– Но она же приходила за покупками, – напомнил Сева. – Значит, ее отпускали?

– Меня это тоже удивило, но я не спросила у Розы, как ей удается выйти наружу. Ей ведь надо было выговориться за наши короткие встречи. Девушек из таких заведений не отпускают даже воздухом подышать, а уж в магазин… Понимаете, об этих борделях знают лишь проверенные люди, так сказать, постоянные клиенты. Попасть туда можно по рекомендации уважаемого в той среде человека. Это тайна за семью печатями, ведь многие девушки погибают. Вы думаете, в России нет подобных борделей? Ошибаетесь. Этот вид дохода только набирает силу во всем мире, даже там, где узаконена проституция.

– А что было потом? – спросил Сева.

– Видите ли, я искала хорошее место, мне помогли его найти. Перед тем, как уйти из магазина, я Розе сказала, что больше она меня здесь не увидит, я устроилась горничной в «Баринак». Вот и все.

– Значит, вы не знаете Мустафу? – совсем сникла Диана.

– Нет, не знаю. Извините, но здесь я вам помочь не смогу.

– Адрес борделя знаете?

– Ну, допустим, я укажу примерное место, где может быть ваша Настя. Это ничего не даст, вас просто туда не пустят. Опять же, я не знаю конкретный дом, где разместился притон, только улицу. Роза мне говорила, где живет, но я, простите, не запомнила. Чем я могла ей помочь? Ничем. Да она и не просила помощи.

– А почему Фатима не захотела мне сказать, где вас найти? – спросила Диана.

– Видите ли, хозяин магазина, где я работала, не хотел меня отпускать, так как платил мизер. Я должна была у него отработать еще три месяца, но ушла раньше, даже не предупредив. Короче, он хотел получить компенсацию, нашел меня в отеле, угрожал. Он просто упрямый осел, который задался целью получить с меня деньги, а я не хочу их отдавать. Ну вот, я смылась и из отеля, хотя там работа была прибыльная. А Фатима моя подруга, она подумала, что вы пришли от моего бывшего хозяина.

– Вам здесь не так уж сладко живется, как я поняла, – сказала Диана. – Почему же вы не вернетесь домой?

– Я вышла замуж за турка, он попал в аварию, разбился, но оставил мне кое-какие средства и маленький дом, который у меня до сих пор мечтают отнять его родственники. А в России у меня ничего нет, кроме сестры и ее семьи. Им живется худо, отсюда я даже из своих скудных средств умудряюсь помогать им. В России вряд ли мне удастся столько зарабатывать. Я очень хочу домой, но не хочу умереть там с голоду. И потом, я не теряю надежды найти здесь по-настоящему хорошую работу, я ведь знаю русский, турецкий и английский языки. Кстати, зачастую здешние боссы уважают своих работников, так что у меня есть перспектива.

– Что же нам делать? – удрученно выговорил Сева.

– Я могу лишь показать улицу, – вздохнула Лола. – Карта Анкары есть?

– Есть! – Диана ринулась к шкафчику. – Вот.

– Только, ребята, не вздумайте сами туда лезть. Это очень опасно. Молодые мужчины тоже в цене, их продают.

– Клиентам? – поморщился Сева.

– Уж не знаю, но парней, я слышала, увозят куда-то. Возможно, заставляют где-то работать. Бесплатная рабсила тоже доход, а содержание такого работника ничего не стоит, достаточно объедков и обносков.

Лола указала приблизительное место пребывания Насти, написала название улицы, оставила свой номер телефона и простилась, пожелав ребятам удачи…

Диана постоянно нарушала правила, за что ее штрафовали. Не спрашивая разрешения на отдых, подсела к Севе.

– Вон, гляди, твой дед пожаловал, – сказал Сева, кивнув в сторону.

Дедушка Гизар в это время садился за столик, поискал глазами Диану, помахал ей. Она в ответ улыбнулась и тоже взмахнула рукой.

– По-моему, ты даешь ему повод к развитию отношений, – заметил Сева.

– Успокойся, – осадила его Диана. – Он уже в том возрасте, когда погладить ручку и есть наслаждение.

