Может быть, Артемида и имеет право по существу, однако впредь я не позволю ей нарушать приличия. Честь семьи дороже всего. Я не желаю, чтобы на меня указывали пальцами. Либо ты, милая моя, будешь вести себя как порядочная женщина, либо попрошу вас покинуть мой дом и удалиться на все четыре стороны. Я должен быть очень решителен в этом вопросе. Чтобы отвлечься от горестных раздумий, я снова позвонил в полицию, и снова звонил долго, и когда дозвонился, Пандарей сказал мне, что связаться он ни с кем не может, но в остальном все в порядке, золотарю Минотавру впрыснули успокаивающее, и он теперь спит, а что касается пожара, то пожар давно кончился и, по мнению Пандарея, был вовсе не пожаром, а большим праздничным фейерверком. Пока я вспоминал, какой сегодня праздник, Пандарей повесил трубку. Отвратительно он все-таки воспитан, и всегда он был таким, с самого детства. Отлично помню, как, еще будучи учеником, он высморкался с верхнего этажа школы директору на шляпу, а когда его разоблачили, наотрез отказался извиниться. И почему-то именно такие люди, грубые, невежественные, некультурные, в конце концов попадают в полицию, то есть, выражаясь точнее, становятся полицейскими. Странно, что никого эта проблема не волнует. Я по-прежнему убежден, что полицию надлежит формировать согласно достаточно высокого образовательного и общекультурного ценза;[27] наш полицейский должен быть интеллигентен, тонок, воспитан, он должен быть образцом для молодежи, героем, которому хочется подражать, это должен быть человек, которому можно без опаски вверить не только оружие и власть, но и воспитательную деятельность. Харон высмеял мою идею самым оскорбительным образом, он назвал такую полицию компанией очкариков и заявил, что такая полиция никакому правительству не нужна, потому что она начнет хватать и перевоспитывать самых полезных государству людей, начиная с премьер-министра и полицей-президента. Эти его доводы кажутся мне странными и, я бы даже сказал, пасквилянтскими, тем более что сам он, припертый к стенке, был вынужден признать в конце концов, что от такой полиции не отказался бы. Анализируя свое отношение к Пандарею, я вернулся в спальню и попытался заснуть, но был слишком возбужден и снова встал, когда на улице послышался шум от многих моторов и лязг железа. Оказалось, что мимо дома проходит колонна военных грузовиков и броневых машин с войсками. Сначала это удивило меня, но я быстро понял, в чем дело. Конечно, не было никакого пожара, никакого фейерверка и даже извержения. Видимо, происходили большие военные учения, возможно даже с применением атомного оружия. Соседи все уже разошлись, по домам, и улица пуста. Миртил, вероятно, спит на раскладушке. Так ему и надо, паникеру. Что же мне делать с Артемидой?

Полных же поздних черновиков не сохранилось. Лишь по первому опубликованному варианту в журнале «Байкал» можно судить о доработках повести Авторами.

Публиковалась повесть сначала в журнале «Байкал» (1967), затем в известном «перевертыше» вместе со «Стажерами» (1968), в последующих переизданиях использовался текст «перевертыша».

Первое издание ВНМ при сверке оказалось наиболее полным, оттуда потом и брались некоторые дополнения в основной вариант.

В этом издании все еще оставались описанными «последствия» связи Артемиды и секретаря. В самом начале повести: «Слухи были, намеки, всякие шуточки, да и я, помню, сам видел на плечах и на шее Артемиды темные пятна величиной с пятак. Разве я не знал, кто у нас в городе оставляет на женщинах такие пятна? Насмотрится нынешних фильмов и оставляет». Позже упоминается Артемида, сначала — «вся в запудренных пятнах», потом: «Припудриться со сна она не успела, и Никостратовы пятна были совершенно на виду…»

Мелкие, но интересные подробности о самом секретаре сообщались так: «…к этому прилизанному по новейшей моде красавчику с его вызывающими бачками и экстравагантной заграничной курткой». А после слов секретаря («…ответ из министерства еще не пришел») в этом издании Аполлон думает: «Почему не пришел, когда можно ожидать, можно ли вообще ожидать…», но спрашивать не решается.

