Ширли Темпл снималась с тех пор еще в двух десятках картин. А когда подросла, оказалось, что актриса она весьма посредственная, и Голливуд от нее отвернулся.

В 1968 году миссис Блэк, уже мать нескольких детей, выставила свою кандидатуру в конгресс США от штата Калифорния.

Давнишние портреты кудрявой девчушки снова замелькали в газетах и журналах. Только на этот раз уже не Голливуд, а военно-промышленные корпорации Калифорнии эксплуатировали популярность Ширли Темпл, словно внезапно забивший нефтяной фонтан. Естественно, что миссис Блэк вела избирательную кампанию под лозунгами: «Разбомбим Ханой! Всыплем коммунистам! Вооружаться, вооружаться и вооружаться!»

В конгресс бывшая киноактриса не попала: она провалилась на выборах. Победил ее соперник, бывший морской офицер, обещавший избирателям, с одной стороны, «твердую политику», а с другой — «поиски путей к почетному миру во Вьетнаме».

Но миссис Блэк тоже не была забыта. Когда Ричард Никсон стал президентом, он назначил ее представителем США в один из комитетов Организации Объединенных Наций.

В Голливуде мы хотели повидаться с киноактрисой Бетти Дэвис, но, к нашему огорчению, не застали ее дома: она снималась где-то в Европе. Это та самая Бетти Дэвис, о которой Ильф и Петров писали: «Еще в каком-то павильоне мы увидели артистку Бетти Дэвис, которую наши зрители знают по картине «Преступление Марвина Блейка». Она сидела в кресле и негромко, но сердито говорила, что вот уже десять дней не может найти часа, чтобы вымыть волосы. Некогда! Надо «выстреливать» картину.

— Я должна сниматься каждый день, — утомленно говорила она, по привычке улыбаясь ослепительной кинематографической улыбкой».

Сейчас Бетти Дэвис снимается значительно реже. Это, впрочем, не мешает ей оставаться на голливудском небосклоне звездой первой величины. И по заслугам. Мы видели две картины с ее участием и можем это подтвердить…

Когда мы, перевалив через Скалистые горы, оказались в Таосе, Москвич вспомнил, что в этом городе жила знакомая Ильфа и Петрова.

Он извлек из кармана спецблокнот, открыл алфавитный листок на букву «Т» и прочел:

«Таос. Фешина, жена художника. Глава «Встреча с индейцами. Страницы 221–223».

Пока служитель бензостанции, молодой, шустрый мексиканец, занимался нашей машиной, которая требовала квалифицированного технического осмотра после долгого и трудного пробега по крутым горным дорогам, мы решили еще раз прочитать странички «Одноэтажной Америки», посвященные Таосу. Мы зашли в ближайшее кафе, заказали по стакану молока и раскрыли книгу.

«… Из двух тысяч таосского населения около двухсот человек — это люди искусства, — прочли мы. — Они пишут картины, сочиняют стихи, создают симфонии, что-то ваяют. Сюда манит их обстановка: дикость природы, стык трех культур — индейской, мексиканской и пионерской американской…»

А вот что относилось уже непосредственно к Фешиной:

«Недалеко от нас сидела маленькая дама в черном костюме, которая часто смотрела в нашу сторону. Она глядела на нас и волновалась.

Когда мы были уже в антикварном отделении ресторана и рассматривали там замшевых индейских кукол и ярко раскрашенных богов с зелеными и красными носами, к нам снова подошел дон Фернандо. Он сказал, что с нами хотела бы поговорить миссис Фешина, русская дама, которая давно уже живет в Таосе. Увидеть русского, живущего на индейской территории, было очень интересно. Через минуту к нам подошла, нервно улыбаясь, дама, сидевшая в ресторане.

— Вы меня простите, — сказала она по-русски, — но когда я услышала ваш разговор, я не могла удержаться. Вы русские, да?

Мы подтвердили это.

— Вы давно в Америке? — продолжала миссис Фешина.

— Два месяца.

— Откуда же вы приехали?

— Из Москвы.

— Прямо из Москвы? Она была поражена.

— Вы знаете, это просто чудо! я столько лет здесь живу, среди этих американцев, и вдруг — русские.

Мы видели, что ей очень хочется поговорить, что для нее это действительно событие, и пригласили ее к себе в кэмп».

