Подполковник вытащил откуда-то два граненых стакана, но Александр Иванович отрицательно покачал головой и показал на стопку - мне и этого хватит (за последние несколько лет он вообще ни разу не пил). Подполковник поставил стакан себе одному, налил до краев. Остатка бутылки хватило на стопку Александру Ивановичу.

- Ну, посмотрим...

Подполковник выдохнул воздух, затем одним махом, не отрываясь, опрокинул в себя целый стакан. В глазах его появился блеск.

Вернувшись к прерванному разговору, он снова смени тему. В речи его чувствовался хмель.

- Слушай, ты ведь хочешь знать, зачем нас мучают со всей этой... предсмертной помощью? Я бы хотел... Надо быть идиотом, чтобы верить в байки про гуманность. Про уменьшение расходов тоже не верь. Расходов больше, чем было бы на обычные похороны.

(В глазах Александра Ивановича от выпитого уже плыли круги, в ушах у него звенело.)

Подполковник продолжал.

- Почему у нас срок всего три дня. Вот это из-за расходов. Знаешь, сколько стоит один день работы твоей ''Оптимы''?... Это полезно только военным. Пригодится на поле боя. Пенсионеры - отличный материал. Полигон для реанимационной техники.

Он поднялся, на минуту исчез из поля зрения Александра Ивановича, затем появился опять - с новой бутылкой водки. Только тут он заметил, что Александру Ивановичу плохо. Поставив бутылку на стол, помог ему подняться и заставил, поддерживая, сделать несколько шагов до раковины. Александра Ивановича стошнило - раз и еще раз. Он, слабо оттолкнув подполковника, см взялся руками за край раковины. При его высоком росте он напомнил подполковнику надломленное деревце.

Почувствовав себя лучше, Александр Иванович прополоскал рот, и подполковник отвел его в комнату, где уложил на продавленный диван.

Подполковник чувствовал себя виноватым, но за Олей все-таки не пошел. Принес Александру Ивановичу стакан воды, положил на лоб мокрое полотенце.

Александр Иванович постепенно пиходил в себя, однако крайне медленно.

Подполковник то подавленно молчал, то принимался рассказывать анекдоты, пытаясь развеселить Александра Ивановича. Тому вдруг подумалось, что подполковник сам меньше боится смерти, хлопоча над ним, как сиделка.

Время тянулось, как туман.

Время тянулось - незаметно наступил вечер, только тогда Александр Иванович почувствовал себя в состоянии подняться.

Когда он вернулся к себе, Оля ни о чем не расспрашивала. Александру Ивановичу неловко было смотреть ей в глаза. Чтобы и дальше избежать расспросов, он поспешил лечь в постель. Спать еще не хотелось, он взял с полки детектив. В его отсутствие звонила секретарша. Оля не стала говорить об этом звонке Александру Ивановичу.

12

Весь следующий день происходило что-то вроде медленной агонии. Физически Александр Иванович чувствовал себя не так уж и плохо - немногим хуже, чем в предыдущие два дня. Просто все, чем он определял себя как личность - воспоминания, книги, работа, - уходило, теряло свою цену.

Утром, когда Александр Иванович повился на кухне, проделав уже весь ритуал - умывание и т.п., Оля варила кофе. Предложила ему кофе; он не стал отказываться.

''Что с ней будет? '' - думал Александр Иванович.

Оля пролила на клеенку кофе, так и не стала вытирать.

Квартира была некооперативная, следовательно, ее нельзя было завещать. Как пациент ''Предсмертной помощи'' Александр Иванович никого уже не мог прописать сюда. Это он узнал вчера от юриста, когда составлял вчера завещание.

Александру Ивановичу представилось лицо Игоря. Более грубое, чем в жизни. Со сросшимися бровями.

Еще вчера Александр Иванович выработал план на сегодня. ''Поездим по городу? '' - написал он на салфетке. Оля кивнула.

Этой же салфеткой он вытер пролитый кофе.

