– Покажи нам пугала, – попросила я, чтобы отвлечь Стэнли.

– Да-да, давай посмотрим их, – поддержал меня Марк.

– Ладно. Пугала так пугала.

Стэнли кивнул и стал пробираться вперед среди высоких кукурузных рядов. Он все еще напряженно обдумывал что-то.

Стебли вокруг нас негромко шуршали. Жутковатый был звук.

Вдруг меня накрыла тень. Перед нами выросло пугало. Рваный черный пиджак, набитый соломой. Руки пугало раскинуло в стороны.

Оно было высокое – выше меня, торчало над кукурузными рядами. Голова его была сделана из темного холщового мешка. Его тоже набили соломой и черной краской нарисовали на нем злобные глаза и нахмуренные брови. И вдобавок нахлобучили на него старую мятую шляпу.

– Это ты сделал, Стэнли? – спросила я. Чуть дальше среди кукурузы темнели еще несколько пугал, все в такой же позе. И они тоже угрожающе хмурились.

Стэнли посмотрел на лицо пугала.

– Да, это я сделал, – вполголоса проговорил он. – По книге научился.

– Какие-то жутковатые они, – сказал Марк и придвинулся ко мне поближе. Потом взял соломенную руку пугала и потряс ее. – Как дела? – обратился он к темной фигуре.

И тогда Стэнли повторил фразу, которую сказал мне в машине:

– Пугало гуляет в полночь.

Марк пытался изобразить рукопожатие.

– Что это все-таки значит? – спросила я.

– Я по книге научился, – повторил Стэнли, не отводя глаз от разрисованного мешка с соломой. – Из книги узнал, как заставить их ходить.

Я опять не поняла.

– Что? Как это заставить их ходить?

Темные глаза Стэнли встретились с моими, а лицо вновь приняло торжественное выражение.

– Я умею. В книге есть специальные слова.

Я была совершенно ошарашена. Стояла молча и смотрела на него, не зная, что сказать.

– Я заставил их ходить, Джоди, – произнес Стэнли громким шепотом. – На прошлой неделе. И теперь я их командир.

– Как? – пролепетала я. – Ты командир п-пугал? Ты хочешь сказать… – Я запнулась, потому что краем глаза увидела, как рука пугала шевельнулась.

Рука стала подниматься, и солома внутри зашуршала.

Я почувствовала прикосновение соломы к лицу. Сухая рука пугала тянулась к моему горлу.

Колючая солома, высовывающаяся из черного рукава, царапнула меня по шее. Я взвизгнула.

– Оно живое! – Я невольно присела и поползла прочь на четвереньках.

Когда же подняла голову, то увидела, что Марк и Стэнли спокойно смотрят на меня.

Неужели они не видели, как пугало пыталось меня задушить?

А потом из-за пугала со злорадной ухмылкой вышел Стикс, сын Стэнли.

– Стикс! Так это ты! – закричала я, догадавшись, что это он двигал рукой чучела.

– Эх, вас, городских, так легко напугать, – сказал Стикс и заулыбался еще шире. Затем он наклонился и помог мне встать. – Ну что, Джоди, ты правда подумала, что пугало двигается?

– Я могу заставить пугала двигаться, – повторил Стэнли и надвинул бейсболку на лоб. – Я могу заставить их ходить. И я это делал. По книге.

Улыбка Стикса пропала, глаза потухли.

– Конечно-конечно, папа, – пробормотал он.

Стиксу шестнадцать лет. Он высоченный и худой. Потому-то его и прозвали Стиксом – жердью.

Он строит из себя крутого парня. У него длинные черные волосы, они падают на воротник, который он редко стирает. Ходит Стикс в майках в обтяжку и грязных протертых на коленях джинсах. Часто ухмыляется, и по глазам все время кажется, что он над всеми смеется.

Нас с Марком он называет городскими. Обязательно с ухмылкой. И постоянно проделывает с нами свои идиотские штучки. Может быть, он завидует нам с Марком. Стиксу, наверное, несладко было расти здесь, на ферме, в маленьком домике, где он живет вдвоем с отцом.

Кстати, Стэнли скорее похож не на отца, а на ребенка.

– Я тебя сразу заметил, – сказал Стиксу Марк.

– Ага, спасибо, что предупредил! – обиженно крикнула я брату и сердито посмотрела на Стикса. – Вижу, ты совсем не изменился.

