Александр Иванович почувствовал резкую боль в груди и, теряя сознание, мирно опустился на теплый асфальт. Однако умереть спокойно ему не дали: минуту спустя, завывая сиреной, подлетела ''Предсмертная помощь''. Из нее высочили дюжие санитары, тут же, на тротуаре, сделали уколы. Затем в беро Александра Ивановича вцепился блестящий металлический паук и заключенный в его брюхе насос бодро погнал обогащенную в миниатюрном компрессоре кровь по бедренной артерии.

Александр Иванович быстро очнулся. Когда ''Предсмертную помощь'' заносило на поворотах, его прижимало к бортику лежанки, напоминавшей обитый изнутри клеенкой гроб без крышки. Хотя уколы уже действовали, в груди чувствовалась слабеющя боль, как эхо отлетевшего крика.

Заметив что Александр Иванович приходит в себя, бородатый санитар, расположившийся рядом в кресле, напоминающем самолетное,протянул ему листок бумаги: ''Нате, читайте, пока едем. '' Александр Иванович взял листок, прочел:

''Инструкция по применению аппарата сердце/легкие `Оптима'.

Искусственное сердце/легкие `Оптима' рекомендуется к применению при оказании предсмертной помощи. Годен к использованию вне стационара. Не включать в отсутствие врача! '' (Дальше следовали технические подробности, которые Александр Иванович пропустил.) Кончалась инструкция призывом к пользователям: ''Помните! Аппарат рассчитан на 100-150 сеансов предсмертной помощи! После вас аппаратом будут пользоваться другие! Обращайтесь с `Оптимой' бережно, строго соблюдайте инструкцию! ''

Вскоре ''Предсмертная помощь'' резко затормозила. Хлопнула дверца, кто-то соскочил на асфальт, затем открылась боковая дверца и над Александром Ивановичем склонилась бритая физиономия врача.

Врач протягивал Александру Ивановичу ручку, какие-то бумаги и паспорт. С неожиданной для себя легкостью Александр Иванович сел.

- Подписывайте протокол. Здесь и здесь. Оба экземпляра, - дернув щекой,отрывисто проговорил врач.

Александр Иванович, едва соображая, что делает, послушно расписался там и там.

- Один экземпляр вам. Берите паспорт. Теперь выходите, - приказал врач.

Александр Иванович подчинился.

Нога болела, но все же, слегка прихрамывая, Александр Иванович вполне мог идти. На брюках был разрез, пятна крови; Александр Иванович постарался прикрыть `Оптиму' плащом.

- Первый подъезд, комната 137. Сразу - туда, - сказал врач. - Прощайте, - добавил он чуть мягче, в спину Александру Ивановичу, когда тот уже повернулся, чтобы идти. Затем позади Александра Ивановича хлопнула дверца, взревел мотор, и, обдав Александра Ивановича голубым дымом, ''Предсмертная помощь'' унеслась.

Александр Иванович находился во дворе, с трех сторонокруженном высоким забором, прямо перед ним было приземистое серое здание. Через ворота сбоку въезжали и выезжали ''Предсмертные помощи''. Мелькал персонал в белы и синих халатах, из машин выгружались такие же бедолаги, как Александр Иванович.

Некоторые могли передвигаться самостоятельно, других везли в креслах или тащили на носилках.

Александр Иванович посмотрел в протокол, который все еще держал в руке, и узнал, что пал жертвой безусловно смертельного обширного инфаркта. Это удостоверяли подпись и печать врача. Протокол также подтверждал, что Александру Ивановичу предоставлен во временное пользование аппарат сердце/легкие `Оптима' серия ГА N749838. Подпись Александра Ивановича удостоверяла, что он ознакомлен с протоколом. Вторая его подпись стояла под обязательством добровольно сдать предосталенную в его распоряжение `Оптиму' по истечнии установленного законодательством трехдневного срока.

Когда Александр Иванович кончил читать, ему пришло в голову, что надо бы позвонить дочери. Он хотел спросить пробегавшего мимо молодого человека с торчавшей из кармана шариковой ручкой, как можно позвонить, однако из его глотки не вырвалось ни звука. Только тут он заметил, что не дышит. Легкие ведь тоже отключились, сообразил он.

