– Я боялась спросить, – улыбнулась она, – но умираю от любопытства – нет ли добрых вестей?

Она с надеждой ждала ответа, но Крис только смотрел на нее, и она подумала, что переступила границу дружеской откровенности. Каково же было удивление, когда, будто не услышав ее слов и по-прежнему не отводя глаз, Крис воскликнул:

– Ты просто потрясающе красива!

О небо, подумала польщенная Элин, опасаясь в то же время, что за этим комплиментом последует признание в том, что ему хочется более близких отношений. Но никаких отговорок от нее не требовалось, потому что секунду спустя Крис пошутил:

– Надеюсь, ты согласилась поужинать со мной не для того, чтобы узнать, как прошло собеседование твоего брата с Брайаном Коулом?

– Боже мой, нет! – воскликнула она. Но успокоилась и улыбнулась, когда поняла, что он шутит. И продолжала в его же тоне: – Хотя замолвила бы за брата словечко, знай я, что у Брайана появилась вакансия.

– Так ты не знала? Хотя конечно! Об этом говорил весь завод… Это… – Крис на минуту задумался, потом закончил: – Должно быть, это случилось накануне твоего отлета в Италию. Да, теперь вспомнил, как раз из-за командировки ты отменила наше свидание. Я…

– Крис, – остановила его Элин, не в силах больше терпеть, – включи свет!

– Включить… – запнулся он и понял, что она просит прояснить смысл его слов. – Извини Элин. Начать сначала?

– Это было бы неплохо.

– Хью Баррелл… – начал он.

– Он работает в отделе художественного конструирования, – сказала Элин, показывая, что понимает, о ком речь.

– Уже не работает.

– Не работает? – воскликнула она. – Он ушел?

– Его ушли, – уточнил Крис. – А вернее, он был уволен по статье.

– Уволен по статье! – выдохнула Элин. Поскольку речь шла о том самом дне – роковом дне перед ее отъездом в Италию, – она не сомневалась, что тут замешаны пропавшие чертежи, – он украл чертежи? – спросила Элин, дрожа от возбуждения.

– Так ты знала об этом происшествии? – воскликнул Крис и, когда она кивнула, не стал, к огромному ее облегчению, уточнять, откуда ей известно, а просто ответил: – Да, он. Взял, но не успел вынести с территории, прежде чем все раскрылось.

– Все раскрылось! – повторила она, и Крис кивнул.

– Лично я думаю, он выжидал, пока шум утихнет: сразу после пропажи чертежей служба безопасности была постоянно начеку.

– Где они были? – спросила Элин.

– Он спрятал их за огромным и неподъемным шкафом в кабинете Брайана – в таком месте, куда никто не догадался бы заглянуть.

– Но кто-то все же догадался?

– Служба безопасности, – пояснил он. – Чертежи были слишком велики, их нельзя было так просто вынести из здания. Весь день служба безопасности держала под контролем выходы, а вечером обыскала отдел. Знаешь, – перебил себя Крис, – это было так похоже на шпионский фильм, что я до сих пор удивляюсь! Поскольку похититель оставался неизвестным, в кабинете Брайана были установлены скрытые камеры.

– Силы небесные! – поразилась Элин. – Они схватили Хью Баррелла, когда он пришел за чертежами.

– Он просто был заснят на пленку, когда подошел к этому шкафу и заглянул за него – проверял, там ли чертежи.

– И они были там?

– Там уже были просто рулоны бумаги, но он-то об этом не знал, когда вытащил их до половины, улыбнулся и сунул обратно, – ответил Крис.

У Элин все поплыло перед глазами, и дальнейшие вопросы она задавала с запинкой.

– А… э-э… мистеру Дзапелли было известно об этом? – спросила она, каждой частицей разума понимая, что он не мог не знать, и все же отказываясь верить.

– Конечно, – улыбнулся Крис. – Можно сказать, он и руководил операцией.

Элин глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Значит, во вторник вечером, перед тем как я, в среду, улетела в Италию, он уже знал, что чертежи похитил Хью Баррелл?

– Еще как знал! Он специально прилетел из Италии, чтобы поговорить с ним. И именно мистер Дзапелли уволил его в тот же вечер.

