мелодичную трель.

— Нам предоставляется уникальный шанс, обсудить книгу с автором, — заметила я.

— А что мы ему скажем? — спросила Сима.

— Правду, — я пожала плечами.

— Про бабу-Ягу? — недоверчиво удивилась Сима, — Он решит, что мы спятили.

— Поэтому говорить буду я, — распорядилась я, — А ты молчи.

По залитой потрескавшимся цементом дорожке, ведущей от дома к калитке, зашуршали неторопливые шаги. Меня толкнуло в спину недоброе чувство присутствия. Я тронула Симу за руку.

— Ты чувствуешь?

— Что?

Сима оглянулась. Я тоже. Никого. Бабки и те исчезли с лавочек. Я тряхнула головой, отгоняя назойливое ощущение беспокойства. Не хватало еще на ровном месте удариться в панику.

— Что? — с тревогой повторила Сима, видя, что я занервничала.

— Ничего, — я решительно повернулась к улице спиной.

Придумать новую легенду оказалось проще пареной репы. Она сама собой пришла в голову, когда мы просочились на кухню к Николаю Николаевичу Козлову.

— Я Дина, а она Сима. Мы сотрудники интернет-газеты "Новые новости недели". Внештатные.

— Это которую Темка Воробьев теперь выпускает? — усмехнулся Николай Николаевич; он был высок, худощав, но еще вполне бодр и крепок для седого пожилого человека, — На правдоруба нашего, значит, работаете? Ну, проходите, будьте гостями.

Козлов говорил слегка насмешливо, но с симпатией и производил впечатление приятного старикана. Он усадил нас на табуретки возле широкого стола из некрашеного дерева. Его кухня была похожа на уютную охотничью избушку, кроме газовой плиты, у дальней стены виднелась и печка.

— Я тут собирался перекусить по-стариковски, — сказал Николай Николаевич, — Но раз уж пришли милые барышни, — он шагнул к холодильнику, — Сейчас посолиднее что-нибудь организуем. Гости-то бывают редко, можно и расстараться для такого случая. Вот, тут у нас грибочки, сам солил.