Молодой человек скрылся в подъезде. Александр Иванович поднял глаза. Над подъездом белела цифра 1. Александр Иванович направился к подъезду.

2

Последние годы Александр Иванович мечтал о поездке к морю. На море он давно не был. На горизонте его жизни блестела мечта - полоска южного моря, освещенная закатным солнцем. Он три года как вышел на пенсию, с женой давно разъехался. Часть денег на поездку отложил еще перед пенсией, но долго не мог собрать остальные (год от года все исподтишка дорожало). Держали и хлопоты с внуками, слабое здоровье дочери. Наконец, казалось, все было готово...

... Александр Иванович ждал своей очереди. В комнате N 137 принимали сердечников, в соседних 136 и 138-й - легочников и почечников. Всюду стояли очереди. В ожидании приема Александр Иванович успел от начала до конца прочесть стенгазету. Между прочим, в ней говорилось, что благодаря портативной искусственной почке "Лето" - выдающемуся достижению отечественной науки и техники, - на ноги поставлен важный контингент больных со смертельными недугами почек, которые теперь могут сами, гуманно избавленные от страданий, позаботиться о достойном уходе из жизни.

Наконец дошла очередь и до Александра Ивановича, и он вошел в к. N 137.

Посреди 137-й на вертящемся табурете сидел полный, молодой, но уже лысеющий врач в расстегнутом халате и покачивал ногой. За столом - вся красная - медсестра, приготовившаяся писать в журнале.

- Инфаркт?- спросил врач.

Александр Иванович кивнул.

- Давайте протокол сестре и - ко мне, я должен подтвердить ваш диагноз. Разденьтесь до пояса.

Александр Иванович повесил плащ на вешалку, стоявшую в углу, снял пиджак, рубашку, майку.

Врач встал, послушал грудную клетку, затем уложил Александра Ивановича на клеенчатый диванчик и подсоединил к запястьям и груди гибкие шланги, заканчивавшиеся электродами, которые вели к громоздкому аппарату в углу. Включил аппарат. Раздалось легкое гудение, что-то щелкнуло. Врач пробормотал что-то, подошел к Александру Ивановичу и отсоединил шланги.

- Все, можете одеваться.

Александр Иванович повиновался.

Сестра стремительно писала в журнале. Врач добавил в протокол несколько латинских слов, асписался и оттиснул печатку.

- Ваш диагноз подтвердился. Теперь зайдите в 201-ю, это на втором этаже. Следующий! - он нажал кнопку вызова.

3

Александр Иванович поднялся на второй этаж. Перед 201-й теснилась очередь. Александр Иванович претерпел и ее, претерпел и унылого чиновника, с убийственной медленностью записывавшего в толстую конторскую книгу даные очередного пациента, столь же медленно оформлявшего свидетельсто о смерти (свидетельство было пока заполнено только наполовину, чиновник сказал, что вторую половину заполняют после окончательной смерти), медленно, как в толще воды, протягивавшего пачку листков ''Талоны на льготы'', претерпел, но когда чиновник сказал, что надо будет еще зайти в канцелярию, в душе Александра Ивановича, хотя сердце его было неподвижно, шевельнулось нечто вроде протеста. Вместе с протестом возвращалось желание жить.

Выйдя в коридор, Александр Иванович расспросил, при помощи карандаша и бумаги, где находится почта, зайдя туда, отправил телефонограмму дочери на работу и только после этого отправился к дочери в канцелярию. Канцелярия, однако, была закрыта.

Перед дверьми уныло и покорнто толпились пациенты, еще в поликлиниках привыкшие к нескончаемому ожиданию. Через канцелярию должны были проходить все, поэтому толпа уже заполнила холл и выплескивалась на лестницу. На носилках лежало несколько апоплектиков. Их сопровождали подавленные родственники.

Александр Иванович стал протисиваться к дверям. Перед ним вяло сторонились. На дверях покачивалась табличка ''Проветривание''.