Молчание. Нашелся один любопытный из оперативников:

– И что?

– Он залег неподалеку, – ответил Филонов. – Об этом говорит локальное место его появления, оно расположено в центральной части. Здесь его и нужно искать.

– Всех его знакомых перебрали, – напомнил Эрнст, – никто не прячет Балашова.

– Необязательно он прячется у знакомых, думаю, Балашов сообразил, что к ним можем прийти мы, – возразил тот же опер.

– Разумно, – согласился с ним Филонов. – Скорей всего, он обосновался в глухом месте, куда не заглядывают стражи порядка. Это складские помещения, где много укромных уголков, аварийные и в результате заброшенные здания, зоны отдыха – еще довольно тепло, в конце концов, не составляет сложности попасть в подвалы и на крыши многоквартирных домов. Разделимся на группы, людей нам дают из военной части, я договорился, и начнем поиски.

– С крыш? – поинтересовался Ким.

– Подвалов, – набычился Филонов, уловив в вопросе желчную ноту.

– А поиски организуем с собаками?

– С умниками вроде тебя, – огрызнулся следователь. – Не понимаю иронии! Опасный преступник разгуливает по городу, а вам все хихоньки да хахоньки. Свободны. Помощники приедут через час, тогда и выступим.

Второй круг делала Настя, выворачивая руль и ругаясь вслух:

– Пять минут ехать, а чтоб припарковаться, нужно потратить полчаса! Ну же! Кто-нибудь! Убирайтесь с парковки! Мне очень надо, очень…

И еще круг сделала, объехав квартал. То ли водителем автомобиля, то ли богом, но мольбы были услышаны. Настя подъезжала к ателье, когда иномарка плавно сошла с места, освободив «копейке» с неповоротливыми колесами несколько метров вдоль тротуара.

Настя заглушила мотор, пробкой выскочила из машины, несколько шагов и – открыла дверь.

– У меня примерка… Назначена на двадцать минут одиннадцатого, – с порога протараторила она в приемной.

Платиновая женщина, обвешанная бижутерией, подняла на нее скучающие глаза и флегматично уточнила:

– Варьете?

– Да, да, – закивала Настя.

– А сейчас сколько времени?

– Без десяти одиннадцать.

– Вам не кажется, что ваше время прошло?

– Мне кажется, – закипела Настя, – что случаются непредвиденные обстоятельства. Между прочим, от примерки костюма не зависит чья-то жизнь, это не срочная операция у хирурга, чтоб мне выслушивать ваши упреки. Куда пройти?

– По коридору вторая примерочная, – презрительно процедила тетка.

Настя прошла в указанном направлении, спиной чувствуя на себе недобрый взгляд платиновой тетки.

Эрнст с Кимом решили выпить кофейку, заодно обсудить свою линию. Неподалеку открыли кофейню, где не только пирожные подавали клиентам, но и готовили неплохие обеды, правда, ассортимент блюд был небольшой. Ким начал с насмешек:

– Как наш Филон не догадался договориться с начальством, чтоб на поиски опасного преступника выделили вертолеты? Я считаю, он недоработал. И забыл, что у нас есть еще ОМОН, группы быстрого реагирования, десантники – все это вооруженные люди. Мы б все вместе из автоматов по преступнику…

– К черту Филона, – усаживаясь за двухместный столик, сказал Эрнст. – Ответ на запрос пришел?

– Ответы! – поднял указательный палец Ким, уточняя. – С тебя магар, ребята хорошо потрудились.

– Дожили! За то, чтоб нормально провести расследование, я должен накрыть поляну. Смех. Ну и что там?

– Как неблагонадежная в умственном плане на учете у психиатров в психдиспансере Лика не стояла.

– Не может быть. Вчера я тряс Митю, он тоже подтвердил, что Лика была с придурью. А я после допроса Мити думаю, она сильно отстала в умственном развитии. Представь молодую девушку, красивую, между прочим, которая отдается всем, кто у нее ни попросит секса. Ее так и звали: всем давалка. Это нормально?

– Иди ты! Конечно, ненормально, но не значит, что Лика была чокнутой на всю голову… Нам два кофе, – сказал он подошедшей официантке. – Девчонки сейчас крайне распущенные.