13

Машина вывернула к реке. Набережная была разобрана. По случаю воскресенья рабочие отсутствовали. Александр Иванович попросил остановиться.

Кое-как через кучи песка пробрались к берегу. По серо-голубой воде бежал катер, волоча за собой короткий пенный след. Из-за моста выползал буксир с караваном барж. Здесь особенно чувствовался простор. Александр Иванович любил это место.

Даже старинные заводские корпуса вдалеке, цвета гниющего мяса, раздвигали пространство. На протвоположном берегу из темной парковой зелени выглядывали золотые луковки превращенного в декорацию старинного монастыря. Правее торчала одинокая башня, виднелись заборы, одноэтажные склады, а дальше - кварталы центра и мост, по которому Александр Иванович с Олей собирались переехать через реку. Все было знакомо, но смотрелось иначе, чем раньше.

14

Они переехали через мост и двинулись по проспекту. Поток машин застревал перед каждым светофором. С облегчением Оля свернула в переулок.

Она плохо помнила дорогу. Александр Иванович стал показывать.

Наконец они остановились перед бурым четырехэтажным домом,фасад которого был украшен львиными головами.

Под самой крышей виднелись окна той коммунальной кватиры, где когда-то жил Александр Иванович, но пока он не думал туда подниматься. Он просто хотел побродить по району, в котором прошла треть его жизни.

Александр Иванович выбрался на тротуар и пошел вперед. Оля закрыла машину и догнала его.

Миновав несколько плотно прижатых друг к другу домов, неожиданно для Оли они свернули в маленький сквер - клочок зелени между безглазых стен. Здесь было три или четыре клена, кусты шиповника отгораживали песочницу, скамейку и двугорбого бетонного верблюда.

Александр Иванович сел на скамейку, Оля пристроилась рядом. Пахло цветущим шиповником, сырой штукатуркой; к этому с улицы примешивался запах бензина. Запахи были для Александра Ивановича едва уловимы, как через толстый слой ваты.

В этом сквере Александр Иванович когда-то часто встречался с будущей матерью Оли.

Александр Иванович с Олей молча сидели в сквере, пока не появилось несколько малышей с бабушками. Тогда они двинулись дальше.

Обошли еще несколько мест, где Александр Иванович встречался со своей бывшей женой - до того, как вступил с ней в брак.

Заглянули в маленький кинотеатр, купили билеты, отсидели половину сеанса в почти пустом зале, ушли.

Закончили круг в кафе, напротив дма, откуда начали. Здесь Александр Иванович тоже часто бывал в те далекие годы. Вместо массивных мраморных столиков стояли столики из ярко-красной пластмассы, а в остальном почти ничего не изменилось.

Как тогда, взяли черный кофе с пирожными.

Как тогда, пили, поглядывая на окна дома напротив.

Под конец Александр Иванович написал в блокноте - для Оли: ''Знаешь, ты удивительно похожа на свою маму''.

Из кафе вернулись на машине.

К квартире так и не стали подниматься - сразу поехали домой.

15

Когда они вернулись, Оля (в который раз) позвонила Федор Федоровичу, и неожиданно он оказался дома. Однако, узнав, что случилось, он наотрез отказался прийти. ''Это подсудное дело. Если у вас есть сомнения, обратитесь к врачу ''Предсмертной помощи'' ''. Александр Иванович довольно равнодушно слушал, как Оля бранится по телефону. Сам он был уверен, что никакой Федор Федорович ему уже не поможет.

После этого разговора, Оля робко предложила ему съездить в ''Предсмертную помощь'', но Александр Иванович лишь пожал плечами.

Оля была так подавлена, что, когда появился подполковник, она даже не почувствовала раздражения. Подполковник принес ей подарок - серебряное колечко - на память, и она взяла его.

Мужчины расположились в комнате и включили телевизор. Оля сидела на кухне, слушала, как треплется подполковник, и молча плакала, но в конце концов взяла себя в руки. Нашла в буфете полуфабрикат - ''Кекс лимонный'' и испекла его. Когда кекс был готов, заварила чай и позвала мужчин.