– Я о восточных людях слышал совсем другое, – не унимался Всеволод. – Они способны в сто двадцать лет зачать ребенка…

– Севка, а ведь он нам действительно пригодится. Помнишь, что говорила Лола? Чтоб туда, – она выделила слово «туда», – не смели одни являться. Помнишь?

– А, ты все-таки мечтаешь очутиться в притоне. Только он не поверит, будто я твой брат. Не думаю, что он дурак.

– Я не говорю, что он дурак. Но дедушка поверил.

– Что?!! Ты уже?..

– Я только сказала, что ты не разрешишь мне посетить его дом.

Сева лишь свел скулы и сжал кулаки, так как захотелось влепить Динке оплеуху.

Руслан приехал на место происшествия, когда уже шел обычный обыск в обычной квартире. Взбегая по лестнице, он думал о том, что убийством хочешь не хочешь, а заниматься придется. Курортный сезон проходил на удивление мирно, без кровопусканий, мелкие хулиганские выходки можно было не считать. Но, едва увидев труп, он крайне удивился, и мелькнула грешная мысль: а не связано ли нынешнее убийство с тем, чем он сейчас занимается? Только вот в чем причина? Сунув руки в карманы, он выпятил нижнюю губу и неопределенно покачивал головой, глядя на труп.

– Башка отвалится, – бросив на него взгляд вскользь, сказал Яловой. – М-да, человек и смерть – вещи несовместные, но постоянные, я так думаю – неминуемые.

– Он так думает, – хмыкнул Руслан. – А до тебя никто не догадался?

– Почему же? Люди знают: в конце концов их ждет смерть, но подавляющая часть населения земного шара уверена, что это дело произойдет не с ними, а с кем-то другим. Из-за этого повсеместного заблуждения с неверующими в собственную кончину происходят недоразумения в виде удушения, как в нашем случае.

– Значит, задушили? – спросил Руслан, хотя очевидное нельзя было списать на случайное. – Чем?

– Думаю, веревкой или шнурком. Смотри: борозда на ощупь плотная, однородная на всем ее протяжении, буро-коричневого оттенка. Отсюда вывод: душили или тонкой веревкой, причем капроновой, или толстым шнурком типа кожаного. Короче, убийца наложил на шею петлю из плотного материала.

– Тебе виднее… – произнес Руслан и оглядел комнату. – Следы разгрома были?

– Нет, – подал голос один из оперов, с которым «брали» Анжелику в баре «Чайка». – Все чисто. Взлома дверных замков нет, значит, либо дверь по халатности была не заперта, либо убийца был впущен в квартиру. Везде порядок – на ограбление не похоже.

– Может, убийца хорошо знал, что и где лежит, – подал идею эксперт.

– Что же нам, елы-палы, искать? – осведомился опер, не хотелось ему впустую тратить время.

– Все, что под руку попадется, – проворчал Руслан.

Он присел на корточки у трупа. Точно, человек и смерть несовместимы, слишком она, мымра с косой, безобразит.

На полу у дивана, упираясь спиной в него, полулежала Евдокия Акимовна, неестественно раздвинув ноги. От нее исходил запах мочи и кала – что делать, насильственная смерть иногда выдавливает из человека и содержимое. Язык вывалился и тоже выглядел неестественным – сине-бордовым, большим. Лицо синюшного цвета, в коже век, щек и лба множество точечных кровоизлияний. Веки закрыты. Руки безвольно опущены вдоль тела, хотя пальцы правой руки скрючены и растопырены, а на кистях трупные пятна. Да, любоваться нечем. Руслан встал и осмотрел комнату. Действительно, идеальный порядок – оперативники не успели его превратить в бардак, какой случается при обыске. Кресло и диван накрыты покрывалами – мода здесь такая. Стол блестел полировкой, на нем ничего не было, даже вазы посередине, какие обычно ставят на стол. Ну, может, Евдокия любила безупречный блеск полировки, потому не загромождала стол.

– Ребята, а в духовке курочка запеченная, – вдруг вышел из кухни еще один опер по имени Гриша, сладко улыбаясь, видимо, был голодный.

– Ну и что? – не глядя на него, произнес Руслан. – Дуся поужинать решила, а ее…

– Там еще полное мусорное ведро очисток от овощей, все свежее, а приготовленного ничего нет, – сообщил Гриша.