– Я тоже рад тебя видеть, Джоди, – насмешливо отозвался он. – Городские приехали на месяц в деревню!

– А тебе какое дело? – огрызнулась я.

– Будь хорошим мальчиком, – очень тихо проговорил Стэнли. – У кукурузы ведь тоже есть уши.

Мы все ошарашено взглянули на Стэнли. Он что, шутит? Его никогда не поймешь толком.

Круглые глаза Стэнли серьезно смотрели на меня из-под козырька кепки.

– У кукурузы есть уши, – повторил он. – В поле живут духи.

Стикс с досадой помотал головой.

– Пап, поменьше бы ты читал свою книжку, – проворчал он.

– Там все правда, – настойчиво сказал Стэнли. – Все правда.

Стикс пнул ногой землю и взглянул на меня. Он казался расстроенным.

– Тут теперь все по-другому, – тихо проговорил он.

– То есть? – переспросила я. – Что ты имеешь в виду?

Стикс с отцом переглянулись. Стэнли прищурился, а Стикс только пожал плечами. На мой вопрос он не ответил. Вместо этого он стиснул руку Марка.

– А-а, все такой же хиляк, – протянул он. – Давай в футбол?

– Да ну, жарко, – отозвался Марк, вытирая пот со лба.

Стикс фыркнул:

– А ты еще и неженка, оказывается.

– Почему это? – вскинулся Марк. – Я просто сказал, что жарко, вот и все.

– Эй, у тебя что-то на спине, – сказал Стикс. – Оглянись-ка.

Марк послушно оглянулся.

Стикс быстро наклонился, подобрал с земли червивый кукурузный початок и сунул его Марку за шиворот.

Я не могла не расхохотаться, глядя, как братец с воплями несется к дому.

Ужин прошел спокойно. Жареная курица у бабушки Мириам была очень вкусной – как всегда. И кукуруза действительно оказалась сладкой. Мы с Марком съели по два початка с маслом.

В общем, отличный был ужин. Я немного огорчалась, видя, как переменились бабушка с дедушкой. Раньше дедушка Курт говорил без умолку, рассказывал много смешных случаев о соседях-фермерах и новые анекдоты.

А в этот раз почти все время молчал.

Бабушка Мириам упорно уговаривала меня и Марка съесть что-нибудь еще. Поминутно спрашивала, нравится ли нам. Но и она стала более тихой.

Чувствовалось, что им обоим неуютно. Не по себе.

Они все смотрели на Стэнли, который уплетал свою порцию. Масло стекало у него по подбородку.

Стикс, мрачный, сидел напротив отца. Он держался еще недружелюбнее, чем обычно.

Весел за столом был только Стэнли. С удовольствием жевал мясо и дважды просил добавки картофельного пюре.

– Стэнли, у тебя все в порядке? – спрашивала бабушка Мириам, кусая нижнюю губу. – Все хорошо?

А он улыбался и отвечал:

– Да, неплохо.

Почему же все тут так изменилось? Я не могла найти ответ. Или все дело только в том, что бабушка и дедушка стареют?

После ужина мы перешли в большую комнату.

Дедушка Курт покачивался в старой деревянной качалке, задумчиво глядя в черный зев камина. Было жарко, поэтому огонь разводить не стали.

Бабушка Мириам заняла свое любимое большое зеленое кресло, стоявшее напротив качалки дедушки Курта.

На коленях у нее лежал закрытый журнал для садоводов.

Стикс, который за весь вечер не произнес и двух слов, куда-то ушел. Стэнли, прислонившись к стене, ковырял в зубах.

Марк расположился на длинном зеленом диване. Я сидела на другом его конце и осматривала комнату.

– Ух ты! – воскликнула я. – Оказывается, я все еще боюсь этого медведя.

В дальнем углу комнаты стояло на задних лапах громадное – метра три – чучело.

Много лет назад дедушка Курт застрелил этого медведя на охоте. Огромные передние лапы зверя тянулись вперед, и казалось, что он вот-вот прыгнет. Дедушка Курт рассказывал, что это был медведь-убийца. Прежде чем он его подстрелил, медведь помял двух охотников. Так что дедушка спас им жизнь.

Чучело было как живое, смотреть на него было жутковато, и я отвернулась. Оно никогда мне не нравилось. Как только бабушка Мириам позволила держать его в жилой комнате?