Эту ночь Элин провела в постели без сна, кипя от ярости. Все это время делать вид, что она находится под подозрением! И он целовал ее, а она… она позволяла себя целовать! Силы небесные, гаррота была бы для него слишком мягкой карой!

К утру ее бешенство сменилось ледяной ненавистью. И болью. Черт возьми, она по-прежнему любит этого подлеца, иначе ей не было бы так больно, признавалась себе Элин, спускаясь к завтраку без признаков аппетита. Но уж лучше заставить себя поесть, чем побуждать семью к расспросам.

– Может быть, сегодня я что-то узнаю! – с надеждой сказал Гай, встретившись с ней в столовой.

– Ага, – отозвалась она и только тогда сообразила, что речь идет о его работе.

Ей стало стыдно, что, услышав от Криса о происшествиях того дня, она совсем забыла спросить о шансах Гая. А в следующее мгновение она поняла, что по ее вине Гай может лишиться всех шансов…

В этот день она не собиралась идти на работу. Однако вскоре ее одолели сомнения. Макс когда-то сказал ей: «Думаю, я не настолько несправедлив». Но она ударила его, она самовольно покинула фирму и отправилась домой. Можно ли надеяться, что тот факт, что он не посвятил ее в историю с чертежами, а также факт ее возвращения в пинвичский филиал для отработки положенного срока перевесят чашу весов в пользу Гая? С точки зрения Элин, правота была на ее стороне. И ей нечего делать у Дзапелли. Но не разрушит ли она надежды брата, если не отработает положенные четыре недели?

– У меня нет никаких планов на это утро, – вдруг ворвался в ее мысли Гай. – Хочешь, отвезу тебя в Пинвич?

Она смотрела на сводного брата, удрученная как никогда, и понимала, что просто не готова к стычке, которой не миновать, если она скажет, что не вернется туда. Проклятый Макс Дзапелли!

Она все проклинала человека, которого любила, не пыталась выбросить его из головы вместе с его подлостью, все билась над какими-то расчетами, когда в три часа тридцать пять минут – она была одна в отделе – ей пришлось оторваться от цифр и снять трубку настойчиво звонившего внутреннего телефона.

– Да! – сказала она резче, чем хотела, – и чуть не упала со стула от изумления.

– В мой кабинет, мисс Толбот! Немедленно! – проскрежетал голос, который она узнала бы из тысячи, и трубка замолчала.

Ошеломленная, не веря в происходящее, Элин смотрела на телефон. Может быть, ей померещилось? Но этого не могло быть – трубка все еще у нее в руке. И вдруг все у нее внутри возликовало.

Макс здесь! Он здесь, в Пинвиче! В этом самом здании! Он должен сейчас быть в Риме. Но он не в Риме – он прилетел сюда!

Макс здесь… рядом, в Пинвиче! Он хочет видеть ее. Вот сейчас ждет ее прихода! Ждет, чтобы она пришла в его кабинет!

Несколько минут Элин пребывала в полнейшем замешательстве, и эти несколько минут, пока она пыталась взять себя в руки, показались ей вечностью. Не пойду! – пронеслось у нее в голове, и она поискала глазами лежавшую на своем обычном месте сумку, решив, что лучше всего будет немедленно отправиться домой.

Она уже схватила сумку, готовая бежать, но две вещи остановили ее. Страсти Господни – Гай! Что будет с Гаем, когда она вернется домой раньше обычного и скажет, что все-таки ушла с работы? Хотя на самом деле собиралась не уходить, а бежать отсюда. Вот-вот, не довольно ли с нее побегов?

Элин села – она и не заметила, как вскочила. Стоит ли бежать только оттого, что Макс захотел увидеть ее? И, кстати, зачем это ему понадобилось? Что он может сказать ей такого, что заинтересовало бы ее?

Вдруг при мысли о том, что, возможно, он хочет сам выгнать ее, как выгнал Хью Баррелла, Элин почувствовала так необходимую ей собранность. Пусть попробует, вскипела Элин, и тогда, невзирая на Гая, она скажет, что он может сделать со своей работой!

Собранность и злость были с ней как раз до того момента, когда она подошла к двери кабинета.

– Войдите, – донесся знакомый голос в ответ на стук – и Элин почувствовала слабость в коленях.