— Кто такие эти древние "фашисты"? — ведь не знают о фашизме ничего! Чего доброго, назовут сегодняшних столичных фашистов. Какая разница!
— В каких названиях наша земля ныне пребывает? "От "советской" чешуи избавилась? Мы стали "русскими", или и до сего дня пёстрые? Или никакие?
— Наивен ты! Семидесятилетняя "советская" чешуя быстро не сходит! Улыбающимся от уха до уха "протестующим" дебилам в высшей степени безразлично, какая у них ныне земля под ногами, их "протесты" — прежние "разнарядки". "Мероприятие", не более и знать тонкости о "земле родной" они не "жалают". "Протестующий" не сам протестует, для протестов нужна иная черепная коробка и с иной начинкой. Ты готов "выражать протес на захоронение останков прошлых врагов"?
— Вроде бы "нет"…
— Вот! А юнцы "протестуют", они "любят родину", а ты — нет! Кем тебя считать, если не "протестуешь" вместе со всеми? Нарушаешь "единство народа"? "Протестующий" имеет все основания поставить тебя к стенке… Пусть и не сам, но "вместе со всем народом"! Один недостаток телевизионной передачи: оператор не показал тех, кто "взбодрил" и "подвиг" юнцов на "выражение протеста".
— Видно, нельзя было делать.
— Согласен. Работники ОРТ — ребята умные, не утомлюсь об этом повторять. В репортаже был показан всего один "протестующий" в компании с бабкой лет за восемьдесят. Пожалуй, та бабка, что так яростно "протестовала" против захоронения останков немецких солдат — ярая, истовая "христианка"! Евангельские тексты — одно, а исполнение их — совсем другое.
— Радуюсь нашей "твёрдости духа"! Радуюсь и тому, что древняя песня о "несокрушимой и легендарной" остаётся в силе:
"на Дону и в Замостье…" и до сего времени не выяснили, кому кости принадлежали когда-то… А вдруг там кости "наши"!?
Не дать ли всем вражеским костям валяться без захоронения ещё лет сто? Если собственные кости до сего дня собираем, а собрать не можем, стоит ли волноваться о вражеских костях? Если только для "морального удовлетворения"?
И помимо бесовского вмешательства, самостоятельно и нехорошо, в разрез с протестующей старушкой возрастом за восемьдесят, подумал:
"немцам дадут площадь под сооружение мемориала погибшим солдатам Вермахта, обязательно дадут! Русская земля богата не только "слабыми на голову". Построят мемориал, и он будет постоянно напоминать… Что именно"?
— Бесяра, о чём будет напоминать мемориал павшим немецким солдатам? О каких моих качествах? Чужие свойства меня не волнуют…
— Будущий немецкий мемориал будет вызывать у тебя ненависть не к костям прошлых врагов твоих, это не главное, а ненавистен он будет тем, что красивым его сделают. Настолько красивым, что у тебя, "патриота земли советской", лапы зачешутся его испоганить!
Попутно объясни: почему "вождь" в "" берёшь, а фюрера поминаешь без выделения? Хотя бы понимаешь, как такое может выглядеть?
— Понимаю и поясняю: фюрера не знаю, песен о фюрере не пел, и в моей жизни он отметился сроком в четыре года — и нет его, сгинул он!
— Если бы! Обратил внимание, как пресса всех сортов и оттенков, периодически по фюреру поминки устраивает?
— Я — не Европа, поэтому сказать "фюрер" он, или не совсем такой — не могу. О моём "вожде и друге" соотечественники распевали во всё горло тридцать лет, а когда он "отбросил копыта" — лили слёзы! В своё время и я "вливался песнями в единый народный хор"! Вот так:
"… о Сталине му-у-у-дром, родно-о-о-м и любим-о-о-ом,
пре-кра-а-а-сные пе-е-е-сни сла-а-а-га-ет на-ро-о-д!" — какая-то стихоплётная сука в едином экземпляре слюнки пускала при упоминании "светлого имени вождя", а народ примазывала! Что "родной и любимый" на поверку не совсем таким оказался — разве моя вина есть?