Мы вышли из кафе. Мексиканец все еще вертелся около нашей машины. За это время он успел покопаться в моторе и кое-что заменить в нем, наполнить бак бензином, а радиатор — водой и антифризом: ночи в горах становились холоднее. Он уже измерил уровень масла в моторе, подкачал воздух в один баллон, слегка выпустил из другого и теперь каким-то раствором охорашивал безукоризненные формы нашей «Акулины», надеясь на чаевые.

— С вас тридцать четыре доллара пятьдесят пять центов, — подсчитал служитель бензостанции.

Вашингтонец предпочел расплатиться посредством кредитной карточки.

Кредитная карточка — это тоненькая пластинка размером чуть меньше игральной карты. На ней выдавлена фамилия владельца и номер карточки. Это свидетельствует, что у владельца есть счет в банке. Кредитная карточка дает право покупать бензин, шины, смазочные средства, производить технический осмотр и мелкий ремонт по безналичному расчету.

Кредитные карточки становятся все более и более популярными в Соединенных Штатах. Некоторые из них позволяют в кредит арендовать автомобиль, совершить авиационное или морское путешествие, купить продукты и промтовары в магазинах. Есть особый вид кредитной карточки (ее может получить лишь тот, у кого крупный и устойчивый счет в банке), которая вообще заменяет ее владельцу наличные деньги.

Мексиканец взял у Вашингтонца кредитную карточку и сказал, что ему надо позвонить в центральный оффис компании «Эссо».

— Если речь идет больше чем о двадцати пяти долларах, — пояснил он, — мы обязаны справиться, не задолжали ли вы компании, ваша ли это карточка, не была ли она украдена. Я надеюсь, что вы не обиделись на меня. Таковы правила компании.

Звонок в центральный оффис занял не более двух минут. По-видимому, это был какой-то особый телефон, так как мексиканец набрал на диске не семь цифр, а только три. Он назвал в трубку номер кредитной карточки и стал ждать.

Где-то в оффисе дежурный клерк отстучал этот номер на клавишах электронно-счетной машины, и тут же она ему ответила: «Все в порядке».

— Все в порядке, — сказал клерк в телефонную трубку.

— Все в порядке, — сказал мексиканец, возвращая кредитную карточку Вашингтонцу.

Выдав мексиканцу, четвертак на чай, мы покатили по кривым улочкам Таоса.

Москвич продолжал читать:

«Она уехала в двадцать третьем году из Казани. Муж ее художник Фешин, довольно известный в свое время у нас Он дружил с американцами из «АРА», которые были на Волге, и они устроили ему приглашение в Америку. Он решил остаться здесь навсегда, не возвращаться в Советский Союз. Этому главным образом способствовал успех в делах. Картины продавались, денег появилась куча. Фешин, как истинный русак, жить в большом американском городе не смог, вот и приехал сюда, в Таос…

Наша гостья говорила жадно, хотела наговориться досыта, все время прикидывала руки к своему нервному лицу и повторяла:

— Вот странно говорить в Таосе по-русски с новыми людьми. Скажите, я еще не делаю в русском языке ошибок?

Она говорила очень хорошо, но иногда вдруг запиналась, вспоминала нужное слово. Мы говорили ей:

— Слушайте, зачем вы здесь сидите? Проситесь назад, в Советский Союз.

— Я бы поехала. Но куда мне ехать? Там все новые люди, я никого не знаю. Поздно мне уже начинать новую жизнь.

Она умчалась во тьму на своем старом тяжеловозе».

— Картина ясна, — сказал Вашингтонец. — Пора отправляться на поиски. Здешние художники должны помнить Фешина и его жену.

Мы оставили машину на платной стоянке, и вышли к центральной улице. Здесь стояли одноэтажные дома, слепленные из цветной глины, с плоскими крышами и непомерно большими карнизами. В домах помещались мастерские художников.

Мы наугад открыли одну из дверей и оказались в большой комнате, стены которой были увешаны картинами. У овального окна за мольбертом сидел странный человек. Его ослепительно рыжие волосы, образуя конскую гриву, доставали до лопаток. Тонкая шея странного человека была повязана обычным носовым платком. На нем был старый, потерявший всякий цвет вельветовый камзол. Человек ловко орудовал кистями. При этом он напевал, отбивая босыми пятками такт.