– Вопрос номер три. Когда в последний раз вы звали гостей на свой день рождения?

– Проехали. Дальше.

– Вы испытываете тревогу? Иногда? Часто? Мистер Стори подскочил из-за стола и протянул руку.

– Дайте-ка гляну, – злобно процедил он.

Пока он читал, у меня появилась возможность хорошенько его рассмотреть. Симпатяга, между прочим, – когда рот держит закрытым.

– Вот что! – подал он голос. – Мы придумаем что-нибудь получше. Эта бредятина не для умных людей вроде нас. Вы это знаете, солнышко, и я знаю. – Он скомкал вопросник и запульнул в мусорную корзину. – Короче. Возьмем быка за рога. Что у вас не в порядке? Есть две главные проблемы: секс и деньги. Итак? Что из двух?

От кого он этого набрался? От Шейлы Болан?

– Я надеялась, что выясню это с вашей помощью. Потому, собственно, сюда и пришла.

– Не-а. Вам кажется, что жизнь вас, пардон, затрахала. Вы не в курсе, что с этим делать, поэтому и пришли.

– Ничего подобного.

– Не надо этого стыдиться, солнышко, – жизнерадостно сказал Гордон. – Это еще не конец света. По улицам ходят сотни людей, у которых в жизни побольше дерьма, чем у вас. Все проблемы – у человека в голове, и нигде больше.

– Нигде?

– Люди вечно усложняют себе жизнь. Мистер Стори подошел к доске с листом ватмана на ней и взял фломастер:

– Замужем? Одинока? Гражданский брак? Другое?

– А что, бывают варианты?

– Целая куча. Ответ?

– Замужем.

Он что-то черкнул на доске.

– Ориентация? Нормальная? Лесби? Би? Транссексуалка?

– Сами догадайтесь.

– Пройдитесь по комнате.

– Шутите?

Он взмахнул фломастером:

– Пока не увижу, не догадаюсь.

Я не сделала и трех шагов, как он меня остановил:

– Хватит. – На доске возникло: «Нормальная».

– Это комплимент?

– Ну, если вам так хочется… Что само по себе интересно. – Он пометил последний ответ звездочкой. – Надо будет вернуться. Ладно, Дженни…

– Джули.

– Отношения с мужем?

– Лучше не бывает.

– А подробнее? Мы ведь составляем ваш психологический портрет. Я жутко устала.

– А сколько длятся ваши сеансы? У меня сегодня много…

– Когда вы в последний раз покупали фривольное белье?

– Господи, ну это-то тут при чем?

– И я имею в виду – всерьез фривольное, чтоб процентов шестьдесят кружев как минимум?

– Пару месяцев назад.

– А когда в последний раз надевали?

– Вообще не надевала. Берегу на особый случай.

Его взгляд был очень красноречив. Этим ответом я определенно попала пальцем в небо.

– Когда в последний раз вы проявляли инициативу в сексе? – спросил он.

– Следующий вопрос. Смена темы.

– Ладно. Материальное положение. Снимаете квартиру? Покупаете в рассрочку? Есть собственный дом? Живете с родителями?

– Ипотека.

– Кредитные карты имеются? Сколько?

– Три. Нет – четыре, но четвертая у Хэла.

– Минимальные взносы или полное возмещение расходов?

– Минимальные. Но я стараюсь это исправить.

– Все стараются, солнышко. Берете аванс наличными? Часто? Иногда? Редко? Никогда?

– Часто.

– Дергаетесь из-за денег?

– Я не считаю, что деньги – главное.

– Я тоже. Когда они у меня есть. А как насчет секса? Это тоже не главное?

– Есть вещи и поважнее. А что, для вас секс – главное?

– Безусловно.

Он сказал это так уверенно, что я поняла: назревает еще одна звездочка возле моего ответа. Причем очень крупная звездочка.

– Секс греет. Тут! – Он приложил ладонь к сердцу. – Перепихнуться, извиняюсь за выражение, – дело нехитрое. Весь секрет в тепле. Секс – великий обогреватель души.

Вдруг он как-то странно взглянул на меня:

– Что это с тобой?

Я раскачивалась из стороны в сторону. – Мистер Стори…

– Может, будете звать меня Гордоном, а я вас – Дженни?

В юности перебрал наркоты, не иначе.