– Не до такой же степени. И за лак с кремом они вряд ли отдаются любому, кто пожелает. Итак, получается: Лора, любившая своих сестер, как показывают свидетели, не водила к врачам слабую умишком сестренку.

– А если она сама с прохудившейся крышей жила?

– Не говори ерунды. – Эрнст откинулся на спинку стула, как раз принесли две чашки с кофе. – Странно, почему Лора не пыталась лечить Лику? Ведь наверняка она знала о беспутном поведении сестры. Ладно, оставим эту тему. Что с фотографом?

– Без фоток не скажут, кто снимал девчонок.

– То есть?

– По фоткам определяют почерк фотографа, следовательно, называют имя мастера.

– Значит, выкрадем их из дела.

– Слышь, а у тебя крыша на месте?

– На месте. Там стопка большая, возьмем несколько фотографий, Филон не заметит.

– Осталась самая малость: чтоб он дал нам в руки дело, – скептически хмыкнул Ким.

– Придумаем, как их забрать… Ким, погляди в окно, тебе не знаком тот парень?

Ким повернул голову, смотрел некоторое время, брови его постепенно ползли вверх. Метрах в трех от окна кафе спиной к ним стояла девушка, а лицом… Эрнст вскочил, бросив на ходу:

– Расплатись и за мной!

Максим держал Лану за плечи, наставляя:

– Ментовка вон, видишь большую дверь? Иди туда и требуй начальника, ни с кем другим не соглашайся разговаривать. Если будут допытываться, по какому вопросу, говори, мол, по убийству двух сестер, мол, ты свидетель, тогда тебя проведут к нему. Запомнила?

– Пятый раз запоминаю, – буркнула Лана. – Ты, наверное, глухой.

– Ладно, ладно, не пыли. О моем местонахождении…

– Не скажу.

– Да ты не будешь его знать, учись выслушивать до конца. О моем местонахождении узнаешь, когда выйдешь из милиции. Одна и без «хвоста».

– Как ты мне сообщишь? Моя трубка села давным-давно, мне у начальника заряжать ее?

– Я найду способ…

И вдруг как гром среди ясного неба:

– Максим? Балашов?

Услышав свое имя, он с изумлением уставился на незнакомого молодого человека, примерно его возраста. По виду не определишь род его занятий, но сейчас Максиму в каждом незнакомце мерещился враг, поэтому он прикинулся на всякий случай:

– Простите, не понял?

– Мне нужно с вами поговорить, – сказал незнакомец, доставая из нагрудного кармана удостоверение. – Я старший лейтенант мили…

Максим никогда не занимался ни карате, ни дзюдо, ни айкидо, да что там, отечественной борьбой самбо не владел даже как дилетант. Но спасение утопающих – дело рук самих утопающих, а как иначе? Инстинкт самосохранения сработал на уровне подсознания, Максим сам ничего не успел понять, а его нога молниеносно врезалась в живот старлея.

– Круто, – вырвалось у Ланы восхищение, в следующий миг она опомнилась и сорвалась с места.

– Стой, дурак! – прохрипел Эрнст убегавшему Максиму, согнувшись пополам. Тот, конечно, не услышал.

Ким наклонился к Эрнсту, панически закричав:

– Что он сделал? Ты слышишь?

– Слышу… – застонал Эрнст. – Поздоровался.

Не только Ким стал свидетелем этой сцены, откуда ни возьмись, еще пара коллег очутилась рядом. И каждый имел фотографию Балашова, узнали его.

– Эрнст, это был Балашов? – выпалил один из них.

– Ребята, за ним! – скомандовал второй.

Сработал инстинкт ищейки и у Кима, он бросился догонять, не слушая друга, который выпрямился, но еще не отошел от удара:

– Не трогайте его, идиоты…

Поздно, все трое скрылись за углом. Эрнст добрался до стены, присел на выступ и сплюнул в сторону:

– Дебилы.

Максим бежал, лавируя между прохожими, запросто перескакивая через препятствия, хотя раньше за ним спортивных рекордов не числилось. Оглянулся – бегут, этих гончих не спутаешь ни с кем, у них особый кураж и рожи, преисполненные долга. Лана увязалась за ним и не отставала, но сейчас не до нее. Глаза Максима искали выход, он понимал, что долго не выдержит напряжения, убегать гораздо труднее, чем догонять.