— Понимаю. Есть ушиб мозга физический, его "контузией" называют, бывает "контузия" идеологическая. А всё песни ваши! Всё зло в них! Песнями вас испортили в известное время и на длительный срок. Куда вам, бедным, было деваться от песен? Вы обязаны были их распевать. Всякий молчащий мог оцениться органами по статье "злоумышленное недовольство строем".Если бы англичанин, француз с немцем запели хором "о Сталине мудром" — да, впечатляет, это была бы высшая земная слава любимому параноику! Но тех, кто тогда проживал за кордоном, нужно было "учить, учить и учить"! Учить всему "прекрасному", что из вас тогда пёрло в изобилии. Учить любым способом! Самым эффективным на то время был такой: кулаком в зубы! Пулей в затылок! Лагерем! Если, разумеется, для этого способа у тебя остались силы и возможности. "Любым способом" — вот что важно! Но и это пустяк.
Есть дворники простые, без претензий, понимающие, что они всего лишь дворники. Дворники с неудержимым желанием заставить всех махать метлой по его команде гораздо хуже! Если такой "прорывается
во власть" — держитесь! Если найдутся люди, у кого хватит смелости, чести и мужества публично объявить желания дворника "бредом" и облачить "учителя" в рубашку особого покроя — будет спасением для страны, а если не получится…
— …нерасторопных граждан накроет "повторение пройденного материала". "Переэкзаменовка", то есть. Как двоечникам. Видели, помним: появится очередная "партия". Кого просить-умолять, чтобы "новорождённая" не принялась, как прежде, "нести новые идей в массы"?
После бесовской "обработки" "советского музыкального прошлого" песен не пою. Слушать — слушаю, бывает, но без прежнего "восторга со слезами на глазах". Хватит!
Глава 38..
Продолжение "урока музыки".
Прогулка к "идейным товарищам".
— Что сказано в законе "О наказаниях за растление малолетних"? За какие деяния, "совершённые во зло умственного и физического здоровья юных граждан можно схлопотать срок на отсидку?
— Педофилия. Пока что только она наказуема. Но не крепко.
Ещё раз хочется обвинить ОРТ: как-то оно показало "босса" отодвинутой от власти партии за совершением любимого ритуала: "босс" совершал подвязывания кусков материи красного цвета шеи малолетних.
Действо из прошлого с названием: "исполнение партийного долга по вовлечению трудящихся масс в…" проходило стандартно, а потому и неинтересно. Вовлекаемые "массы" были детскими, мелкими и несмышлеными, далёкие от "детей индиго" и трудностей "завлекателю" не создавали.
Показанное на всю страну растление, как водится у нас, происходило на главной площади столицы. "Вождь" повязывал малым детям красные галстучки, улыбался восточной улыбкой и пускал слюнки:
— Немедленно назови номер телефона Министерства Юстиции!?
— Чего хочешь? Что забыл?
— Хочу получить разъяснение: "можно ли нового "вождя" "просравшей власть партии" притянуть к ответу по статье "Растление малолетних"? Существует ли возрастной предел, когда детей ни в коем разе нельзя тянуть на красных удавках в партию?
— Предлагаешь ждать сроки, когда будет поздно калечить их сознание? уродовать? Понимаю, что беспокоит: можно ли с детей брать "клятвы в верности делу…". И не извращенец ли дядя, кто "собственнолапно" повязывает детям галстучки?
— Да, будь любезен, дай справку к следующему "сеансу связи". Обратил внимание, какая у дяди сладостная рожа? Как он пускал слюнки? — … и как кипело страстное желание заорать в полные лёгкие на всю площадь древний, кормящий его коммунистический призыв: — "Пионеры! К борьбе за дело Ленина-Сталина будьте готовы!" — но понимал, что эти имена к настоящему времени полностью потеряли "вес" и только "больным на голову" они внушают "священный трепет в груди".
— Понять не могу, с чего это мы в паре глотки дерём!? Где сегодня прошлая "революционная романтика", а где — я!? На кой ляд нам нужна вот эта "старушка":
"Каховка, Каховка
родная винтовка
горячею пулей лети!"…
и далее по тексту этой, когда-то часто и вдохновенно исполняемой в прошлом, песни.
"…гремела атака, и пули свистели
и ровно строчил пулемёт!
И девушка наша в походной шинели