– Извините, но я не думаю…

– Еще одна штука осталась! – перебил он. – Мы кое-что нащупали, не будем останавливаться на полпути. Готовы?

Боже, как я устала. Кошмарно, смертельно устала. Я не могла сосредоточиться. В голове роились обрывки разговора с Шейлой, грозя отравить остаток дня и всю ночь. Мне так хотелось домой. Мне хотелось увидеть Хэла и…

– Я нарисую картинку, – продолжал мистер Стори, – а вы назовете первое, что придет в голову при виде нее.

– Ассоциации, – устало буркнула я.

– Сначала картинка!

– Я хотела сказать… нет, ничего.

– Чур, не подглядывать.

Он быстро набросал что-то на доске и отступил в сторону:

– Ну?

– Секс, – сказала я.

– Неужели? Любопытно, вам не кажется?

– Нисколько. Учитывая, что вы нарисовали член.

Ей-богу.

– Хм. Пожалуй, ваша правда. – Он пожал плечами. – Чересчур прямолинейно. А что на это скажете?

Чуть подумав, он начертал три короткие параллельные линии – детская проба пера в изображении женских гениталий.

– Секс, – повторила я.

– А теперь-то почему?

– А вы бы что подумали?

– Ну не знаю… Отпуск, путешествие… А что я, по-вашему, нарисовал?

– А по-вашему?

– Уж я-то знаю, что нарисовал! Взлетную полосу. – Он отошел, чтобы взглянуть на свой шедевр издали, и его лицо расплылось в ухмылке. – Дошло! Вы решили, что это…

– Мы оба знаем, что я решила. Вполне естественно, если вспомнить ваш первый рисунок.

– Ладно. Ваша очередь. Нарисуйте что-нибудь. Я взялась за свою сумку.

– Простите, но…

– Смелей. – Он протянул мне фломастер: – Выдайте первое, что взбредет в голову.

– Я не умею рисовать.

– Еще как умеете. Рисовать умеет любой. – Слишком у него все просто. – Нужно поверить в себя, вот и все. Давайте, Джули.

Надо же. Впервые не перепутал мое имя. Я взяла фломастер, подошла к доске и начала рисовать. Вы меня знаете достаточно, чтобы понять – я очень старалась.

– Замечательно! – с энтузиазмом воскликнул он, как только я закончила. – Говорил же, что рисовать умеют все.

Враль.

– Как по-вашему, что это? – спросила я.

– А это важно?

– Вы говорите, что рисовать умеют все. Так скажите, что это я нарисовала?

Он замялся.

– Э-э… ослика?

Я подхватила сумку и пошла к выходу. – Пардон! Я знаю: верблюда! – крикнул он мне вслед, в коридор.

– Всего хорошего, мистер Стори.

Я решила, что поставила точку в сеансе, но ошиблась: голова с «конским хвостом» торчала в окне второго этажа. Его голос слетел во двор на облачке табачного дыма.

– Понял, Дженни! Это слон!

Что я за человек, если не в состоянии даже нарисовать собаку!

Саади, суфийский философ и продвинутый хиппи, много чего понимал в жизни. Для просвещенного мира Саади – все равно что Боб Дилан для рок-н-ролла. Я наткнулся на его имя в книжке о суфизме, когда рыскал по книжным шкафам в кабинете Гордона. Я искал хоть что-нибудь, что пригодилось бы для второго сеанса с Джули Тринкер. Правду сказать, я сильно сомневался, что она рискнет продолжить «обучение». Но в жизни всякое случается, вот я и решил, что нужно заготовить несколько идеек – так, про запас. (Мне сразу стало ясно, что мои собственные идеи ее не впечатляют.)

Суфии – это персы, которые начали писать всякие такие штуки тысячу лет назад. По мне, эти ребята были мудрее, чем все остальные философы, пророки, боги и гуру, вместе взятые. Я не хочу сказать, что у Христа, или Будды, или Магомета (или у вашего любимого мудреца) не было великих идей. С этим у них как раз все в порядке. Взять, например, десять заповедей – классная вещь! (Хотя, по-моему, «не прелюбодействовать» и «не желать жены ближнего своего» – это излишний повтор.) Но суфии были явно круче всех – и, что самое ценное, они были юмористы: «Полагайся на Бога, но прежде подстегни своего ишака».