Здесь же сообщаются и подробности жизни Аполлона: «Едва я положил трубку, как Гермиона поймала меня и принудила принять капли от экземы. Какое-то новое средство — гадость феноменальная». И еще: «Сначала мы с ней поссорились из-за коньяка. Она считает, что от коньяка у меня усиливается экзема. Я ответил ей, что это вздор, что экзема усиливается у меня от нервных потрясений, от жары и от таких вот разговоров. Никак она не может понять, что мне необходим покой. Хорошо еще, что она не жена мне и что я имею хотя бы формальное право ей приказывать». Уточнение о мальчишках, бежавших за машиной марсиан, говорит о хорошей зрительной памяти Аполлона, только что вышедшего на пенсию: «…мальчишки из пятого „б“ класса…»

Пандарей в этом издании называется Пандереем, причем совершенно неизвестно почему, так как и в архиве (черновике и списках имен) он называется Пандареем, и в мифологии Пандерея не значится, а вот Пандарей присутствует (Пандарей — милетянин, укравший из храма Зевса на Крите золотую собаку. Зевс покарал его за это смертью. Дочерей Пандарея воспитала Афродита).

Полифем о войне говорил в этом издании более жестко и откровенно: «…что такое сидеть в окопе, пасть у тебя забита дерьмом, на тебя прут танки…» Ветераны потрясали оружием, которое не успели освободить от смазки, и здесь в тексте добавка: «…и которое сильно пачкало их одежду, равно как и платье окружающих». Речь же Полифем произносил не просто так, а «со скамейки».

О трактире. После сожаления о том, что трактир набит родителями учеников, но учитель, если зайдет туда, то на следующий же день имеет разговор с директором, следует продолжение: «Во-вторых, у стойки вечно толкутся старшеклассники, манкирующие уроками и пренебрегающие кодексом школьника, где прямо сказано, что учащийся не должен посещать публичных заведений со спиртными напитками». И немного об опечатках.

Аполлоном употребляются спецтермины из филателии, к примеру, «надпечатка». Но вот «наклейка» в изданиях 89–90 года и собрании сочинений «Текста» называется «надклейка».

Некоторые опечатки были исправлены только после работы над изданием «Байкала». Вопрос Аполлона «Что с нами сделают?» привел Харона в ярость. Во всех переизданиях этот вопрос назывался ЕДИНСТВЕННЫМ, а правильно — ЕСТЕСТВЕННЫЙ. Опечатка, присутствующая также во всех переизданиях, кроме последних: ИНДИВИДУАЛЬНАЯ малолитражка Полифема на самом деле — ИНВАЛИДНАЯ. Любопытна опечатка в собрании сочинений «Текста»: вместо АВТОМАТНОЙ стрельбы — АТОМНАЯ… Но в первом издании были и свои опечатки, которые, начиная со второго издания («перевертыша»), были исправлены. К примеру, о речи Харона («Подумать только, — с надрывом проговорил он, уронив голову на руки, — не баллистические ракеты, а всего-навсего горсть медяков за стакан желудочного сока погубили цивилизацию…») Аполлон писал, что «он говорил, конечно, гораздо больше и гораздо ЭФФЕКТНЕЕ» (в первом издании — ЭФФЕКТИВНЕЕ), и называл он эту речь ИСТЕРИЧЕСКИМИ словоизлияниями (в первом издании — ИСТОРИЧЕСКИМИ).

«Нужно ли печатать ГЛ вместе с ХС или все-таки лучше давайте сделаем отдельно?» — с таким вопросом я обращалась к БНС неоднократно во время работы над собранием сочинений «Сталкера». Я обращала внимание на то, что издание у нас — хронологическое, ГЛ были написаны гораздо ранее ХС, там и стилистика другая, и высказанные в ГЛ идеи идут в развитии именно между ВНМ и СОТ; что, ставя ГЛ гораздо позже, мы как бы отрываем эту повесть от общего контекста творчества, творчества в своем развитии — от одного произведения к другому, от одной идеи через другую к третьей… БНС же был тверд: «Расчленению „Хромой судьбы“ (выделению ГЛ в отдельную повесть) — НЕТ» и приводил весомый аргумент: «Мы с Аркадием Натановичем договорились, что ХС будет издаваться только вместе с ГЛ». Я возражала: «Ведь в „Мирах братьев Стругацких“ ГЛ идет отдельно!» На что получила ответ: «„Миры“ — это не собрание сочинений, это серийное издание, но вот в собрании сочинений — только вместе». Пришлось согласиться. Но в данной работе, при рассмотрении черновиков в хронологическом порядке, ГЛ все же рассматривается отдельно, тогда, когда эта повесть была написана.